Искусство

2 октября 2019 г. в одной из тбилисских клиник умер на 85-м году жизни выдающийся грузинский композитор Гия Александрович Канчели.

Любители современной классической музыки уже более полувека ценят и восхищаются симфониями, камерной музыкой и хоралами Канчели, его концертом для альта, хора и оркестра "Стикс", написанным в память о рано ушедших друзьях, композиторах Авете Тертеряне и Альфреде Шнитке. Несколько лет назад автору этих строк посчастливилось послушать на известной калифорнийской классической радиостанции KDFC специальный вечер, посвященный 80-летию Гии.

По мнению некоторых музыковедов, семь симфоний Канчели составляют единый цикл с прологом в виде Первой симфонии (1967), кульминацией в Четвертой симфонии «Памяти Микеланджело» (1975, Государственная премия 1976), скорбной Пятой симфонией (посвященной памяти родителей) и завершением в Седьмой симфонии «Эпилог» (1986). Когда Канчели спросили в прошлогоднем интервью «Мальтийскому вестнику», назвал ли он Седьмую симфонию «эпилогом» сознательно, чтобы обмануть судьбу и не сочинять «роковую» Девятую (ставшую последней для Бетховена, Шуберта, Дворжака, Брукнера, Глазунова и других крупных композиторов), Гия отшутился: «Чтобы не сочинять Восьмую». В том же интервью Канчели ответил на вопрос, почему в его музыке так много скорби, зачастую выраженной и в скорбных названиях произведений: «Ангелы печали», «Оплаканный ветром», «Стикс». Вот замечательные слова Гии: «Мне пришлось пережить все гримасы времени, поэтому и такие названия. Мое отношение к прожитой жизни я выразил в названии одного из моих произведений — «Жизнь без Рождества». У Пушкина есть замечательная фраза: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать».»

Путь Гии Канчели в музыке – образец высочайших композиторских стандартов. По выражению известного грузинского музыковеда и друга композитора Гиви Орджоникидзе, творчество Канчели подобно «восхождению на одну гору: с каждой высоты горизонт отбрасывается дальше, открывая невиданные ранее дали и позволяя заглянуть в глубины человеческого бытия». Отмечу, что литургия «Оплаканный ветром», посвященная памяти Г. Орджоникидзе и написанная для выдающегося альтиста Юрия Башмета, исполнялась в десятках важнейших концертных залов мира. Сам Гия писал, что в каждом из своих сочинений он «стремится найти для себя хотя бы одну ступеньку, ведущую вверх, а не вниз». Родион Щедрин назвал Канчели «аскетом с темпераментом максималиста, со сдержанностью затаившегося Везувия», а композитор Владимир Дашкевич – «нашим незримым и абсолютным идеалом».

Гия Канчели любим широкой публикой и всемирно известен музыкой к фильмам, многие из которых были поставлены его знаменитым тезкой и близким другой Гией (Георгием) Данелия, часто в содружестве с замечательным сценаристом Резо Габриадзе. Песни в исполнении Вахтанга Кикабидзе: ტაია-ტაია-ტაია-ვატატაია-ტააა [тая-тая-тая-вататая-таа ], или «Однажды русский генерал» из «Не горюй», ჩიტო, გვრიტო [чито, гврито] – птичка-невеличка и «Полчаса до рейса» из «Мимино» стали классикой песенного жанра. Автор рецензии на музыку Гии Канчели на сайте belcanto.ru считает, однако, что «сам композитор рассматривает свою работу в театре и кино как всего лишь часть коллективного творчества, самостоятельного значения не имеющую». В одном из интервью Гия назвал эти произведения для театра и кино «прикладной музыкой». Возможно, по этой причине Канчели исполнил просьбу Гидона Кремера, написав пьесу для симфонического оркестра «Маленькая Данелиада» по мотивам прекрасной музыки к фильмам «Кин дза дза» и «Слезы капали». Гия назвал пьесу, написанную в Германии, «Eine kleine Daneliade», скорее всего, не только из уважения к стране написания, но и шутливо намекая на «Eine kleine Nachtmusik» – знаменитую «Маленькую ночную серенаду» Моцарта. К слову, оркестранты во время исполнения пьесы должны несколько раз пропеть «Ку», что, по свидетельству Данелия, присутствовавшего на одном из концертов, они с превеликим удовольствием делали.

