Проза

Начало

Окончание

9. Сиверин

В этот момент дверь со стуком распахивается. В комнату вваливается
пьяный Сиверин.

О том, кто такой Сиверин, рассказывать можно долго. Всех историй,
в какие он попадал (не считая тех, которые получились с его помощью),
– всех этих историй не счесть. Если кто-нибудь из нас на склоне
своих удачных лет надумает писать мемуары, то обойти такую фигуру
будет просто невозможно. Сиверин – это мощнейший генератор всяческих
ЧП, невероятнейших ситуаций, курьёзов и просто серьёзных проблем.
Редкий случай, когда Сиверин приходит в гости, и ничего не случается.
Сиверин – сам ходячая проблема. Даже если Сиверин не доучится
до выпуска (удивляюсь, как его не отчислили после первой же сессии),
он всё равно навсегда останется в анналах нашего института. Я
уже с трудом припоминаю тех нескольких человек, которых отчислили
весной. Уверен, что с Сивериным этого бы не случилось.

Хотя, наверное, всего этого можно было бы не говорить. И не пытаться
припомнить самую невероятную историю или понять, какая из них
охарактеризовала бы Сиверина наиболее точно. Лично для меня всегда
будет, как заноза в пальце, один непостижимый факт: дело в том,
что Сиверин – это тот человек, в которого влюбилась Маша Одинцова.
Надо ли говорить, что этот бестолковый человек не оценил её жертвы.

И вот теперь Сиверин стоит в нашей комнате. Он пьян настолько,
что едва стоит на ногах. И в руках у него две бутылки водки, в
каждой по одной.

– Ну что, братва, бухаем?

10. Вечеринка

Две бутылки кончились быстро. Мы даже сами удивились. Хотя стоило
ли удивляться? На мой взгляд, единственным логичным поступком
после разгрома нашей футбольной сборной было нажраться.

– Ну что, кто бежит за бутылкой? – Сиверин материализует вопрос,
который повис в воздухе ещё до того, как закончилась вторая бутылка.

– Ладно, я схожу, – соглашаюсь я, вставая.

Деньги нашлись быстро. Все скинулись по чуть-чуть, и на бутылку
хорошей водки как раз хватало; даже ещё что-то должно было остаться.

– Купи чего-нибудь на закуску, – попросил Сиверин. – Нельзя же
всё время закусывать гречкой.

– Ладно, посмотрим, что можно будет сделать.

Когда я вернулся с двумя бутылками самого дешёвого портвейна и
полбатоном колбасы, Виталика не было. В комнате сидел один Сиверин
и пытался включить телевизор.

– А где Виталик, – я стал выставлять покупки на стол.

– Не знаю, исчез куда-то.

– Вы случайно не подрались?

– Нет. С чего нам драться?

– Кто вас знает, всё может быть.

– Я человек мирный. А что, телевизор у вас не работает?

– Не-а. Мы сегодня даже матч не посмотрели.

– Какой матч?

Вечеринка продолжилась. Место убывшего в неизвестность Виталика
заняли два парня-заочника. Они быстро подмели колбасу и закусывать
снова пришлось гречкой.

Какое-то время спустя Сиверину приходит на ум починить наш телевизор.

– Говоришь, лампа перегорела? Сейчас принесу. У меня где-то валялся
разобранный телевизор.

Его не было долго. За это время мы допили портвейн, и один из
заочников сбегал за водкой. Когда мы уже и забыли про него, явился
Сиверин с несколькими лампами в кармане.

– Во, принёс! Какая из них?

Я с сомнением оглядел то, что он принёс. Лампы были старые, тусклые,
какие-то затёртые. Едва ли они были рабочими. Надписи на них различались
с трудом.

– Сейчас починим ваш телевизор! – Сиверин полон оптимизма, а это,
как я знаю из опыта, плохой признак. – У вас показывает Дарьял-ТэВэ?

– По-моему, да. Но плохо показывает. Зачем тебе?

– Там по ночам эротику гонят. Щас баб голых будем смотреть.

– Ты что голых баб никогда не видел? – оживляется один из заочников.

– Да ладно вам. Ща всё будет!

Сиверин со смелостью, достойной лучшего применения, втыкает куда-то
в телевизор одну из принесённых ламп. Мне немного не по себе:
я не помню точно, где находится перегоревшая лампа. Интересно,
откуда это знает Сиверин. Но я стараюсь надеяться на лучшее, тем
более, что я уверен: сломанный телевизор сломать ещё раз невозможно.

– Ну, поехали! – Сиверин врубает телик.

Экран вспыхивает, начинает светиться белым. Потом раздаётся какое-то
шипение, что-то лопается, начинает трещать. Экран не гаснет, но
от телевизора начинает идти дым.

– Вырубай! Вырубай! – кричит Сиверин.

Я подхожу и выдёргиваю из розетки вилку.

– Ты чего наделал?!

