Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Лото Платона: Лекция голосов

                       Два эпиграфа:

                       1

                       Ну что ж, попробуем: огромный, неуклюжий,
                       Скрипучий поворот руля.

                       (1918)

                       2

                       [...] Скрипучий труд не омрачает неба
                       И колесо вращается легко.

                       (1919)

                                                            О.Мандельштам, Tristia

Есть барабан с шарами, называющийся – лото.
Нет, не лотерея. А – небесные, что ли, вееровидные (и, видать, там коммерческие) моллюски,
часто используемые (больше, в замшевых, складчатых формах) даже – нами дома. Но кто
и когда –  мог подумать, что они полны стиховой нагрузки,

кроме – чисто фаталистической? Что, то есть, те перлы фатализма, которые в них
замкнуты, а выкатываются – по везению, как бы, вашего номера, суть – жемчуга-шары,
которые вы-то встряхиваете – сами! – каждый свой миг
и шаг в этой жизни – лишь тем, что – ходите; тем, что моллюски – сделаны-то из муры

уцелевших (ведь остальное стекло – разбилoсь!) то ли фрагментов, то ли – да нет! – не цитат
вовсе, а – временем обкатанных справедливостей о
том, что вы – в нём – собой представляете!.. Крутясь так вот – вперëд-назад –
этот барабан и перемешивает в лото

шары – и выдаëт не один (как колесо фортуны), а, скажем, комбинацию – нескольких. 
										Но моллюск –
все ж моллюск: он бережëт свой перл,
т.е. ногу свою – как Филоктет, или как, скажем, русск-
ий язый cберег бы – тот, кто Платона – на него взял бы, и – ногою же (левою!) – перепëр.

Так что – что там вам выкатится: искорëженная цитата,
что и есть, может быть, шар идеи; или – вообще – не пришей пейзаж
к вашей нынешней жизни, так вам кажется! – ан нет: на брата
не найдется – столько шаров, и уж ежели выкатился – то и обкатан, ваш!

Один шар, другой, третий – но это всë-таки не Ицзин,
тот (та) глубже, гуще, просто – населëннее… Это ж – лото Платона,
или – плато вашей ладони, с реками – c тех вершин
в нее съезжающими, которым до вас, извините, нет, ну, ни склона.

А, значит, и толкованье смыслов (дополнительное) – зачем?
Значит, и все гадание отпадает – как интрига боренья с Роком…
А – что остается? Мне – лично – рифма: ем!
Т.е. – лишь удовольствие: вот как – повернулось-то! шар-то – ещë и боком!

Ещë и – с татуировкой!.. Понятно и так – Рок
един, свой у каждого. А свобода воли
(любят о которой порассуждать) есть две вертикали: вверх – рост, обрëк
если себя на него, a вниз – деградация, что ли…

Обе – вещи добровольные, т.е. выбираемые… А лото –
не игра (как многие думают), а – раскрутка твоей судьбы
на весь барабан: от Лота (остановка – в жене, ужасная!) и до
(назад!) богини всех жëн Латоны – где вы тоже застряли бы,

не будь их – шаров, перекатывающихся, как ох! ух! и ах!
чьих-то метафор, похожих на костяшки лысые – оставшиеся без счëт,
но по-прежнему – что-то вам отсчитывающиe, вращаясь на вертелах
пространства, но здесь – вогнутых в барабана (всяк!) поворот.

Не исключаю, что его и вертит – сам кулинар: Платон.
Там – в мире идей – который, конечно, есть
единственно реалистичный, я не исключаю, что именно он
наконец-то дорвался до своего любимого занятия: строить, месть,

чистить, ссылать, совершенствовать, словом… А т.е. – варить судьбу
вашу, таким-то образом… Ведь говорил же Сократ,
что богу до нас дела – нет. А кому-то – там! – нужно и постоять у
барабана этого, с нами связанного, хошь – не хошь, рад – не рад…

Так ведь?.. Вот он – и стоит, мало того – вертит… 
Но выпадают всë – шары из самого Платона
или как-то с Платоном связанные… Причëм, с поэзией! Видно, у смерти
тоже – не то Государство, чтоб поэзия не выкатывалaсь бы – ну, так уж чтоб монотонно!

1.0. 

Платон – написал:

– Яблоко я. Год с гаком
бросили мною – в тебя. А цели достиг ли я? – В том
рот – как яблоко лаком –
ответ: вянет – как я – он, не – соприкасаясь со ртом.

