Онтологические прогулки

1. Эталон и инкарнация

Чем проще категория мышления, тем она более универсальна и
независима от культурного контекста. Например, категория логической
конъюнкции в силу своей элементарности не может принадлежать
ни западу, ни востоку, ни древности, ни современности, ни
античности, ни средневековью: конъюнкция наблюдается там, где
действует человеческий разум. Однако существуют категории,
чью универсальность нельзя объяснить их элементарностью – они
довольно сложны. Хотя некоторые считают, что мнимая
универсальность многих имеющихся у нас понятий является иллюзией,
порожденной евроцентризмом, просто феномены иных культур мы
переводим с помощью знакомых нам концептов. Однако, сам факт,
что некоторые понятия особенно уместны при перекодировании
разных дискурсов друг в друга, говорит в их пользу. Так или
иначе, существуют категории, которые кажутся важными для
всей мировой культуры, во всяком случае – для самых разных
религий, народов и эпох. К числу таких сложных, и, тем не менее,
универсальных категорий относится понятие «воплощение».

Понятие это связано с разделением мира на видимую и невидимую части.
Речь идет о трансисторическом культурном феномене, который
иногда называется религиозным удвоением мира. Когда мы
представляем, что за повседневной реальностью стоит некая другая
реальность, то немедленно возникает проблема взаимодействия
между ними. Воплощение является важнейшим типом такого
взаимодействия, и оно связано с созданием аналогов одной
реальности в сфере другой.

Можно попытаться описать содержание понятия «воплощение», равно
применимое ко всему разнообразию культурных контекстов, в
которых оно присутствует. Итак, существует некоторая исходная
энергия, которой, как правило, придают большое значение,
приписывают ей ценностный характер, и, так или иначе связывают с
духовностью. При этом данная исходная энергия обладает
серьезным недостатком – она как бы невидима, не проявлена, не
существует в полном смысле слова, не способна реально выполнить
свои задачи. Поэтому исходная энергия должна сама (либо люди
ради нее должны) создать какую-то новую реальность, которая
будет играть по отношению к исходной энергии роль
воплощения, выражения, проявления. Эту новую реальность можно было бы
назвать инкарнацией, в то время как исходную энергию можно
было бы назвать эталоном. Инкарнация должна сымитировать
эталон, уподобиться ему либо продолжить те импульсы, которые
эталон направлял в отношении внешней среды.

Инкарнация является аналогом эталона, она изоморфна ему, но, в
отличие от него, она видима и способна производить реальные
действия. Однако, за реальность и проявленность приходится
расплачиваться. Инкарнация обладает по отношению к исходной
энергии существенными изъянами, она воплощает ее неточно и
искаженно, причем, как правило, чем дальше во времени, тем больше
растет разрыв между качествами исходной энергии и качествами
инкарнации.

В некоторых ситуациях утверждают, что инкарнация представляет собой
только след или отпечаток, который исходная энергия оставила
в чужеродной по отношению к себе среде (например, материи).
Это, прежде всего, относится к актам материализации
человеческих замыслов в процессе цивилизаторской деятельности.
Воплощение замысла архитектора, скульптора или инженера всегда
проявляется в том, что материи навязывается новая,
соответствующая идеальному образцу форма. Здесь стоит отметить, что
всякая искусственность, привносимая человеком в природу
проявляется практически исключительно в новой форме, которую
принимает старая материя. Форма рукотворного предмета есть след,
оставленный в материи миром, совершенно по отношении к ней
трансцендентным – миром сознания. Сознание проявляется в
материи через форму. Особенно характерны в этом отношении
предметы, имеющие правильную геометрическую форму – ибо в данном
случае мы наблюдаем стремление материи угнаться за образцом,
являющимся для нее заведомо недостижимым, поскольку
геометрические формы являются в самой своей основе идеальными – в
различных смыслах этого слова. Кстати, специалисты по
компьютерному зрению, которым необходимо научить компьютер,
установленный на самолете отличать антропогенный ландшафт от
естественного, весьма эффективно используют тот факт, что продукты
человеческой деятельности часто имеют более или менее
правильную геометрическую форму.

