Литературная критика

Бернд Генрих Вильгельм фон Клейст

У него было детское лицо и несчастная жизнь…

Несчастная, краткая, подъедаемая постоянными мыслями о смерти: о! это адское напряжение: всё время чувствовать смерть, её дыхание, её пальцы на затылке: уж лучше самому, поскорее, ибо от страха смерти избавляет только смерть…

…в новелле «Землетрясение в Чили» показано, как люди становятся заложниками обстоятельств: от которых всё и зависит: на фоне красивых вымыслов о свободе выбора и свободе воли; дочь, к которой отец относится, как к будущему капиталовложению, любовь, обречённая на смерть, и – жестокий парадокс – землетрясение, дающее шанс начать новую жизнь: или – обновить хоть фрагменты старой.

Похоже к жизни Г. фон Клейст относился, как к чьему-то эксперименту, отдающему садизмом…

 Кувшин ведь будет разбит…

Он будет разбит в голландской деревушке, у крестьянской женщины Марты, ночью, и сцены из жизни Нидерландов, которыми он был расписан, разлетятся вдребезги: из-за чего хозяйка обратиться в суд, заваривая комедию…

Клейст – романтик – используя методы оного направления и строил знаменитую свою комедию, анализируя характеры, закручивая обстоятельства, как делает некто, определяющий жизнь; и судебные подробности столь живописны.

Судья, дрожащий пред возможной ревизией, вибрирующий страхом, дан сатирическими красками: в то время, как портрет кувшина – сделан метафизически, и метафизика это, превращая обыденный предмет в персонаж комедии, интересна языковой спелостью и силой.

 …ах, как забавен антигерой: плешивый и хромой деревенский волокита, решивший приударить за дочерью Марты: что-то от Фальстафа пламенеет в образе…

 Другое дело драматическая история принца Гомбурского: драма сгущённого цвета и фиолетовых отливов; принц, должный вступить в схватку по сигналу, но – нарушающий приказ и приносящий своим победу, за что и приговаривают его к смерти…

 Ведь приказ-то нарушен.

Клейст сам нарушил приказ – жить: добровольно.

Тема долга и своеволия сильна в его произведениях, хотя решений он не даёт, моделируя ситуации.

 Но если приговор принцу будет отменён, то самоприговор писателя не сможет отменить никто.

 Род Клейста был знатен, связан с войной; посланный учиться в Берлин Генрих познал позже и сам военную службу, черпая из неё материалы для своих текстов.

 Лейтенантом он оставляет военщину, изучает математику, физику и латынь, получает место в министерстве финансов.

Неприкаянность сопровождает его всю жизнь: он словно растворяется в её кислотной субстанции, делая запись в дневнике: Истина в том, что мне ничто не подходит на этой Земле.

Жутковатый иероглиф жизни великого человека, чьим произведениям не суждены были мхи забвения.

 Трезвый, твёрдый и честный торговец Михаэль Кольхаас требует справедливого наказания своему обидчику, но, не найдя справедливости в судебных инстанциях, ввергается в бездны самосуда…

 Справедливости нет, да – Клейст?

…есть памятные монеты с писателем – отчеканенные некогда и в ФРГ, и в ГДР: они исполнены одинаковым штемпелем: с серебряных кругляшей глядит чисто-невинное, детское лицо…

 «Маркиза д О» расскажет и об обманчивости впечатлений, и… о туманной способности литературы больше утаивать, чем сообщать, играя на тех же струнах обманных… впечатлений.

 Ключевой событие пропущено, но…граф найдёт шляпу и… вызовет врача.

Кафка черпал из Клейста: видя отраженье собственных несчастий в зеркале великого предшественника.

…как-то не верится, что суицид Клейста был завершён последующим посмертным наказанием: ведь воплотившись в литературе, великий писатель должен получить право творить и на новых уровнях: там, в запредельности, которая манила всю жизнь.