1.0.1.

Вот и мы – год уж с гаком... Как похоже! Рты –
определëнно! – вянут... Яб-
локо, шар – какая разница, да? Я б
его – давно выкатил, но – всë  трепещешь, как листик, ты!..

0.0. 

Платон – ну, молодец:

В общем-то, выше критик
как поэт: до 20-ти-то лет строк успел он настричь
уйму – как дядя, Критий,
и как родич, Солон, засоливший их – 10 тыщ!

2.0. 

Солон – вот, о соли:

– Ветер волнует море.
Но когда ничего не волнует сей вот ниши
пейзажa, то и в мире
нет вообще ничего – душетупиковее тише.

2.0.1.

A у нас тут – озеро! Вид
вполне Эгейский, но почти – ни глы- 
бы движенья, в сравненье!.. Вы
понятия не имеете – до чего тупики круглы! 

2.1. 

Еще он писал – так:

– Вот пришли к власти – власти.
Ты их – не выбирал. Наоборот. Но петь кифаред
будет, как пел. В гимнасте
торс не заржавeт. Властям подчинись – хочешь ли, нет.

2.1.1.

И тут – были выборы! Нет, не выбирал, что правда –
то правда... Но другие-то – да, если вообще не все!
Кифаред-то – будет!.. Подчиняюсь ли же? – Как авто-
матические белки – шары кружатся в колесе... 

3.0. 

Дядя же – Критий – писал:

– Игры ценю я наши:
пьем – это только пол-дела; дело – когда ты не дрых,
а – плеснувши из чаши,
в цель – не допитым в себе метишь из луков своих.

3.1. 

Еще он писал:

– А лидийские тосты
мысли сбивают – на сторону. Это ввел азиат
в нашу жизнь. Тьмы те толсты,
что – вместо снега блаженства – на пиках мозгa лежат.

3.2.

Да, видно – человек пить умел... Был ли,
интересно, у эллинов алкоголизм? – Был! Не зря 
тому пример, говорят, Александр. – Наглотавшись пыли
Герник и сажи Ассирий, шëл в запои, а умер – от белой горячки! Т.е. – всегда горя!

3.0.1.

Дядя ж Критий – один из 30-ти, так называемых, тиранов Афин, т.е. сам – главный тиран. 
				                      Но вообще-то – энтузиаст Спарты,
т.е. – доблести и скромности! Понятно – ученик Сократа! Но – эстет, эпик, потомок Леды 
	                           (в Спарте – эстетов нет!). Как взглянешь: яблоки и шары
в нашем лото все перемешаны!.. Парис/Платон с яблоком... Еленa, ты, эпос, поп-арты
эллинов и платонизм – всë, как будто бы, вышло – действительно! – из одной aуры.

4.0. 

– Здесь интеллекты-псевдо
взяли привычку – спрашивать. Но и зато никогда
не по сути! Беседа
ведь знанью равна. Их же – «а почему?» – все: трюки хребта.

4.0.1.

Знаем – и это! В точности, причëм. Что – не ходим мы на работу?
Не выслушиваем софистов? – как своих,
так и заезжих? – Да, слушаем! Но – вместо слушанья – другие: – A вот что ты
хотел сказать? – Почему? Зачем? – a чтоб себя показать: Я сама/сам – лиха/лих!

4.0.2. 

– Для них – спор спора ради,
а для умных: у тебя – своë, а у меня – моë
мненья. За что в том ряде
наук – споры и спëрлись, что тaм всë – шкряб-шкряб, как бритьë.

4.0.3. 

Да, Евен – умëн! – Глицеро-
свеча! – Любим: Сократом, Платоном… Его портрет-мысль –
не горох там Цицеро-
Торpичелли – какой-нибудь, а – домкрат под губой, бородa же – ввысь!.. 

0.1.