Все вышесказанное не представляет собой какое-то новое эзотерическое
учение. Мы лишь попытались в предельно общих терминах
описать огромное количество самых разнообразных по содержанию, но
структурно очень сходных ситуаций в человеческой культуре.
Структура «эталон – инкарнация», быть может, представляет
собой форму для самых важных и самых проблематичных коллизий
мышления и практики. Это Бог, не познаваемый слабым
человеческим разумом, но проявляющийся с помощью мистических символов
либо воплотившийся в человека; это человеческая личность,
которая пытается самовыразиться, но никогда не преуспевает в
этом до конца; это творческий замысел художника, не до конца
выражающийся в произведении; это платоновские идеи, которые
«воплощаются» в вещах – но всегда с искажениями; это смысл,
который не передается до конца в знаках, и терпит особый
ущерб при переводе с языка на язык; это ницшевская воля к
власти, которая, по мысли Дерриды, воплощается в знаки; это
«намерения законодателей», которые никогда не покрываются
«буквой закона»; это социальные институты, которые, чем дальше,
тем менее соответствуют задачам, ради которых они были
созданы; это эзотерические учения, чей сокровенный смысл теряется
при их разглашении; это мечты о Золотом веке,
материализовавшиеся в ту или иную социальную практику, неизменно
разочаровывающую…

В сущности, тема взаимоотношений инкарнации и эталона была самым
серьезным образом разработана А.Ф. Лосевым в его анализе
категории «Символ» - или, в ранних работах, категории «Имя». При
первом приближении символизм должен был бы представлять собой
лишь один из типов выражения неявленной исходной энергии.
Однако Лосев трактовал понятие символа предельно широко.
Более того, иногда Лосев даже говорит, что само понятие
«выражение» тождественно понятию символа.

2. Текучее и стабильное

При анализе имеющихся в культуре ситуаций воплощения, обращает на
себя внимание то обстоятельство, что эталон и инкарнация, как
правило, различаются по стабильности своих форм. Для
мышления, оперирующего категорией воплощения весьма значимым
представляется то, что одна из сторон воплощения – оказывается
гораздо более подвижной, текучей и изменчивой, чем другая.
Однако, в разных культурных ситуациях более текучей может
оказаться как эталон, так и инкарнация. Наиболее классическим
примером неизменности эталона при текучести инкарнации является,
разумеется, платонизм. Платоновская теория идей довольно
сильно отличается от многих других фигурирующих в культуре
случаев инкарнации – а именно, они представляются в образе
неизменных, кристаллизованных форм, воплощаются же они в
изменчивые и нечеткие материальные тела. Время, по Платону, как
известно, является текучим образом вечности. Но, наверное,
начиная с эпохи романтизма чаще, когда говорят о воплощении,
предполагают, что исходная энергия является чем-то, четко не
фиксируемым; только после того, как это нечто обретает форму в
результате воплощения, оно становится чем-то определенным,
о котором можно что-либо сказать. С точки зрения
определенности субъекта воплощения философия воли к жизни является
точным антиподом платонизма.

Таким образом, можно различать два главных типа воплощения:
неподвижного в текучем («платоническое воплощение»), и текучего в
косном («романтическое воплощение»).

Платонический тип характерен для воплощения идей в материи, причем,
мы имеем в виду не только идеи Платона – то же самое можно
сказать о любых идеях, замыслах и проектах, дошедших до
стадии реализации. Собор ветшает, в то время как его проект
остается неизменным. Романтический тип – воплощение текучего
идеального в косном материальном. Человеческая мысль, или иная
духовная реальность, неуловима, выражать ее приходится в
неадекватных мертвых формах, из буквы дух уходит.

Замечательным образцом метафизики «романтического воплощения»
является Шопенгауэер, воля к жизни которого постоянно обретает
определенные формы, и постоянно их отбрасывает (Шопенгауэр, как
известно, был близок к эволюционизму). Впоследствии
аналогичную мысль о воплощении неуловимого потока жизни и сознания
в косных формах развивали Зиммель и Бергсон.

