Искусство

«Натали...» (Анн Фонтейн, Франция)

Только и остается,
что обильно посыпать голову пеплом.

Когда-то Риветт из одних и тех же 13 часов отснятого материала
нарезал один большой фильм под названием Out, и
еще один на треть от Out, максимально с ним
различающийся, под подходящим названием
Spectre, чтобы показать возможности монтажа и кино-алеаторики
вообще. В наши времена нечто подобное происходит сплошь и
рядом, только что остается незамеченным: фильм и его двойник —
трейлер. Очень часто трейлер — это другой фильм. Иногда
лучше. Иногда просто другой, как в случае с недавним
«Дурным воспитанием» Педро Альмодовара, где на
трейлере были какие-то нечеловеческие транссексуалы, монструозные
в своем совершенстве, а в фильме все оказалось гораздо
приземленнее, но душевнее. Или когда два фильма, на самом деле —
один: в Штатах трейлеры к «Герою» Чжан Имоу
и «Затойчи» Такеши Китано шли под одну
речевку про «героя, объединившего нацию».

Трейлер к «Натали...» как будто бы снят с
одномоментной точки зрения героини Ардан, вдруг разглядевшей нечто
возвышенное в готической пэтэушнице Беар. На самом деле, Фанни
Ардан в этом фильме победоносно прекрасна. Хотя ей и
требуется целый фильм для осознания этого очевидного факта, что и
составляет сюжет, впрочем, есть подозрения, совершенно
стихийный и не то чтобы входивший в намерения авторов. Итак,
Фанни Ардан — замужняя дама, у нее взрослый сын, любимая
профессия — гинеколог. Деталь, заявленная, но не особенно
использованная в развитии сюжета. Какая мифология окружает
женщин-гинекологов? Лесбийские склонности? Фригидность? По-видимому,
предполагается, что профессиональная деятельность призвана
сблизить героинь — гинеколог и проститутка. Если Ардан
ослепительна с самого начала, это видит зритель, это видят
окружающие, но не видит она сама (то есть ослепительна в-себе, но
не-для-себя), то беаровская Марлен/Натали по ходу действия
явственно опрощается: от ее первого триумфального появления в
баре на фоне рядовых б.дей до обретения куда уж более пошлой
в своей предсказуемости профессии — парикмахерши и
визажистки, естественно.

В сущности, у фильма вполне комфортный, если не терапевтический
мессидж — сексуальное раскрепощение (точнее, восстановление
ранее достигнутого) в режиме soft. Прекрасная женщина, отражаясь
в заурядном мужчине, заурядном ребенке, в рутине утратила
сознание богатства возможностей, все еще предоставленных ей
жизнью. Но вот она включается в вообще-то из пальца
высосанный сюжет — самой найти мужу любовницу, уверенной рукой
провести интригу, знать все детали. Мужчина как
предмет обмена между женщинами, (как бы) феминистское
переворачивание архаического паттерна женщины как предмета обмена
между кланами и средства установления социальных связей. Беар
в данном случае блефует, вместо реального объекта ее
неумелыми стараниями между ними циркулирует чудовищный
порно-графоманский дискурс: «я почувствовала его губы на своей шее, его
язык на своей груди...», «смазки не было, он плюнул...».
Хотя они обе — графоманки, сочиняющие виртуала: а звать тебя
будут Маша (если уж дублировали похабно, то можно было,
право, и название поменять). Довольно быстро выскользнув из рук
героини Ардан, как об этом почти сразу догадывается зритель,
и не вылившись в полноценные «отношения» между женщинами,
сюжет, однако, приносит ей неожиданно приятные дивиденды —
один одноразовый секс (с кофе в пластиковом стаканчике из
автомата в метро утром на бегу — подчеркнуто трогательная
естественность детали), всеночный поход на дискотеку, возможно, еще
один одноразовый секс — с героиней Беар... Именно в этих
моментах, а не в обесессивном мазохизме или латентном
гомосексуализме, задаваемом заявленным сюжетом, оказывается смысл,
хотя явно вне-системный, образовавшийся сам по себе, поверх
неясных авторских интенций.

Фильм интересен непредсказуемыми последствиями кастинга. Беар
оказывается способна быть всего лишь несчастной, милой,
запутавшейся проституткой. Предмет (мнимого) обмена между Ардан и
Беар, Депардье — uomo tantum (латинско-возрожденческий аналог
нашего разг. «никакой») с максимально затертой
индивидуальностью. Главная же прелесть, конечно же — в зазоре между Фанни
Ардан и ее ролью, то, с каким лицом она весь фильм вынуждена
слушать этот бред и даже апеллировать к инстанции истины, и
на это не жалко потраченных минут. Символический капитал
Ардан — безмерен, ей только и быть представителем от парадиза,
как в «Нет вестей от бога», ну, Марией Каллас, на худой
конец.

Кроме того, в качестве бонуса можно послушать Майкла Наймана,
написавшего музыку к фильму, включая, вероятно, и псевдо-арабскую
попсу, под которую Беар пытается изобразить нечто вокруг
шеста.

Премьера недели

Меркано-марсианин (Хуан Антин, Аргентина, 2002)

Заявлен как антиглобалистская анимация с действием в Буэнос-Айросе,
куда волей случая приземляется марсианин по имени Меркано,
чтобы вступить в схватку с могущественной Корпорацией.
Несколько запоздалое появление в нашем прокате, видимо, приурочено
к долгожданному выходу на русском языке антиглобалистской
классики Майкла Хардта и Тони Негри «Империя» («Праксис», М.,
2004), исходя из одного из положений которой, марсианский
сюжет мультфильма, конечно же, неслучаен: «в переходе от
современности к пост-современности и от империализма к Империи
различие между внутренним и внешним постепенно уменьшается,
внешнего больше нет».