Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Начало

Окончание

Опять повисла тишина. Ушастый с довольной улыбкой лакал лимонад,
явно ожидая дальнейших расспросов.

– Но что?… Где?... Когда?... – загалдели драконы. Дин неторопливо
подозвал хнума, чтобы тот пополнил ему бокал. Посидел с
задумчивым видом, (он где-то слышал, что чем больше артист, тем
больше у него пауза, а быть большим артистом ему очень
хотелось).

– Да тут и рассказывать особенно нечего. Недели через 3 после
кончины старика Тионара услышал я рано поутру, как кто-то ломится
в ворота замка. Забрался на сторожевую башню, смотрю – он.
Все как старик описал – доспехи сверкают, даже смотреть
больно, конь белый, щит белый и на нем черными буквами «Vita
Brevis». А сам рыцарь здоровенный – ужас. Я таких никогда не
видел. Держит он в руках топор и лупит этим топором по воротам.
Ворота у меня, кто не знает – четыре толстенные доски
железного дерева, и он за дюжину ударов их разнес. Я хватаю
бочонок нефти (для незваных гостей он у меня всегда наготове),
пожигаю и ему на тыкву сбрасываю. Думаете его проняло? Бочонок
раскололся, рыцарь весь в нефти, горит, но ему хоть бы хны.
Увидел меня, хватает дротик, что твоя пика, да как метнет
прямо мне в голову. Ей Дьяволу, едва успел отклониться. Но
дротик-таки мне по чешуе задел, пробил крышу башни будто
пергамент и улетел в небо так, что я его из виду потерял.

Тут я, признаюсь, порядком струхнул. Вспомнил слова старика, что
рыцаря ни огонь не возьмет ни вода, ни магия. Ладно, думаю,
попробую ловушку на воротах. Он остатки ворот сносит и весь,
как горящий факел, входит во двор. Нажимаю секретную пружину,
ну и гранитная плита падает ему прямо на голову. Да такой
глыбы и дядя Моховой Бок преставился бы! А едва она коснулась
его шлема, разлетелась на куски, и один так заехал мне по
лапе, что я до сих пор хромаю,– и Ушастый, подтверждая
правдивость повествования, показал слушателям лапу, перевязанную
цветастой тряпкой. Драконы с уважением осмотрели поврежденную
конечность и попросили продолжать.

– Тут я совсем запаниковал,– вел далее Дин,– к тому же чую – крылья
отнялись, наверное этот рыцарь чего-то наколдовал.
Улепетываю от него на своих трех с половиной, а он за мной гонится и
все пытается мечом хвост укоротить. Метался я из зала в зал,
а он за мной. Я уже и секретные панели нажимал, чтобы шипы
из пола выскакивали, и завитушки на стенах крутил, чтобы его
кислотой облило… Шипы он потоптал, что твою траву, а
кислота стекла с него, словно вода это, а не кислота.

К счастью завел его в Зеленый зал. Помните, дядя Руперт, там раньше
запирали дядю Ската, когда он, объевшись мухоморов впадал в
бешенство? Выскакиваю наружу, захлопываю двери, опускаю
решетки, закрываю внешние двери – а они вообще каменные. Слышу –
во всю лупит топором по внутренней двери, через камень гул
доносится. И кикиморе понятно, что вырвется он оттуда
быстрее, чем я с жертвенным быком управлюсь. Что делать?

– Не уважаешь ты меня!– вдруг рявкнул Зиф и потянулся было
конечностью к Ушастому, но Моховой Бок не глядя махнул лапой в рыло
дебоширу и голова Зифа успокоилась на столе рядом со спящими
товарками.

– Н-ну вот,– продолжил Ушастый, энтузиазм которого этот инцидент
слегка поубавил.– Что делать, ведь старикан пророчил, что его
никакое оружие не возьмет? И тут меня осенило! Я побежал в
кладовку, где лежало наследство бабушки Изольды.