Может быть самым классическим примером размышлений о «романтическом
воплощении» в эстетической мысли стоит считать теоретические
труды Андрея Белого. Последний в своих статьях
противопоставляет творчество (понимаемого как некий энергетический
поток) и произведения искусства, являющиеся «окаменелыми
экскрементами» творчества, которые должны преодолеваться немедленно
после своего создания.

Аналогично Шпенглер говорил о цивилизации как об искажающей фиксации
тех духовных энергий, которые несла культура. Похожее
соотношение существует, скажем, в философии Лосева между
понятиями «смысл» и «факт» - если для смысла характерно становление,
то факт есть «ставший смысл», то есть как бы как
«окаменелый экскремент» смысла. В западноевропейской философии
классическим использование данной конструкции является введенное
Роланом Бартом различение Речи и Письма. Речь является
хаотическим потоком, Письмо – фиксирует и умерщвляет формы речи.

В ХХ веке представление о постоянно преодолеваемых
инкарнациях-«экскрементах» стало с большим эффектом применяться к
человеческому Я, что связано как с собственными достижениями западной
культуры, так и с популяризацией идей буддизма, важнейшей
составной частью которого было представление о неуловимой и
неопределимой сокровенной сущности человеческого духа.
Замечательным выражением этой тенденция ХХ века может служить эссе
Борхеса «Борхес и Я». Есть Я автора, которое никто не видит,
а есть Борхес – та искусственная личность, которая
существует для других, для читателей. Этот Борхес концентрирует в
себе все внешние проявления Я, а судьба Я – вечное ускользание.
«Однажды я попытал освободиться от него и сменил мифологию
окраин на игры со временем и пространством. Теперь эти игры
принадлежат Борхесу, а мне нужно придумывать что-то новое. И
потому моя жизнь – бегство, и все для меня – утрата, и все
достается или забвению, или ему, другому» _ ¹.

Заметим, что понятие «воплощение» чрезвычайно близко связано с
проблематикой «дух-материя». Когда говорят о воплощении, то в
большинстве случаев имеют ввиду воплощение идеального,
духовного, спиритуального, психического – в материальном, реальном,
феноменальном. Именно за «духовным» - как бы его не понимать
– признается активность в процессе воплощение. Таким
образом, размышления о том, является ли субъект воплощения
(эталон) подвижным или косным, сводится к тому, припишем ли мы
духовному косность или текучесть.

Так бывает в большинстве случаев – но не во всех.

Бергсон «унижал» интеллект, говоря, что наши понятия – лишь
неподвижные кинокадры, неспособные адекватно фиксировать постоянно
меняющееся Бытие. И это различие между Бергсоном и Платоном,
кроме прочего, означает еще и различие по вопросу о том, к
какой сфере – идеальной или реальной - относится исходная
энергия воплощения. Никто – ни Бергсон, ни Платон – не
сомневаются, что процесс воплощения происходит, спор идет лишь о
том, какой из двух сторон этого процесса принадлежит в нем
активная позиция. То ли идеи, будучи источником силы, заставляют
бесформенную материю принять хоть какую-то форму, то ли
поток становления оставляет следы идей в нашем разуме. В данном
вопросе Бергсон выступает едва ли не как материалист, и мы
можем даже говорить о материалистическом типе воплощение –
как разновидности воплощения романтического.
Материалистическая инкарнация есть воплощение текучего материального в
косном идеальном. В данном пункте Анри Бергсон солидарен с
материалистами и естествоиспытателями, хотя Бергсон и ставил на
место материю «длительность», находящуюся вне времени. Что
касается материализма (включая и стихийный материализм
физиков), то для него совершенно естественно считать мир чем-то
гораздо более грандиозным и динамичным, чем сознание,
базирующееся на сравнительно мелком фрагменте этого самого мира.

