Проза

Начало

Окончание

3.

После вчерашнего ночного дежурства Сергеич чувствовал себя, прямо
скажем, неважно. Дома глотнул настойки на дубовой коре из
заветной бутылочки – не помогло. Так и стояла перед глазами эта
девчонка…

Патрулировал плотину он в тот момент один – напарник отпросился под
честное слово на пару часов, на автостанцию, мать встретить.
Сказал: мать приезжает из деревни последним автобусом, с
сумками тяжелыми. Ну, иди себе. Но совсем-то уж наглеть не
надо, четвертый час мать встречаешь, все автобусы, какие должны
быть, прошли!

Машин через плотину шло мало. Правда, один «мерс» Сергеич оштрафовал
за превышение скорости. А то ишь, разбаловались! Если все
будут гонять, так и мост не выдержит. Оштрафовал, и квитанцию
выписал: все как положено. Пусть не думают, что дорожная
инспекция горазда только взятки вымогать. Нет, случалось, и он
«на карман» брал, не без греха тоже. Но сейчас почему-то
захотелось, чтобы все по правилам. Хотя и не видел никто. Вот
чудно!

Он пошел в будку, поглядел на часы, ругая на чем свет стоит
напарника Леху. Хлебнул кофейку. Снова вышел на плотину – и увидел
перегнувшуюся через перила женщину. Или девчонку?
Забеспокоился: сообщения о шахидках слышал, насчет опасности терроризма
вышестоящим начальством предупрежден был. Ну как подкинет
какую взрывчатку? Это ведь вся ГЭС взлетит на воздух.
Стратегический объект… Хотя девица вроде на этих мусульманок не
похожа, беленькая, и в кофточке такой, что вся грудь напоказ.
Красотка такая, прямо ягода-малина. Туфли сняла, стоит босая,
что-то в воде рассматривает.

Сергеич окликнул:

– Эй, девушка!

Обернулась – глаза дикие! А лицо – под яркими фонарями хорошо видно
– с размазанной косметикой, припухшее от недавних слез.

Может, беда какая у человека? Из дому сбежала? Или ограбили,
снасильничали? От хорошей жизни девчата зареванные по ночам через
Волгу пешком не шастают… Подошел, по-отечески положил руку на
плечо.

– Чего случилось-то? Ну, не хочешь – не говори. А чем тут стоять,
пойдем-ка ко мне в будку, там согреешься, кофейку попьешь.

Она дернулась из-под его руки, вскарабкалась на витые чугунные
перила – с босыми ногами это легко. Встала, как циркачка на
канате, раскинув руки.

– Не тронь!

– Э, ты не дури!

Совсем молоденькая девчонка-то. Лет шестнадцать? Или того меньше? У
самого дома две дочки, младшая – совсем соплюха, а старшая
школу закончила, а все одно ума нет. Никакого человеческого
разумения, один гонор. Эх, девки! Эта вот тоже… Ишь чего
придумала, акробатничать над этакой глубиной!

– Слазь давай. Ну-ка, дай руку, я тебе помогу.

– Щас!

Дернула плечом, сделала шаг в сторону. И сиганула с перил! Черт, не
успел удержать. Это что же – самоубийство? Суицид,
по-ихнему, современно-молодежному.

По мосту прокатило какое-то шальное такси. Сергеичу было не до него.
Схватился за рацию, вызвал спасателей, «скорую». Как
оказалось – медиков потревожил зря, девчонку так и не выловили.
Видимо, тело затащило в начавшую с шумом втягивать воду
турбину. Вернулся напарник Леха, принял деятельное участие в общей
суете спасательных работ. А Сергеич почувствовал, как
нехорошо заныло под левой лопаткой. Не дай Бог опять сердечный
приступ! И голову словно сдавило тугим железным обручем. Не
дотянул дежурства, отпросился у Лехи домой: я тебя отпускал,
так и ты меня отпусти, сразу и квиты будем. Пришел, лекарство
принял, потом пару стопок из заветной, сверх лекарства. Не
помогает! Не уснуть никак. Ну, чего мучается, будто сам эту
девчонку с моста столкнул? Наоборот ведь, по-доброму,
по-человечески помочь хотел. Не сумел, значит. Оттого и тяжко.

Вы про это уже спрашивали… Да, не хочу отвечать. Я не
собиралась топиться. Понимаете? Это в древние времена девушки
топились, когда цари были и крепостное право. Если бы я на самом
деле хотела… самоубиться… я бы нашла таблетки какие-нибудь.
Чтобы сразу и не больно, просто заснуть – и все. Мне ребята
рассказывали. Спросила бы у Мультика. У Мишки, то есть.

Чего я хотела? Да ничего, испугалась я… Понимаете, пока я шла от
садов до плотины, я столько всего передумала. И все поняла уже
про себя и про других. Про то, что Спартака – ну, этого
художника, я вам говорила – я люблю, люблю, люблю… А Мишка –
друг. Он меня любит, но для меня он – друг, я бы объяснила ему
все, он бы понял.

