Онтологические прогулки

Опыты альтернативной истории

Часть 5

«Беловский мятеж» (названный так по фамилии номинального главы
повстанцев), иначе называемый «Рожновское восстание» оказался
одним из переломных моментов в истории Коммуны.

Изначально ничего необычного не ожидалось. Тухачевский, под чьим
патронажем было разработано совершенно новое оружие –
управляемые химические ракеты – искал случая проверить их «в деле».
Для чего и обратился к руководству ОГПУ с предложением о
проведении совместной акции в рамках какой-нибудь «операции по
вскрытию нарыва». Нужно отметить что, Первый Маршал
поддерживал неплохие отношения, как со спецслужбами, так и с
командованием Интеркорпуса (как говорили его недоброжелатели, часто
в ущерб интересам РККА, но к собственной пользе).

«Операция по вскрытию нарыва» – чекистский эфемеризм, означавший
следующее. В европейской части России к описываемому нами
времени прямые выступления были очень редки, тем не менее,
руководство ЦК оставалось крайне недовольным темпами и глубиной
коммунистического строительства. Причиной этого «тихого
саботажа» видели коррупцию и «ползучую контрреволюцию»: нэпманский
бумажник и кулацкий обрез делали местные власти сговорчивее
и «либеральнее». Просто ввести на территории той или иной
губернии усиленные меры или прислать эмиссаров из центра
представлялось не эффективным: контрреволюционный элемент должен
был сам себя разоблачить. Для чего и придумали «вскрытие
нарыва», проходившее обычно в несколько этапов. Первый этап –
внедрение в местную среду одного или нескольких агентов
аккуратно, но настойчиво демонстрирующих своё критическое
отношение к режиму с целью постепенного завязывания контактов с
максимальным числом недовольных. Второй этап – создание из
местных оппозиционеров подпольной организации или боевой
группы, естественно, «под колпаком» у ОГПУ. Очень важным считалось
привлечение в качестве номинального лидера заговорщиков
кого-нибудь из пользующихся уважением местных жителей, так
называемого «атаманчика». Третий этап – организация обреченного
на поражение выступления, желательно проходящего в такой
форме, что бы большинство сочувствующих повстанцам отшатнулось
бы от них (грабежи и насилие над мирным населением,
истребление целых семейств и т.д.). Некоторые исследователи
утверждают, что ОГПУ сознательно шло на то, что бы обречь на
вырезание целые семьи местных активистов для создания негативной
репутации контрреволюционеров. Если «подпольщиков» подвигнуть
на подобные эксцессы не удавалось – грязную работу «за них»
могли сделать и переодетые сотрудники «органов».

По окончанию этих этапов можно было проводить «коммунизацию» по
полной программе: все реальные и потенциальные враги как на
ладони, к тому же уже в значительной мере дискредитированы. Без
лишней шумихи ОГПУ совместно с Интеркорпусом проводило до
трех десятков разномасштабных мероприятий такого рода в год.

Потому, собственно, никто не считал намеченную над Рожновской
волостью Горьковской области «экзекуцию» чем-то из ряда вон
выходящим. В течение примерно года внедрённая группа ОГПУ собирала
сведения, завязывала контакты с недовольными Советской
властью элементами. Нашли и идеального «атамана» – полного
Георгиевского кавалера, получившего 8 ранений на
«Империалистической» войне Платона Белова (по имени которого и назвали
«мятеж»). Сложно достоверно судить о роли этого человека, скорее
всего, чекисты использовали израненного солдата, что
называется, «в тёмную». Некоторые факты говорят о том, что он не
просто позволил им действовать от своего имени, но и
поддерживал идеи сопротивления Советской власти. Во всяком случае,
протокол осмотра его дома, где погибший от химического оружия
Платон Михайлович был найден вооруженным и в гимнастёрке с
солдатскими «Георгиями» на груди, не вызывает особых сомнений
в подлинности.