– А я чего? Лампа та самая, ты же видел…

– Ты чего наделал?! – я не знаю, хлопнуть Сиверина по лбу, или
не стоит: возможно, я тоже виноват.

В этот момент в комнате появляется Виталик. В руках у него огромная
тарелка, в которой лежит целая куча жареных котлет.

– Я вот закуску принёс, не всё же гречкой питаться. А чем это
у вас тут пахнет?

11. Три года спустя

В комнате в общежитии я по-прежнему живу с Виталиком. Правда за
это время мы успели пожить в разных комнатах на разных этажах:
я некоторое время жил на четвёртом этаже, а Виталика занесло аж
на седьмой. Но теперь мы снова в одной комнате, на этот раз на
шестом этаже.

Теперь в нашей комнате гораздо больше вещей. Помнится, на первом
курсе нас эта комната вполне устраивала своими размерами: ведь
у нас ничего не было, кроме старого телевизора, пары столов, пустовавшего
самодельного шкафа да неработающего холодильника, который мы забивали
чем попало. Что нас тогда не устраивало, так это пустота и гулкость
комнаты. И мы старались поскорее наполнить нашу комнату всякими
людьми, действием и молодым задорным шумом – ведь известно, молодость
не терпит двух вещей: пустоты и промедления. В то время мы даже
впятером умудрялись ночевать в нашей комнате. Весело было, был
молодой задор, мы умели радоваться жизни, к тому же всё обходилось
без происшествий. Теперь всё по-другому: теперь мы более склонны
к покою, чем к веселью, теперь нам более необходима тишина, чем
громкие выкрики пьяных радостных голосов, теперь мы уже далеко
не каждому гостю рады. И наши вечеринки протекают не так часто
и бурно, как раньше. Я иногда даже начинаю с опаской думать: а
может, мы постарели?

На столе прямо передо мной девятнадцатидюймовый плоский монитор
Ilyama, которым пользуется большинство дизайнеров, и системный
блок с мощнейшим проциком Athlon-FX; все футбольные матчи я теперь
смотрю по компьютеру. По углам комнаты висят колонки, образуя
собой шестикомпонентную музыкальную систему, проще говоря, домашний
кинотеатр; в своём классе он считается лучшим. На столе у Виталика
тоже компьютер, только мобильный. В нём есть все самые последние
модные фичи: от вайфая и кардридера до последней мобильной видеокарты
от «Радеона». Я спросил его как-то, зачем ему такой ноутбук; он
сказал, что нужен для работы. Он и вправду, время от времени,
исчезает с ним куда-то на пару дней. На недорогих компьютерных
рынках, такая машина стоит в районе пятидесяти тысяч. Месяц назад
я был дома; так в наших магазинах не было ничего похожего. Поневоле
я загордился моим другом и, разумеется, собой.

Время от времени к нам в комнату приходят люди, которые хотят
получить консультацию насчёт всяких компьютерных дел или с просьбой
наладить работу системника. Час назад заходил один парень. Вообще-то
он искал Виталика, но, увидев за какой машиной я работаю, понял,
что можно обратиться и ко мне. Он говорил о том, что у него нет
звука, что, возможно, что-то сломалось, и ещё какие-то проблемы
его тревожили.

– Молодой человек, – сказал я ему, – а вы не пробовали переустановить
драйвер звуковой карты.

– Драйвер звуковой карты? – Переспросил он.

Я начал объяснять, что когда он покупал компьютер, ему должны
были дать диски с драйверами, что… В итоге я пошёл к нему, снёс
пару подозрительных программ, которые могли плохо влиять на работу
звуковухи, переустановил драйверок и показал ему, что теперь ничего
не глючит. А чтобы парень не считал, что всё чики-пики и не расслаблялся
на гладкой дороге, я на его глазах зашёл в БИОС и посоветовал
скачать из интернета свежую прошивку.

После этого я вернулся к своему десктопу, на котором меня ждало
продолжение итальянского чемпионата. Но прежде я решил позвонить
Виталику.

– Слухай, Виталик, тут тебя чел искал. Хотел, чтобы ты решил его
компьютерные проблемы. Я всё сделал, так что с тебя причитается.

– Не пзди. Хотели бы найти – нашли бы. Я в соседней комнате. Соорудили
наконец локальную сеть, теперь вот в «Контр-страйк» режемся. Если
хочешь, заходи.

– Не, спасиб. У меня тут «Фифа» две тысячи пятая.

– А, понятно. Слушай, там Наташа может подойти. Если чё, звякни
мне (Наташа – это Наташа Калямина; после Нового года они с Виталиком
собираются расписаться). Только не говори, где я.

– Лады.

– Ну давай, пока.

– Пока.

Я выключаю телефон и запускаю компьютер. Вчера я чуть было не
выиграл чемпионат Италии по футболу. Но сегодня я точно должен
это сделать: теперь в моей команде (которая называется «Милан»)
играет главная надежда – Роберто Карлос: я обменял его вчера на
неповоротливого Фигу.