Вот, я стояла, просто смотрела на воду. Когда смотришь на воду,
знаете, так спокойно делается. Мне одна экскурсоводша с тропы
рассказывала… Ну, не мне, а всем. Что где сейчас
водохранилище, там раньше стоял монастырь. Его взорвали и затопили, когда
строили ГЭС. Тогда люди считали, что электричество важнее
Бога. А один монах остался на развалинах, и его накрыла вода.
И будто бы в том месте можно услышать из-под воды
колокольный звон. Я наклонилась, чтобы послушать, правда или нет.

А тут этот мент. То есть милиционер. Зовет: «Пойдем ко мне, девочка,
погреемся…» Знаю я это их «погреемся»! Старый совсем, а
туда же! Я испугалась. Потому что я пошла бы к нему, как
примагниченная. Если бы я это сделала, то было бы… Ну, я на самом
деле была бы такая, как меня Миша тогда назвал. А я не хочу!
Вот я и прыгнула. Со страху просто, знаете…

Нет, а в воду – не страшно. Там мертвый монах, я все-таки услышала
колокола. И Полина… Она позвала меня.

4.

Шаги зазвучали в пустом пространстве чердака – звонко так, женские
каблучки по деревянному настилу тук-тук-тук. И затихли. Мишка
поднял голову. Над ним стояла Лизка.

– Ты призрак? – спросил он. – Или ты живая? А, Лиза? Чего молчишь? Ли-за…

Лизка присела на корточки.

– Я не Лиза. Я… другой человек совсем. Меня зовут Полина.

Не-Лизка по имени Полина еще помолчала, наблюдая, как у Мишки
вытягивается от непонимания происходящего лицо. И добавила:

– Но я все равно буду с тобой дружить. Если ты хочешь.

Мишка присмотрелся к девчонке повнимательней. И впрямь другой
человек. Волосы коричневые и кудряшками, собраны в тугой хвост – у
прежней Лизки были светлые, прямые, рассыпчатые. Лицо
бледнущее, до синевы прямо. Губы не накрашены. Одета в клетчатый
пиджак, из-под ворота торчит горлышко белой водолазки. А в
руках пакет, в пакете, судя по очертаниям, – толстая книжка.
И сказал Мишка:

– Как с тобой дружить-то? Ты вон какая вся… интеллигентная.
Наверное, и пиво не пьешь.

– Не пью, – ответила. – А что, это обязательно? Пойдем, Миш, на Волгу.

Мишка подумал малость, да и сказал:

– Ну, пойдем.

Все равно делать было нечего, а один, без компании, он так бы и не
решился выйти с чердака. Сидел бы тут, маясь полудремотным
своим состоянием, пока мать не придет да не стащит вниз за
вихры.

– Ты как выплыла-то? – спросил Мишка.

– Я? В смысле – Лиза, моя сестра? Она теперь там, на дне, вместе с
мертвым монахом. А я – Полина.

– Да не придуривайся ты! Если по правде, то – как?

– А я не придуриваюсь. Я пришла в себя на берегу, вон там, на песке,
сейчас придем – покажу где. И сразу поняла, что я – Полина.
Пришла домой, маме все рассказала, она меня сразу – к
психиатру. У, как он меня выспрашивал про все, про все. Лежишь на
таком диванчике, называется кушетка, смотришь в потолок – и
рассказываешь, рассказываешь. А он все на магнитофон
записывает. Я к нему целую неделю ходила.

– Как… неделю? Это сколько ж времени прошло?

– Месяц, Миш. Скоро первое сентября, первый раз в девятый класс. Я
из той школы перевелась, теперь в вашей буду. Ты не против?

Месяц?! Мишка не мог понять. Ведь вчера ночью он, Спартак и Лизка
пили водку в левобережных садах. Неужели из-за клея он потерял
чувство времени? Вот зараза!

– А… Спартак? – спросил он.

– Спартак уехал, ему в училище еще переэкзаменовку сдавать. Приедет
теперь в зимние каникулы.

– Но вы с ним… виделись? – Мишке было тяжело об этом спрашивать.
Хоть она и Полина теперь, а все же не хотелось ему, чтобы она
встречалась с другим парнем.

– Виделись, да. Ничего такого, просто по-дружески. Ходили на
выставку, разговаривали о живописи. Он интересный.

– А я? – неожиданно осипшим голосом спросил Мультик.

– А ты – Мишка, ты – хороший человек.

И Лиза, Полина – или кто она там теперь – тепло и щекотно скользнула
губами по его щеке.

Алло, Марин, там опять пришла эта ненормальная насчет
паспорта. Ну, которая имя поменять хочет. Что? Говоришь, мать дала
согласие? А, да, вот я смотрю, в папке лежит заявление.
Ага, ну, пока. Пока, говорю. Насчет субботы мы с тобой еще
разик потом созвонимся. Пока!

Девочка, ну чего ты так смотришь на меня? Все в порядке с тобой.
Давай сюда свидетельство о рождении. Вот тебе анкета, заполняй.
Печатными буквами. Пиши уже свое ненаглядное имя! Да, так и
пиши: Полина…