Для того, чтобы таблица типов воплощения обладала логической
полнотой, не хватает еще одного типа: когда бы определенный и
фиксированный материальный мир воплощался в текучих и неуловимых
идеальных сущностях. Такой парадоксальный вид инкарнации
имел бы место, если бы платоновские идеи были бы материальными,
а вещи – идеальны, или если бы мир выглядел бы явно менее
динамичным и более косным, чем человеческое сознание, которое
бы, тем не менее, было бы вынуждено его воплощать. Никакие
сколь либо значимые явления, которые можно было бы отнести к
данному типу воплощения, в западной культуре не
обсуждаются, и это заставляет задуматься о границах представимости
вещей. Представить идеальную (спиритуальную, физическую,
духовную, невидимую) сферу более подвижной и неопределенной, чем
сферу материальную (реальную, феноменальную, видимую), человек
может только в том случае, когда идеальной сфере отводится
активная роль, и когда именно она является субъектом
воплощения. Иными словами, идеальная сущность может выполнять роль
субъекта воплощения (эталона) как в том случае, когда она
более текуча (романтизм), так и в том случае, когда она менее
текуча (платонизм), чем материальная действительность, в то
время как последняя может быть субъектом воплощения только
будучи в статусе более текучей.

3. Сценарии искажения эталона при воплощении

Различение платонического и романтического типа воплощения помогают
понять, почему и как инкарнация воплощает эталон не
полностью и с искажениями – вернее, почему эта неадекватность
инкарнации эталону нарастает со временем. Общая причина этого
феномена заключается в том, что по всеобщему убеждению связь
между эталоном и инкарнацией прерывается (повреждается,
уменьшается) после совершения акта воплощения – или, другими
словами, после завершения акта создания инкарнации. Это убеждение
совершенно всеобще, на него не влияют различие эпох,
народов, и религий. Ни в одной религии или философии практически
невозможно встретить мнение, что материальное воплощение
находится в постоянной и зависимой взаимосвязи с идеальной
реальностью, и идеальное постоянно корректирует инкарнацию, чтобы
та не особенно откланялась от первоначального идеального
плана. Наоборот, все, так или иначе, уверены, что воплощение
происходит на основе первоначального импульса исходной
энергии, и этому импульсу рано или поздно суждено заглохнуть или
исказиться. Исходная энергия лишь засевает семя в чуждую себе
почву, а далее развитие инкарнации происходит без сверки с
эталоном.

Когда инкарнация создана, и ее связь с эталоном прервалась, далее
события могут развиваться по одному из нескольких сценариев:

А. Инкарнации может быть свойственно стабильное самовоспроизводство,
но для эталона характерно развитие, творческий рост, или
хотя бы просто изменчивость. Через некоторое время инкарнация
уже будет представлять собой воплощение лишь прошлого
состояния исходной энергии. Данная ситуация очень характерно при
описании взаимоотношений творческих личностей, писателей,
художников и философов – и их произведений. Творческая личность
растет, а произведения фиксируют лишь определенные этапы их
развития. В карикатурно-утрированном виде в глазах
литературоведов эта ситуация имеет место в случае с Василием
Розановым, чьи взгляды постоянно менялись и постоянно не
соответствовали написанному им. Часто аналогичные взаимоотношения
возникают между личностным совершенствованием человеком,
занимающимся той или иной восточной духовной практикой – и
проявлениями этого самосовершенствования во внешнем поведении и
обрядах. Среди приверженцев цзен-буддизма распространена
поговорка, что все упражнения и книги – лишь лестница, которую надо
отбросить после того, как по ней взойдешь.

Б. Несколько иная ситуация возникает в тех случаях, когда инкарнация
обладает собственными, автономными закономерностями
развития, не связанными с закономерностями развития эталона. В
данном случае, уже, собственно, не так важно, является ли эталон
неизменным или развивающимся – главное, что инкарнация
«своими силами» удаляется от него. Данный сценарий особенно
распространен при обсуждении религиозно-метафизической
проблематике. Бог сотворил людей совершенными, по своему образ и
подобию, но люди, пользуясь своей свободой воли, согрешили, и
затем, чем дальше, тем больше, человеческий род стал погрязать
во грехах. Социальная церковь отклоняется от путей,
предназначенных ей как воплощению мистической церкви.

