Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Хрустальный шар у меня появился давно. Еще на предпоследнем курсе.
Перешел по наследству от тетки Лиды вместе с ее черным котом
Вассилианом.

С тех пор жить я стала хорошо. Колдовать-то я умела самую малость.
Зато в шаре – с кем знакома – всех видеть могла. И по мелочи:
как преподаватели билеты раскладывали, и когда мать с отцом
с огорода возвращались и можно было не бояться, что начнут
приставать – помоги. Ну уж и кто, где с кем и в какой позе.
Бывало, треплются девчонки по пьянке с кем спали, да кто их
любит нежно, а я только улыбаюсь про себя. Как же – любят!
Черта с два ваши мужики кого любят.

А еще видела, как Ленка баксы прятала, натурой заработанные. И вот в
один прекрасный день – хлоп! и нет тех баксов. Что с тогда
с Ленкой сделалось! Соседку свою по комнате головой об
стенку колотила до крови, чуть не убила, ментов вызывали. А я
что? Я ни при чем. Меня даже рядом не было.

После того, как деньги в руках появились, зауважали меня все. И
родаки и девчонки из группы. Мой Колян пробовал было права
качать, да какие там его права?! Сидел бы и не рыпался. Парень
он, конечно, видный, метр восемьдесят, качался с десятого
класса. Но я ему намекнула тонко, что у меня, слава Богу, от
поклонников отбоя нет. А те, что постарше и поухаживать умеют,
и прикинуты нормально, и со связями. И что теперь его
заработки? Тьфу и растереть. Я, когда деньги нужны, всегда их
теперь находила. Так что стала я его строить по настоящему.
Почему с работы поздно пришел? Почему пиво пил, а не домой
бежал? Чего на ножки той сучке пялишься? Он побрыкался, конечно,
но потом, вроде, уразумел, что добра ему желаю и успокоился.

И жили хорошо. Правда, похоже, в это время он на Надьку и запал,
козлина. Больно часто о ней говорить тогда стал. Но я поначалу
внимания на это не обратила.

Я и на нее тогда внимания не обращала. Ну, девка из городишки с
двумя трамваями и тремя кабаками. Ни рожи, ни кожи. Грудь только
с лупой и найдешь – не то, что у нормальных баб. Но
Сашку-туриста с параллельного курса она себе, однако же, подцепила.

Встречались мы как-то. Гордая больно. Я ей пыталась намекнуть, что
не ей, дуре провинциальной, из себя цацу строить. А она
спокойно так разговаривает, улыбается, аж зло берет! Энергичная
вся из себя такая. Мотается по городу, как крыса по помойке.
И все-то она знает, в любую компанию войдет, на работе возле
пациентов своих так и летает. А те и рады – ей лыбятся,
лыбятся. Видели бы вы эти старикашечьи ухмылки! Тошнит просто.

Смотрела на нее в хрустальном шаре. Надька после работы и на
выходных с Сашкой своим то в театр, то на шашлыки или на байдарках
куда-то умотнут. А то костюмированную камасутру устроят, что
хоть стой, хоть падай. Что-то не то, неправильное в ней
было. Не задумывалась об уюте, о сбережениях. Сашку своего не
пинала, чтобы башли побольше рубил. Ну это понятно – детей-то
нет. Были бы – по другому запела б.

Потом Коляну моему предложили перевод в главный офис. Радовался, как
пацан. Я ему, конечно, мозги вправила – что этот перевод
дает? Должность – та же, по деньгам – ноль прибавки. Да и
зарабатываю я, а не ты. Он прокис сразу, хотел отказываться. Но
я не позволила – пускай профессионально растет, мужиком себя
почувствует. И переехали мы в столицу.

Жили хорошо. Скоро в кредит квартиру купили. Я следила, чтобы Колян
вел себя нормально. После работы сразу домой. Чтоб на девок
– ни-ни и выпивал, чтоб только по праздникам. Бывало часами
сижу за хрустальным шаром и слежу, чтобы все было в порядке.
Рассказала ему как-то, как они с мужиками порнуху из
Интернета качали, да как он заначку от меня на работе прятал.
Он-то думал, что это тайны его! Понял, что ничего от меня не
скроешь и присмирел. Пытался, правда, выяснить, откуда я
узнала, да кто ж ему скажет!

Квартиру обставили – новая мебель, сантехника, все дела.

Все пытался вызнать, откуда деньги у меня. Подозревал. «Кто дает?
Работаешь? Где?» Не рассказывала. А что рассказывать?
Знакомилась в дорогих магазинах и ресторанах с мужиками –
знакомиться надо, чтобы в шаре их видеть. А потом, когда расставались,
через день или два, как замечала в хрустальном шаре, что
денег у него с собой много, так морок наводила, чтобы бумажник
свой в урну выбросил. А я потом подбирала. Не нравилось по
урнам шарить, а что ж делать, если я кроме как морок
наводить и в шар смотреть ничего не умею.

А Колян до того дошел в своих глупых подозрениях, что заявил –
бросить хочет меня. Я просто обалдела – так хорошо живем и тут на
тебе! Ну, я ему объяснила, что если развод, то от квартиры
фиг ему что-нибудь достанется. Да еще я схожу к шефу его и
расскажу, как шеф этот доходы скрывает. И заявлю – ты
сообщил. Тут тебя и зароют.