Есть рассказ (очень малоизвестный, даже платоноведам) о том,
как Платон – относился к поэзии и поэтам, лично. Последний великий эпик античности, 
                                                                  Антимах,
позвал народ на свою «Фивиаду». Да, длинную, в 24-х книгах! Платон –

тоже был зван, естественно. А неестественно, что он был – тот единственный, кто оставался,
									покамест последний взмах
последнего слова – плавно не опустился… Остальные – как-то все рассосались… По ходу
дактилей – выходя из комнаты… Представьте картину: поэма – о походе семерых против Фив, 
люди – выходят, Антимах – декламирует, не обращая вниманья на выходящих; народу
же, естественно, не до красот в поэме, а – лишь бы действие побыстрей и чтобы язык был 
                                                                             красив
именно в этих местах, а не – вообще, а тем более – не начиная аж с похищенья Европы
(как то и было у Антимаха, пока он добрался до своих Фив…); короче,
представьте – пустеющую комнату… В ней – в результате – двое:
Антимах (стоит, скорее всего) и Платон (возлежит, скорее всего). Я не знаю, к какой части ночи
Антимах смог дочитать последнюю часть 24-ой, наверное, книги, но – знаю, что стиховое
впечатление от массива (такого! и, наверноe, вполне великого!) должно было быть одно: утро!
Т.е. – невероятная лëгкость – внезапно! – всех (после!) ощущений… Т.е. – тебя рассказ
как бы пробуждает, нагружая собой – стольким, что – когда он спадает, то – будто
ты и видешь мир иначе, т.к. во время рассказа – ты не можешь сам видеть, тот – не пускает! Раз
уж Платон – остался дослушивать, то, видать,
в этом сказалось не только уважение к Антимаху, что
было бы просто воспитанностью, которая еще никого в мире не заставляла – все 5
чувств перенапрягать над стихами, чьи строки плюс сюжеты смешаны – как в лото!
В общем, нам – всë понятно… Это ведь – как магнит, да?
А тем более – эпос… К нему – ну, сколько притягивается всего
и откуда только – не?..  Всякая белиберда,
кажется, а – на самом-то деле – в ней-то, как бы, и основное «О»!
Тоже – понятно: и Платону, и нам… Вот это-то он и отслеживал… В мире идей,
где единое – одно, а другого – много здесь, по эпосу, как по компасу
и ориентируются… Потому и Гомер, к примеру, и стал у него злодей
главный, что трудно что-то противопоставить – внутренне! – у того: одному и другому опусу…

0.2.

Но Сократ – ведь и он
стихи пописывал!.. Всех тянет к стихам – как мух к блюдцу мëда!..
Дошло – мало… Типа: Эвоэ, Аполлон
Дельфиец и сестра его, Артемида!..

Это – лирический возглас! Эвоэ – 
он, конечно, не мог написать: междометье – относится к Дионису!
Но – с другой стороны – заводясь ли вакханкой, девою
безумной в пляске, сверху будучи ли до низу

просто поэтом, которых Платон потом
возненавидел за знанье страстей и внушенье их людям – какая
в сущности разница, а? Интереснее то, что Сократ – был еще и поэт. Платон,
конечно, об этом помнит! – Что осталось еще? Поученья, естественно. Наущая

на путь – Сократ, говорит Диоген, использовал Эсопа. Эпос и – вот! – Эсоп.
Анaграмма, в сущности – правда ведь? Первый возглас – вероятно, гимн, 
т.е. жанровая привязка – к эпосу... А про что – поученье? – Сократ тем и поэт хоть, что в стоп
тесноту (элегические дистихи) Эсопа – впихивает, а иначе – смысл был ему нагим

здесь, видимо, чересчур… Однажды сказал коринфянам Эсоп следующее – я это
передаю Сократа – «Кто высоко добродетелен, тот и выше людского суда.»
Мысль – очень  сократовская. Более того – судьбоносная, как обычно – лишь у поэта
и бывает в жизни. Ибо – что написал, то – и получил! Т.е. – глядение в аж туда

у себя (и, между прочим, у других – с тобой связанных), куда и не собирался в минуту
произнесения ли, написания ли строки!.. А – тем более – из Эсопа...
Да и вообще, здесь уже – какой-то почти Св.Павел... Но – оставим. Так Эсоп как бы смуту
эпоса жизни поэтовой – останавливает на секунду, и вдруг – просветляет! А ведь тропа

здесь и нет никакого! Ни молыньи
метафоры – осветившей бы поле нашего воображенья ли, скуки
ли вашей, ни – особенной никакой мудрости, ни
даже эсопова языка знаменитого!.. Лишь – слова, а – поражают! Ибо – это Сократ, что на муки

пошел – ради этой самой добродетели! Хоть – мог бы всего избежать легко:
сам Лисий – написал ему речь, приговор – подразумевал выкуп; даже – из тюрьмы – побег
(а все – об этом знали) был готов, и только ждали – согласья у Сократа, на него!.. Но легло
иначе: Сократ – решает умереть, чтоб показать людям их несправедливость! Т.е. – поэт: вовек

героизм, его – страстная демонстрация, личная, плюс эллинизм, плюс полно
скептицизма – по поводу способности людей: вообще понять, вообще оценить!.. Сократ –
в общем-то – уже говорил как Христос, если не теми же – буквально – словами, но –
точно уж – с тою же интонацией!.. Но – оставим. Другие дела. Другой ряд.