Как правило, развитие событий по такому сценарию связано с тем, что
инкарнация создана с использованием чуждого эталону
субстрата – скажем, дух воплотился в материи. Этот субстрат оказался
далеко не пассивной глиной в руках ваятеля, в нем
проявились собственные свойства, повлиявшие на характеристики
инкарации – в результате человек, созданный по образу и подобию
Божию, услышал «зов плоти».

Во взаимоотношениях между творческой личностью и ее произведением
также возможны взаимоотношения данного типа – но только в том
случае, если мы посчитаем эволюцию читательской
(зрительской) интерпретации произведения как эволюцию самого
произведения. Карл Поппер утверждал, что мир наук, теорий и знаний,
хотя и создан людьми, но, будучи созданным, немедленно
приобретает автономию и собственные законы развития. Когда писатель
создает роман, он перестает быть над ним властным, и
читатели и критики вольны вкладывать в него любой смысл, в том
числе и совсем не тот, какой вкладывал в него писатель. Нет
никаких сомнений, что многие писатели прошлого отказались бы
«узнать» собственные романы в их прочтении современными
критиками и литературоведами.

С другой стороны отдельной проблемой является сопоставление того,
как развивались взгляды писателя после как он написал некий
роман – и того, как развивались прочтения этого романа
публикой. Было бы очень забавно представит ситуацию, когда
писатель, написав некий роман, далее эволюционировал в своем
мировоззрении, и уже отошел от высказанных в этом романе взглядов;
однако, одновременно прочтения этого романа эволюционировали
в том же направлении, что и взгляды писателя, так что
публика была уверена, что старый роман выражает новые взгляды
писателя, чего сам писатель никогда бы не признал. То есть с
точки зрения публики между «эталоном» - авторским
мировоззрением, и «инкарнацией» произведением – наблюдается гораздо
большая гармония, чем с точки зрения самого автора. Надо
отметить, что смоделированная выше ситуация не является такой уж
редкой, поскольку всякий новый этап в эволюции взглядов
писателя заставляет критика по новому взглянуть на старые
произведения и по новому истолковать их. При достаточном критическом
усердии в ранних произведениях всегда можно обнаружить
зародыши позднейших взглядов. А это собственно, означает, что
инкарнация корректирует свое развитие с развитием эталона.

Итак, мы видим (А) «творческий» тип отклонения – когда развитие
эталона сочетается с неизменной инкарнацией, и (Б) «религиозный»
тип – когда инкарнация развивается независимо от эталона.
Для платонического воплощения характерно отклонение по
религиозному типу, для романтического воплощения – отклонение по
творческому типу. Но в истории культуры можно обнаружить
третий сценарий удаления эталона от инкарнации, который не
связан с их изменениями относительно друг друга. Бывают случаи,
когда адекватность инкарнации постепенно уменьшается из-за
развития среды, в которой инкарнация существует. Это бывает
только в том случае, когда адекватность инкарнации эталону
одновременно означает ее адекватность среде, а это, в свою
очередь, бывает только тогда, когда необходимость возникновения
инкарнации мотивируется необходимостью неких действий
эталона в отношении среды.