Канчели написал также немало музыки к пьесам грузинских театров. Первой должностью молодого композитора после преподавания в Тбилисской консерватории было заведование (с 1971 г.) музыкальной частью Грузинского государственного драматического театра им. Шота Руставели, где под руководством режиссера Роберта Стуруа в те годы ставились спектакли, вошедшие в историю театрального искусства, такие как «Кавказский меловой круг» Бертольда Брехта (1975 г.). Музыка к этой постановке, как и к знаменитому музыкальному спектаклю БДТ «Ханума» в постановке Георгия Товстоногова, обошедшему сцены страны и записанному для телевидения в 1978 г., также написана Гией Канчели.

Единственная опера Канчели, «Музыка для живых» (либретто Р. Стуруа), была написана им по просьбе близкого друга и соратника, первого исполнителя всех симфоний и многих других произведений композитора, дирижера Джансуга Кахидзе, который поставил оперу в тбилисском оперном театре в 1984 г. Вот как сказал об опере в уже упоминавшемся интервью «Мальтийскому вестнику» сам композитор: «Та опера имела довольно шумный успех, и, несмотря на то, что в ней участвовали оркестр, хор, солисты, балет, миманс, мнения публики разделились пополам: 50% говорили, что это не опера, и 50% утверждали, что это опера.»

Гия был хорошим знакомым нашей семьи, мы нередко встречались в Доме творчества композиторов Армении в Дилижане (ДТК), куда он, видный грузинский композитор, в те уже давние годы нередко приезжал работать. Гия был необычайно остроумен и обладал неповторимым едким юмором. Когда три "Народных артиста СССР" – Гия, Арно Бабаджанян и Котик (Александр) Арутюнян – собирались в одном из туфовых коттеджей, остальные гости беспрерывно и безудержно хохотали: у каждого из "троицы" крупных композиторов был свой юмористический "эпос". Некоторые «истории» Гии здесь и не расскажешь, они не для всех ушей; а вот одна запомнившаяся – о старичке, завсегдатае концертов в Тбилисской консерватории. Гия подкараулил старичка в зале перед исполнением одного из своих произведений (увы, не помню, какого), сел неподалеку и стал наблюдать. Вот примерный пересказ по памяти «из туфового коттеджа ДТК»: «Вы ведь помните, у меня там сначала пианиссимо. Оркестр играет пианиссимо, я смотрю – старичок сидит, расслабился. А потом, без перехода, весь оркестр берет тутти. Я смотрю – а старичок упал со стула…» О посиделках в ДТК упоминается в стихотворении автора этих строк:

А еще мы играли с Гией в футбол в недостроенном концертном зале ДТК; он был азартен, мои промахи вознаграждались, бывало, непечатными словечками на двух языках, русском и грузинском (я оканчивал школу в Тбилиси). Вдруг вспомнился рассказ Родиона Щедрина о том, как, за многие годы до наших встреч с Гией, советские композиторы играли в футбол там же, в дилижанском ДТК; судьей был Дмитрий Шостакович, известный знаток и болельщик, а также профессиональный футбольный судья. Преемственность культур?

Гия долгие годы прожил в Антверпене с частыми поездками в родной Тбилиси. Однажды я ему написал короткое письмо, связанное с «темой Стикса» (цикл стихов "Стикс" на Топосе завершается ссылкой на исполнение "Стикса" Гии Канчели, любезно добавленной редакцией). Гия сразу ответил, что хорошо помнит нашу семью и меня. На мое последующее письмо, написанное примерно через год, ответа уже не было – Гия много болел в последние годы.

Гия говорил, что фраза и название фильма «Не горюй!» – его кредо. И в эти скорбные дни я вспоминаю и пою про себя средневековый грузинский гимн Богородице, прозвучавший в этом фильме в сцене поминок: შენ ხარ ვენახი, ახლად აყვავებული [шен хар венахи, ахлад аквавебули] – Ты еси Лоза виноградная, только зацветшая.

Прощай, Гия. Спасибо тебе за то, что ты был и остался в моей жизни. Спасибо, что освещаешь трагическим и насмешливым гением пути музыки, театра и кинематографа.
 

__________

Документальный фильм о Г. Канчели