У него глаза совсем дикими стали, и он ме-едленно так кулачищем
своим замахиваться стал. Я его по морде первая съездила, аж
отлетела на кровать. Но сил, конечно, мало было, он только
покачнулся и пошел на меня. Успела прокричать, что если хоть
пальцем дотронется, то конец ему, еще что-то орала. Он надо мной
стоял белый, кулаки сжимал. Потом прорычал что-то
развернулся и выбежал из квартиры.

Вернулся вечером, долго извинялся, плакал. Говорил, что бес попутал
и все такое. Простила, как тут не простить! Родная кровь –
самый близкий человек. А если чего не понимает, то я помогу.

Потом жили, как обычно – хорошо. Только Колян на работе стал
допоздна засиживаться. Я позволяла – надо же дать мужику поиграть в
профессионала. Правда, по вечерам после такой работы уже ни
на что в постели не годился. Но терпела. А как-то вечером
посмотрела в шар и оторопела. Сидит у себя в офисе, смотрит
на чью-то фотокарточку и плачет. Покрутила шар, вгляделась и
обмерла – надькина.

Обожгло, словно пощечину мне дали. Мне изменять, да еще с этой
плоской козой! Коляну не сказала, что знаю, все думала как
отомстить. А потом с Ларкой-соседкой заговорились и случайно
сболтнула, дура. А она и скажи – мужик-то душу твою не ценит, ему
тело подавай. Он, небось, запомнил ту, другую, молоденькой.
А ты, говорит, Оля, только не обижайся, но на себя в
зеркало посмотри.

Я, конечно, с тех пор с этой стервой не разговаривала. И морок
навела, так что она перепутала дверь в магазин с витриной. С тех
пор сама она в зеркало не смотрит – не на что там смотреть.

Ну а я в зеркало посмотрела. Да, из-за Коляна месяцами дома сидела,
разнесло меня. Ну, совсем немножко, то есть.

Решила фитнесом заниматься, но после первого занятия так мышцы
болели, что поняла – это не для меня. Сунулась в бассейн –
задыхаюсь, устаю, тоже не понравилось. Купила себе супердорогой
сжигатель жира и с ним дело пошло. Лопаешь от пуза, а вес
нормальный. Пока сжигателем пользуешься, конечно.

Мужика вроде попустило. Сколько ни наблюдала за ним, фотокарточку
больше не разглядывал. Поэтому я даже не вызнала, куда он ее
спрятал, хотя перерыла все его вещи. Но измену, конечно, не
простила. Злости во мне нет, но решила, что при случае все
припомню.

Сидеть целыми днями у телевизора скучно, а Колян все на работе, даже
на выходных в офис едет. Хоть бы немного времени со мной
побыл! Сама ходила по магазинам, ресторанам, в кино. Но что-то
тоскливо одной. А этот приходит с работы, начинаю с ним
разговаривать, а он, видите ли, устал! Ну что ж, есть другие,
которые не устали! Завела себе одного любовника, другого.
Цветы, шампанское, кровать. Жила хорошо. Колян, конечно, ничего
не знал. Потому что семья для меня – святое. Да и чувство
мне нужно – с любовниками-то все чувства ниже пояса, а у нас
с Коляном роднее друг друга никого не было.

И тут я проворонила. Времени не стало смотреть в хрустальный шар и я
упустила, когда Колян начал закладывать. Я этого всегда
боялась. Папик мой всю жизнь закладывал. Мать его и совестила,
и по морде лупила за пьянку, и таскала по врачам, по
экстрасенсам, да по бабкам. А не помогло – белой горячкой и
психушкой кончилось.

Вот и я упустила… Да разве уследишь за всем! Умудрялся как-то домой
приходить и не пахло от него. И вроде трезвый. А потом,
когда я его, наконец, накрыла с бутылкой, он уже хорошо
прикладывался. Уже и на работе на него телегу накатали.

Бросилась выручать. Только не успела. На начальника давить без толку
– дело уже выше пошло. И отправили Коляна в наш родной
городок. Но хоть и сослали, а вроде как повышение по должности
дали – это я постаралась, чтобы Колян не убивался так.

За хлопотами этими про стерву совсем забыла. Только она напомнилась.

Месяца не прошло, как мы вернулись, шли в магазин обои покупать.
Колян как всегда под мухой. И вдруг запнулся, с шага сбился.
Думала – ноги у мужика заплетаются, а потом смотрю – Надька
летит. За эти годы почти не изменилась. Все также носится,
радостная, веселая. Девочка-припевочка. Так бы ей рожу и
разодрала! А Колян ее глазами поедает. Ах, ты, думаю, козлина
проклятая! Ну, поздоровались, поговорили. Я даже мило
поулыбалась.

У Коляна с тех пор с выпивкой полегче стало. Почти совсем завязал. И
такое зло меня взяло – я его и уговаривала, и грозила, и по
морде грязной тряпкой лупила – все без толку. А только
стерву увидел – сразу решил за ум взяться. Ну ладно, голубь мой
ясный, ладно…

(Окончание следует)