Самый типичный и наглядный пример реализации этого третьего сценария
относится к социальной и политической жизни. Эталоном можно
считать намерения реализовать те или иные ценности, скажем
повышения материального благосостояния страны. Носителем
намерения можно считать все общество в целом, элиту,
правительство, законодателей или монарха. Данные намерения выражаются
в виде создания законодательства или иных институтов.
Какое-то время эти институты адекватны тем задачам, ради которых
их создавали, далее общественные условия изменяются, и
институты признаются устаревшими. Этот тип отклонения можно было
бы назвать «социальным». При социальном типе искажения
изменение среды, в которой существует инкарнация делает ее
неадекватной породившей инкарнации замыслу. Для того, чтобы
различить платонический и социальный типы искажения разберем
ситуацию, происходящую на наших глазах с автомобилями устаревших
моделей. Новенький автомобиль «Москвич», выполненный в железе
представляет собой достаточно адекватное воплощение своего
эталона – идеального автомобиля «Москвич». По мере того, как
автомобиль снашивается, ломается и теряет потребительские
качества, он отклоняется по своим свойствам от своего эталона
– таким образом мы наблюдаем отклонение второго,
«религиозного», типа, износ можно считать «грехопадением» автомобиля.
Однако даже новенький и абсолютно исправный «Москвич» на
современной автостраде может оказаться неадекватен, поскольку
кругом ездят более современные автомобили на более высоких,
чем у «Москвича» скоростях. Если взять эталон – идеальный
«Москвич» - изолированно, то исправный «Москвич» и сегодня,
является нормальным воплощением этого эталона. Но если эталон
взять в контексте тех общественных отношений, ради которых он
был создан, то выясняется, что сам эталон уже оказался
плохим воплощением другого, эталона более высокого порядка. В
данном случае, изменение в системе транспорта привело к тому,
что не конкретный «Москвич», но сама идея «Москвича»
казалась плохим воплощением идеи нормального транспортного
средства. Таким образом, «социальный» тип отклонения выявляет
сложную (как минимум двухэтажную) структуру эталона, состоящим из
эталона первого порядка (идея «Москвича»), являющегося
инкарнацией для эталона второго порядка (идея транспортного
средства). Социальный тип отклонения инкарнации от эталона
наблюдается тогда, когда возникает отклонение между эталонами
разных порядков. В случае с «Москвичом», разбалансировка
разнопорядковых эталонов произошла по первому, «творческому» типу:
идея транспортного средства в ходе научно-технического
прогресса эволюционировала, в то время как идея «Москвича»
оставалась неизменной.

Весьма просто рассуждать о нарастании искажений во времени, однако
было бы лукавством утверждать, что именно к этому сводится
проблема неадекватности эталона и инкарнации. Часто искажений
не приходятся ждать. Нередко приходится слышать о том, что
искажения возникают буквально в момент воплощения, что
искажения имманентно присущи воплощению. Это, например,
предполагает логический анализ понятия «выражение», проделанный
Лосевым. По Лосеву «выражения» есть «воплощение эйдоса в
инобытийной сфере», «синтез эйдоса и его инобытия», и наконец,
«тождество логического и алогического». Под всеми этими
диалектическими формулами кроется одно важное обстоятельство – что
выражение есть с одной стороны, то, что выражается, а с другой
– нечто совершенно иное. «Выражение, или форма сущности
отлично от сущности, так как предполагает нечто иное, что есть
кроме сущности (и в чем она является)» _ ². Таким образом,
воплощение, как создание аналога эталону, привлекает как свойства
самого эталона, так и свойства того материала, из которого
возникает «аналог». Эти новые свойства с одной стороны,
позволяют инкарнации быть более зримой и действенной чем эталон,
а с другой стороны, являются залогом не полной адекватности
инкарнации. Таким образом, искажение эталона выражением
очень часто является источником даже неких дополнительных
преимуществ. Как верно отмечает Сартр, «наша речь – является ли
она внешней или «внутренней» - ежеминутно делает нашу мысль
для нас более определенной, чем она была до погружения в
речь; речь что-то нам сообщает… если речь нам что-то сообщает,
это возможно только благодаря ее внешнему характеру. Именно
потому, что механизмы, благодаря которым располагаются звуки
и фразы частично независимы от нашего сознания, мы можем по
этим фразам прочесть нашу мысль» _ ³. Собственного мы уже
говорили, что акт воплощения всегда характеризуется ценностной
противоречивостью: достоинства инкарнации являются
продолжением ее недостатков, за превращение эталона в нечто видимое
действенное приходится платить его искажением, и наоборот,
благодаря искажению, эталон приобретает те новые свойства, ради
которых, собственно, и затевалось воплощение.

4. «Пляска образов»

Размышления об имманентной неадекватности всякого воплощения чаще
всего относятся именно к сфере соотношения мысли и слова, или,
говоря шире, психического и внешнего: «мысль изреченная
есть ложь». Грубые строчки письма не могут передать моей любви.
Слова не могут передать всех оттенков мысли так же, как
грамофонная запись не передает всего богатства голоса
выдающегося баса. И тут перед нами возникает очень сложная, и не
всегда решаемая проблема – различать, когда эталон сам по себе
является подвижным и текучим, а когда иллюзия его текучести
возникает исключительно вследствие его невыразимости и
неуловимости.

