Поэзия

Не было или же было?
Было,
Да ты упустила.
Нет бы рискнуть!
Спасовала.
Якобы масть не совпала.
Все бы совпало, родная!
Может и так… я не знаю…
Знаешь!
И знала!
И было!
Было, да ты отступила.
Якобы это чужое.
Вот и живи за межою,
честная дура.
Ведь плыло
В руки само!
Не ловила.
Поздно, теперь не поймаешь.
Было…
Где ты не бываешь!
Было, а ты не ценила,
Все отдала, раздарила.
Было, а ты просмотрела,
не поняла, не сумела,
слов не нашла,
опоздала,
поторопилась,
отстала!
Так…
Но ведь все-таки было?
Ты б еще «будет» спросила.

***

                  
В окнах опухшие люди лепят пельмени.


                                                                В.Богомяков

В окнах опухшие люди лепят пельмени.
Можно купить, но свои-то вкусней, и вообще…
Тряпочкой чистой накроют и вынесут в сени,
пса шуганув, чтоб не жрал, шелудивый кощей.
Или снесут на балкон, поверх тряпки прикроют
драным пальто, чтобы птицы не засекли.
Или впихнут в морозилку – не надо готовить второе
день или два. Да и гости придут ежели…
Ну-ка давайте и мы возьмем для забавы
яйца, муку, молоко (сойдет и вода),
мясо (свинину, говядину), лук, приправы
и испытаем радость ручного труда!
В окнах опухшие люди едят пельмени.
Не занавесят даже окон…
Из лени.

***

Зачем я знаю, где твое окно?
Когда ни посмотрю –
не светится оно.
Зато в соседних окнах свет горит,
в подробностях открыт
соседский быт.
Вот если б ты
хоть раз
открылся так!
Что ты за человек? Полнейший мрак.
(Ну что ты ешь, хотя бы?
«Доширак»?).

***

Ветер с юга щедр на обещанья,
И не хочешь верить, а поверишь,
Что еще нескоро холода,
И нескоро ты осиротеешь.
Веет, веет южное тепло
Летом, счастьем, юностью, свободой!
И не хочешь знать все то, что знаешь,
Сбитый с курса ветреной погодой,
Унесенный в облака и выше,
Плачешь ли, поешь – и не боишься
Ничего. Ни смерти. Ни бессмертья.
И паришь, пока не испаришься.

***

Сегодня верю -
сейчас верю,
сейчас! -
медвежьей хватке,
бессмысленной мути глаз,
волне, прибившей к этому,
не к тому,
на ощупь чужому,
но близкому…
солнечным дыркам
в листьях,
цветенью лип,
душному ветру,
несущему недосып…
июню верю,
последним его часам,
частым касаньям,
честным глазам,
все без обмана,
так сладок липовый цвет,
так узнаваема горечь
от сигарет…
так перелив к неверию
неуловим – 
миг – и уже влечет
к берегам иным,
дальше, дальше,
откуда не различить,
что это было…
да и могло ли быть.

***

Тополь в больничном сквере
на Даудельной
Распутина должен помнить, по крайней мере,
и всех, навещавших старца в палате отдельной 
первой градской больницы…
Мелькают лица,
мамы сюда приходят
трясти коляски,
тополю и младенцам
читают сказки
о том, как можно одеться по каталогу
и дом обставить мебелью от ИКЕА.
От корпуса терапии гуляют к Богу -
к ротонде Всесвятской церкви
ведет аллея.
Ствол неохватный
в морщинах неисчислимых,
в переплетеньях сучьев вороньи гнезда,
грозы его щадили,
хранили звезды,
люди с бензопилой проходили мимо.
Может, и глупо глядеть на него с почтеньем:
пусть не сегодня, но позже
он все-таки рухнет.
Долог ли будет век стихотворенья,
или оно
вместе с листвой пожухнет?