При упоминании Изольды драконы почтительно покивали. Мамаша Изольда
была бабкой Дина Ушастого и главой здешних драконов две
сотни лет. К вполне понятному уважению примешивалась еще и
изрядная доля робости – мамаша была крута на расправу и сначала
лупила предполагаемых виновников, а лишь потом разбиралась не
погорячилась ли она, наказав вместе с виноватыми и правых.
Даже Моховой Бок был почти вдвое меньше мамаши, так что
желающих оспаривать ее власть не находилось. Многие годы Изольда
единолично царила в Пурпурной долине, но однажды ангел
дернул мамашу Изольду залететь в Яйлиш и вымогать выкуп в
половину годового дохода у правителя города, угрожая
одновременными пожаром, чумой, наводнением и налетом драконьей стаи. На
ее беду в это время в городе гостил сам Валтасар, и правитель
обратился за помощью к нему, справедливо полагая, что
услуги обладателя серого посоха обойдутся дешевле. Прознавшая о
подлом сговоре, мамаша Изольда пригрозила, что теперь городу
придется расстаться с годовым доходом и бросилась в бой. Но
до сих пор нечувствительную к магии дракониху ожидало самое
большое и последнее разочарование в жизни. Этот святой
колдун, настоящее исчадие рая произнеся единственную фразу подло
избежал ее смертоносных зубов когтей, хвоста etc. А затем,
невежливо повернувшись спиной, направился в харчевню.
Разозленная пренебрежением мамаша уже собралась крушить ратушу как
вдруг заметила, что дома, улицы, заборы подозрительно
растут. Поняв, что утворил колдун, мамаша понеслась к своему
замку, отчаянно надеясь, что успеет отыскать в библиотеке
средство как остановить процесс уменьшения. Увы, когда она завидела
родные стены, то уже была размерами с ворону и продолжала
уменьшаться. Несчастная мамаша Изольда не сумела открыть окно
и обессилев, упала в лужу воды, где и утонула, поскольку
была уже не больше навозной мухи.

– Я выволок из кладовки любимые пуховые перины бабушки Изольды,–
продолжал Дин после приличествующей скорбной паузы,– и потащил
их вверх по лестнице. Перины были ужасно тяжелые и
неудобные, я даже споткнулся о них и чуть не съехал по лестнице вниз.
И что страшнее всего – слышал как этот рыцарь колотит своим
топором уже в каменные двери, и чую – долго они не
продержатся. Выбрался на галерею внутри Зеленого Зала – смотрю еще
немного и раскрошит дверь. Тогда я схватил первую перину,
распорол ее и вытряхнул пух и перья вниз. Рыцарь треск услышал,
увидел меня и кинулся к галерее. Но к счастью летать и
лазать по отвесным стенам он не мог. И мозгов у него не хватило,
чтобы ломиться в дверь – выбрался бы он из зала, как пить
дать. А так я рвал перины и сыпал перья, пока не высыпал все,
что было. Почти до самой галереи перья поднялись. Рыцарь
где-то там внизу возился, бренчал своим железом, чихал, рвал
тряпки и желал, чтобы на меня сошла Божья благодать. Но скоро
затих.

Я долго выжидал на галерее – вдруг он там просто притворяется. Но
звуков не было, так что я решил к обеду спуститься спустился к
замковым воротам. Перед створками щит валялся. Ну этот с
«Vita Brevis». Я его в болото вышвырнул. И рыцаря, который в
перьях задохнулся через неделю тоже туда сволок. Теперь вот
жалею – надо было щит на стенку повесить. И латы рядом. Но уж
больно испугался я.

– Вот и все,– закончил Дин.

Драконы посидели молча. Понемногу стало раздаваться чавканье.

– Так что же,– наморщил гребень Левест Пустынник,– нас теперь никто
убивать не будет?

– Ну, насколько я понимаю Sublata cause, tollirum effectus
((лат.) – С устранением причины устраняется
следствие),– глубокомысленно изрек Ушастый.

– Ну да, ну да. Типа, значит того,– согласно закивал Пустынник.

Дин подцепил лапой чашу с лимонадом и посмотрел через нее на заходящее солнце.

– Послушай, малыш,– сказал Руперт Моховой Бок,– но как же это так
вышло… Как ты вообще решился с ним сражаться? Ведь старик ясно
предрек, что рыцарь убьет тебя!

– Да не верю я этим прорицателям,– объяснил Дин и снова промочил
горло лимонадом.– И потом, как сказал бы наш грамотей Тионар:
«Humanum est errare»...((лат.) – Человеку свойственно
ошибаться)