Представим себе романтического влюбленного, пытающегося в письме
выразить свое чувство. Его любовь совершенно не обязательно
представлять как нечто постоянно изменяющееся, да и сам
влюбленный не считает свое чувство изменчивым. Однако, беда в том,
что влюбленный не знает, как его выразить. Поэтому в его
письме создается впечатление какого-то динамического процесса,
какого развития мысли. Влюбленный постоянно приводит новые
образы, постоянно увеличивает число цветистых метафор в
надежде, что если каждая из этих метафор не может хорошо отразить
его любовь, то все они вместе, а главное – сам процесс их
смены другом друга – создадут хоть сколько-нибудь приемлемое
впечатление. Таким образом, неизменная, но невыразимая
«вещь–в–себе» может провоцировать появление некой «пляски
образов». Не имея возможности адекватно воплотиться, эталон
порождает неисчерпаемую серию сменяющих друг друга воплощений, и
это может создать обманчивую видимость того, что сам эталон
находится в состоянии перманентного изменения. При этом нет
никакой возможности проверить это впечатление, поскольку любой
доступ к эталону возможен только через серию чередующихся
инкарнаций. Однако, поскольку воплощение все-таки имеют цель
выразить эталон как можно более адекватно, то нет никаких
оснований заведомо предполагать, что чередование инкарнаций
приводит к нарастанию искажений. Следовательно, такая «пляска
образов» не является примером «религиозного» типа
отклонения.

Сартр в книге «Воображаемое», различал два типа воплощения мысли в
образе в зависимости от того, является ли сознание
рефлексивным или нет. Образ всегда есть неадекватное воплощение мысли,
но рефлексивное сознание порождает образ – одновременно
порождает мысль, что данный образ неадекватен. Нерефлексивное
сознание, стремясь адекватно самовыразиться, просто без
отдыха переходит от одного образа к другому, воплотившись в одном
образе – сразу его отбрасывает и ищет следующий. Однако эта
смена образов друг друга является ни следствием развития
эталона, ни каким-то особым, не связанным с эталоном
саморазвитием инкарнации. Скорее, это развитие во времени самого акта
воплощения.

5. Когда воплощение лучше эталона

Ситуация «воплощения» есть величайший структурный архетип западной,
а может быть и мировой культуры. Активное использование
этого архетипа означает повсеместную и всеобщую веру в
превосходство замысла над результатом, а говоря шире – превосходство
нематериальной ауры любой вещи над ее видимой частью.
Единственное, что может поколебать могущество этой веры – это вера
в могущество накопления.

На наш взгляд, в наиболее чистом виде конфликт между «парадигмой
воплощения» и «парадигмой накопления» проявляется на примере
анализа взаимоотношений художника и произведения. Очень часто
можно услышать, что личность поэта (или другого художника)
превосходит его произведения. Борхес, к примеру, неоднократно
говорил это в отношении Байрона. Это означает, что книга
является лишь частичным выражением той истинной ценности,
какой является личность (душа) автора. О таланте Байрона
приходится говорить примерно то же самое, что о голосе Шаляпина:
нам не дано его услышать во всем великолепии, а сохранившиеся
граммофонные записи дают об истинной ценности лишь частичное
представление. Эта же мысль звучит в следующем пассаже
Густава Майринка: «Я нахожу весьма утешительным то, что
высокочтимым господам коммерсантам ни за какие деньги не выкупить у
нищего художника творческий дар, им придется
довольствоваться лишь чечевичной похлебкой его произведений…» _ ⁴ Здесь Майринк
видимо повторяет обычную для эстетики своей эпохи (и, в
частности, для упоминавшегося нами Андрея Белого) идею о
превосходстве творчества над произведением.

Также любопытно замечание Бергсона, который говорил, что творческое
усилие, с помощью которого создается художественное или
интеллектуальное произведение поднимает человека над собой – и,
поэтому, это усилие даже более ценно, чем само произведение _ ⁵.