Организация, получившаяся в результате чекисткой разработки, была
довольно куцей: три десятка активных «штыков» плюс примерно
столько же сочувствующих. Однако, лёгкость, с какой она взяла
под контроль в считанные часы более десятка сел и деревень,
заставила позднее власти насторожиться. В сущности, было
сделано совсем не много: на рыночной площади села Советская
власть была объявленной низложенной на территории волости, на
церковную колокольню был поднят православный крест, все
коммунисты и милиционеры из числа «пришлых» (т.е. присланных из
области) были арестованы и заперты в помещении волисполкома.
Со «своих» большевиков повстанцы взяли честное слово «больше
против мира не идти и жить по совести» и распустили по
домам. Впоследствии некоторые из «помилованных» погибнут во
время химической атаке карателей, а вот заключенные в бывшем
волостном правлении во главе с главой волкома Львом Стальновым
выживут все, что явно указывает на детальную проработку
операции: актив заранее запасся противогазами, зная, где именно
чекисты из числа заговорщиков предложат «заточить» их.

Собственно, на этом вся «реставрация старых порядков» в отдельно
взятой волости была закончена за исчерпанием повестки дня.
Оставив двух караульных у импровизированной тюрьмы,
контрреволюционеры разошлись по избам, с тем что бы на завтра собраться
и обсудить план дальнейших действий. Большинству из них уже
не суждено было проснуться.

Ещё не разошелся с волостной площади народ, а вокруг «мятежных» сёл
уже замкнулся «охранный периметр» из заслонов, пикетов,
засад, застав. «Во избежание» РККА к участию в оцеплении
территории не привлекали, ограничились отрядами «юков» и
несколькими полками интернационалистов.

Рассвет ещё только занимался, когда на близлежащем аэродроме начали
разогревать моторы эскадрильи самолётов-разведчиков Р-5,
принадлежавших к 4-й (итальянской) и 7-й (ирландской) воздушным
бригадам ВВС Интеркорпуса. Им уже через полчаса предстояло
барражировать над приговоренными к уничтожению сёлами
Рожновской волости. Экипажи машин были специально подготовлены,
все летчики-наблюдатели прошли обучение в качестве наводчиков
ракет. Говорят, что концепция этого, как бы сказали сейчас,
оружейного комплекса принадлежала самому Тухачевскому.
Увидевший ещё в начале 20-х годов в радиоуправляемых моделях
прообраз будущего высокоточного оружия, он не жалел средств на
развитие безнадежного, как уверяли многие, направления.
Ракета должна была запускаться с наклонной металлической эстакады
и управляемой становилась на исходе траектории, где её
«поджидал» на небольшой высоте барражировавший над целью
самолёт-разведчик. Летчик-наводчик принимал на себя управление
практически в последние 3-5 секунд полёта, «поправляя» ракету
при помощи радиоуправления. Конечно, кружащий над объектом
атаки самолёт при этой схеме был звеном крайне уязвимым, но
«лиха беда начало», да и откуда ПВО у «лапотных
контрреволюционеров».

В 4:50 утра по местному времени, прервав с военспецами дискуссию об
оптимальном соотношении между ракетами, снаряженными боевым
отравляющим веществом «кармер-бис» и снаряженными
взрывчаткой, Тухачевский отдал по радио приказ: «ракетами огонь!». С
десятка расставленных по периметру волости батарей ГИДР-105 с
грохотом взвились реактивные снаряды, оставляя дымный след.

Уже через пять минут после начала обстрела в сторону волостного
центра двинулись грузовики с одетыми в противогазы бойцами.
Вопреки заведённому порядку ультиматум не предъявляли, знали –
некому предъявлять. Синие блузы «юков», серые френчи
интернационалистов, лес винтовок, люди без лиц….

Следом отправились «форды» с военкорами и штабными специалистами.
Одним предстояло воспеть новую победу пролетарского дела,
другим проанализировать эффективность, отметить недоработки и
составить рекомендации по боевому применению… .

(Окончание следует)