5.0. 

Аристотель же – блëкл:
– Добродетель! Взыскуя
лишь Тебя, в мрак низошли Аида – Ахилл и Аякс…
– Три «А»! Всю тоску я
гимна – вход в Ад! – так и вижу в разрывах  хлопушек-клякс!..

5.1.

Вот А. о Платоне:
Аристотель – Евдему
с Родоса: «Прибыл ты в землю Афин – алтарь основав
мужу, который всему
свету собою являл – наглядно! – божественность.» – Ну, прав!

0.1.1.

А – Антимах (тоже на А, вышеуказанный): там –
от «Фивиады» – одни даже не фрагменты, а – строки и полустишья, зато какие!
Например: Оба стояли там на дыбящей пыль и срам
колеснице... Или – Каждый во жменях  сжимал свой пастушеский посох ушастый... Кия

удар по шару – в другие шары – зачем? – Чтоб те разлетелись в стороны, а тот один – 
загнался бы в лузу, так ведь? Или – лук Одиссея, со знаменитыми кольцами, взять...
Та же идея... Правда, не касаясь других колец... Но, по смыслу, то же: пронзить – сквозь другое! 
                                                                       Что длин
всех этих эпосов – не осталось полностью, так не осталось – и лирики, элегий знаменитейших...    	
Дело – не в длинах, а в варварстве их сжёгших, с Константинополем... Одной ногою

текст любой – стоит в пепле, а другой (интересно – какой?) – в мире идей...
Так что – горят здесь, и не восстанавливаются! – Пусть же скорее кратер,
целиковый, сребряный, а также – чаши, те, что в доме моем хранятся (это всë говорит Тидей,
аргосский участник похода), те, что златые – несут... И – далее (всë – например):

0.1.2.

... и воду, и мед вместе лили прозрачный,
их в том кратере сребряном – ритмично и ровно мешая.
После же – быстро и чаши всем вождям ахейским, стоявшим
pядом, подали, и те – возлиянья тотчас совершили
в кубках златых...

0.1.3.

... юноши-вестники – мехи с винной влагой, бессмертных
достойною, преподносить им вместе с изысканной чашей
в этом доме и полною до самого обода – мëдом... 

0.1.4.

... каждому из вождей тут юноши-вестники стали кубки
и подносить золотые – филигранной самой работы...

0.1.5.

... чаши златые вместе с кубками, те и эти – чтоб мëдом
чистым до обода были полны! – пусть ему обе...

0.1.6.

... несущие кубок двуручный и мëдом
всклянь наполненный чистым – был поднесен ему...

0.1.7.

... и – наполнила кубок...

0.1.8.

Так вот грозили они (кто «они» – непонятно!), как когда-то город кавконов
(что за «город» – неясно!) эпейские воины весь – сожгли до его оснований.
О каких событиях речь – тоже абсолютно неясно, но фрагмент этот – сразу после стаканов,
т.е. кубков и чаш, и это вот – самое-то замечательное! Ибо дальше уже – как Энний,

римский, с его «Анналами» – т.е. одни обрывки баталий. Что ж получается? – а то, что шар шëл
через вот такие шары, их расталкивая, чтоб попасть-таки в свои Фивы... А что ценней
или интересней – это кому что. А что осталось всë-таки – пиршество, медленное, как у пчëл
собирание мëда – предмета питья, так это – и есть эпос. Он вообще – виночерпий, как Ганимед.
И – заключатель браков всего со всем, как Гименей.

6.0.