Однако толкование книги или иного произведения искусства как
воплощения творческой потенции часто не соответствует реальным
обстоятельствам их создания. Например, если книга является
результатом многолетнего труда, когда писатель «по крохам»
собирал в книгу мысли и наблюдения. В каждой данный момент в
авторе-человеке не содержится ни всех тех творческих прозрений,
ни всех тех идей, ни всех тех знаний, что «упакованы» в
лучшей из его книг. Нельзя также утверждать, что книга стала
воплощением авторского замысла – поскольку, автор не мог
предполагать результата, он не знал, к каким выводам придет в
процессе работы, и какой материал будет им собран. Для книги,
собранной по крохам, ни личность, ни творческий дар автора не
являются эталоном. Впрочем, всегда можно сказать, что данная
книга является воплощением самого многолетнего труда
писателя. Здесь надо иметь в виду, что процесс труда является
чем-то невидимым. Он тем более невидим, если мы утверждаем, что
этот процесс был растянут во времени, скажем, в течение
многих лет. Итак, процесс многолетнего труда есть невидимый
эталон, а книга становится его наглядной материализацией, то есть
воплощением.

«Экспрессионист, - пишет Карл Поппер, - считает, что все, что он
может сделать – это позволить своему таланту, своей одаренности
выразить себя в своем произведении. Результат будет плохим
или хорошим в соответствие с умственным или физиологическим
состоянием работающего». Однако сам Поппер себя к числу
экспрессионистов не относит – по его мнению, сложные
взаимоотношения между творцом и его произведениям, в конце концов,
«позволяют нам постоянно превосходить самих себя, свои таланты,
свою одаренность» _ ⁶.

Шопенгауэр также считал, что произведение превзойдут их творца хотя
бы потому, что являются концентрацией всего лучшего, что
есть в последнем. По словам Шопенгауэра, «Сочинения, - это
квинтэссенция всякого ума: оттого, будь это самый великий
человек, сочинения его будут несравненно содержательнее личного
знакомства с ним, в существенном заменят его; мало того, даже
очень значительно превзойдут его и оставят далеко за собой» _ ⁷.

6. Воплощение без эталона

В социальной жизни весьма распространены парадоксальные случаи,
когда некое действие совершается как воплощение, но при этом
эталон либо отсутствует, либо представляется довольно смутно.
Типичный пример этого – строительство коммунизма. Если
понимать это словосочетание буквально, то мы имеем дело с
воплощением практически отсутствующего замысла. Политические
движения часто считают выражением интересов тех или иных социальных
групп; но российские либералы времен перестройки защищали
практически не существовавших в СССР 80-х годов буржуазию и
фермеров. К таким странным ситуациям очень трудно применять
представления об искажении эталона в процессе воплощения –
хотя конечно, искренне верящие в коммунизм были уверены, что
идеалы коммунизма исказились в процессе строительства. Но что
может искажаться, если эталона почти нет? Пожалуй, к этим
ситуациям применимы слова Славоя Жижека: «Дело не просто в
том, что явление никогда не соответствует своей сущности, но в
том, что сама эта «сущность» есть не что иное, как
несоответствие явления самому себе, тому понятию, которое оно
предполагает» _ ⁸.

___________________________________________________________

Примечания

1. Борхес Х.Л. Сочинения в трех томах. Т.2. Рига, 1994. С.190
2. Лосев А.Ф. Форма – стиль – выражение. М., 1995. С.15
3. Сартр Ж.-П. Воображаемое. Феноменологическая психология восприятия. СПб., 2001. С.165
4. Майринк Г. Волшебный рог бюргера: Рассказы; Зеленый лик: Роман. М., 2000. С.300
5. Бергсон А. Избранное: Сознание и жизнь. М., 2010. С. 41
6. Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002. С.146-147
7. Шопенгаэр А. Собрание сочинений: в 6 т. Т.5: Parerga и Paralipomena: в 2 т. Т. 2: Paralipomena. М., 2001. С. 432
8. Жижек С. Возвышенный объект идеологии. М., 1999, с.206