Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Рассказ Юлии Франк, перевод с немецкого А. Мильштейна

Звонок раздался, когда мне было четырнадцать лет. Я уже целый
год жила не с матерью и сёстрами, а у друзей в Берлине. Незнакомый
мужчина назвал своё имя и спросил, не хочу ли я с ним встретиться.
Я молчала, я была не уверена, что хочу. Я много слышала о таких
встречах, я часто представляла, как это происходит, но когда это
на самом деле начало происходить, у меня возникло какое-то неприятное
чувство. Мы договорились встретиться. На нём был джинсовый костюм.
Я накрасилась. Он повёл меня в кафе «Рихтер» на Гиндемит-плац,
потом мы пошли в кино на фильм Ромера. Нельзя сказать, что он
был несимпатичным, скорее – застенчивым. Он взял меня с собой
в ресторан и представил своим друзьям. Красивая, ироничная улыбка
играла на его губах. И на губах других людей. Я догадывалась,
что означала эта улыбка. Несколько раз я приходила к нему на работу.
Он был сценаристом и режиссёром. Я думала, почему бы ему не давать
мне деньги? Но не решалась об этом спросить. В конце концов я
его почти не знала, и что я могла от него требовать? Кроме того,
я уже сама могла позаботиться о себе, я училась в школе и ходила
убирать квартиры, присматривать за детьми. Скоро я стану совсем
взрослой и пойду работать официанткой, а когда-нибудь из меня
вообще может выйти что-нибудь путное. Через два года (мы по-прежнему
были друг для друга почти что чужими людьми) он сказал, что он
болен. Он умирал целый год, я ходила к нему в больницу и спрашивала,
чего ему больше всего хочется. Он говорил, что боится смерти и
хочет, чтобы она уже поскорее была позади. Он спрашивал, не могу
ли я раздобыть для него морфий. Некоторые мои друзья принимали
наркотики, но с морфием никто из них не имел дела. Кроме того,
я боялась, что в больнице морфий заметят и начнут выяснять, откуда
он взялся. И я забыла о его просьбе. Иногда я приносила ему цветы.
Он спрашивал про морфий, а я спрашивала, не хочет ли он торт,
я ведь помнила, с каким удовольствием он кушал торты. Он сказал,
что ему теперь больше всего хочется самых простых вещей – печенья,
например. Я пошла домой и испекла печенье, целых два противня.
Оно ещё было тёплым, когда я принесла в больницу. Он сказал, что
хотел бы жить со мной вместе, по крайней мере, попробовать, он
всё время думал, что на это ещё будет время, что в один прекрасный
день... А теперь вот уже поздно. Вскоре после моего семнадцатилетия
он умер. Моя младшая сестра приехала в Берлин, мы вместе пошли
на похороны. Мать не приехала. Я думаю, у неё были другие дела.
Кроме того она слишком мало знала моего отца и никогда его не
любила.