Каллимах – пишет

приблизительно следующее: Эпосов я не люблю,
потому что длинные. Не сочиняю поэм
длиннющих о царских деяньях и подвигах разных героев...
Сочинял – и то, и другое! о тех и других! Написал столько строк, что – даже огнëм
уничтожив 800 его главных опусов! – всех не смогли таки! А – что? – утроив,
сколько б он получал за строчку? – а тогда платили! – причëм цари, Птоломеи, и не по рублю
за стих, а – мешками! В общем – всë опять только слова!.. Но Каллимах – он
гений, конечно!.. А на Платона – пишет забавные эпиграммы.
Вот – одна, подразумевается доказательство загробной жизни, диалог «Федон»:
Попрощавшись с солнцем, Клеомброт бросился с крыши прямо
в Аид. И какое такое горе же
заставило его броситься? – Да никакое! Он просто
накануне прочëл Платона – диалог его о душе!
Или – ещë: Клеомброт, ты как, умер? И что, лучше-хуже в Аиде? – Хуже!
Слишком здесь много – людей добродетельных! Но это так – шутки роста
поэтического, а гимны и поэмы – т.е. всë эпическое у Каллимаха – это уши
пространства и времени тогда, а т.е. – Александрии (столицы,
второй в истории после Афин, всего), а кто же – тогда – уста, так сказать? – да, кий злится,
что шары раскатываются – впустую...
А вот – впустую ли? И – обязательно ль должен шар
один, или сразу несколько, загнаться в лузы? – Да, вон в ту я
и мечу лузу, что есть – дар, Платон, а если – уж есть, то и зачем-то посланный шар – дан. 

7.0.

Анре Боннар пишет в 3-м томе
своей знаменитой Греческой цивилизации: Александр был
завоевателем пространства. Он не только разрушил греческий город-государство, но кроме
этого распространил свою державу от Египта и Персии до Инда и Пенджаба. Пыл
Боннара – абсолютно уместен и справедлив, а далее: Он открыл для своих
последователей дорогу в Китай, дорогу еще
не изведанную. Здесь – мой стих
делает стоп – на будущее. Всë – правильно снова. Если б не Александр – то не покатился б шëлк
из Китая. И далее: Затем появился Зенон –
завоеватель уже не пространства, а человеческого сообщества. Таковым
был также и Александр. Выходит, по Боннару, что он –
Александр – был, в общем, всем наилучшим. Соглашусь – да, был им.
И – под конец: Затем придет Павел из Тирса, –
пишет Боннар, – «для которого в боге нет никакой исключительности к отдельным лицам» 
                                                                   (цитата – 
не Боннара). Это – мы уже чуть затрагивали!.. А, в общем, сколько ни трися
о факты и мнения – то в Александре все почти сходятся. Но ведь и он-то – продукт платонизма 
                                                              (Аристотель) и эпоса (Илиада)!

Так что – и нам, и лото всë понятно!.. И вот Алексанр – спит.
Справа – меч, слева – как всегда – Гомер...
Ладонь левой руки – открыта, и в ней – шар! На вид
шар этот – довольно-таки увесистый... Итак, представимте интерьер

этого, скажем, шатра его походного: спит Александр с шаром
в левой руке!.. Он – что? – демонстрирует избранничество, как Демосфен – голос?
Это – что? – выкатилось ему из барабана таким макаром,
т.е. – прямо в сонную руку и съехал шар ему, как в полоз?

Ну, допустим... И вот – теперь он его держит, а верней – тот перекатывается по ладони,
т.к. ладонь все же – спящая, нечувствующая... Пока
не подкатывается, таким вот образом, к середине фаланг – нет, не македонских, а пальцев... что 
                                                                               ни
покой, ни движение, а – некое подобие столбняка

у шара... Но тот из него выходит, и – бух! –
роняется на пол! Просыпается Александр – мгновенно.
Он его и держал-то, как оказывается, чтобы проснуться – если заснëт так глубоко! Судьбу
Александра, впрочем, шар-будильник этот иллюстрирует тоже: она – сирена!

Она – воет, поëт, а его – тянет... Oпять – магнит,
опять – эпос с Улиссом, и как – матерьял, но – неважно... А важней, что шар-то – из
ладони выкатившись – что-то ведь да гласит
своим боком, когда, наконец, останавливается... А как раз этот-то фриз – не фриз

рассмотреть, естественно, невозможно – никому... Но можно, за гранью грань,
вообразить, что там на боку вам повернувшегося – изображено... Катай
Александр шары – кием, он бы точно знал, что было таки на шарe написано том: Тянь-Шань,
а, значит, и расталкивать бы ему – им! – тогда аж! – Китай.