Литературная критика

Больно.

Только вчера узнала, что Чёрный Георг умер. Вначале показалось, что это его очередная мистификация. Мы давно разошлись во взглядах, изредка вели в сети ожесточённые споры...

Хочу поговорить не о разногласиях и не о «величине» безвременно покинувшего нас поэта... просто вспомнить, посмотреть со стороны вечности.

Алексей Музыкин — Чёрный Георг.

Не понимаю, зачем нужно было брать такой странный псевдоним. Чёрный — (Саша Чёрный?), Георг — Георг Тракль?). Микс. А ведь фамилия как раз и даёт ключ к его поэтике — музыка. Музыкальные стихи — порою очень странные, временами пустоватые, временами перенагруженные, но музыка в них несомненна. Редко кто понимал, что он пишет, возможно, и сам автор не всегда понимал, что в них хорошо, а что слишком хорошо — авторскую слепоту ещё никто не отменял...

Думаю, было бы правильным издавать его стихи под авторством Алексея Музыкина, чтобы хотя бы после смерти маска упала с лица русского поэта, чтобы кличка не уничтожила русского поэта. Русский поэт Алексей Музыкин. Можно в скобках — Чёрный Георг, ЧГ и прочая муть на выбор.

Друзья собрали его стихи, прощальный жест.

...И вот, свою лицензию поэта потеряв,
Я ощутил желание свободы: шелкопряд
Забыл свою нанизанность на шёлковую нить,
Вербальную линейность – оборвав ли, изменив...
Как знать, – для переставших быть рабами языка,
Возможно, устранятся лимбы языковых карм...
Отказ от алфавитов, что давно в глазах рябят...
Я ставлю здесь отточие... и чувствую себя,
Как из океанариума выпущенный кит, –
По правилу последней,  н е н а п и с а н н о й,  строки.

Кто первый раз прочитает — поразится... Странное впечатление, непривычное. Трудно принять, трудно понять и поэтому кажется, а нужно ли?..

Нельзя забывать Алексея Музыкина и как автора теории психоделики.

Чёрный Георг ВВЕДЕНИЕ  В  ТЕОРИЮ  ПСИХОДЕЛИКИ

И опять впечатление, что зашёл куда-то не туда... все эти трансфикции и трансгрессии. И особенно — психоделика. О, сколько раз мы спорили из-за этого слова, почти постыдного, ведущего то ли в отклонения от нормы, то ли в запретные курильни опиума...

Очень надеюсь, что мы сможем преодолеть свою предвзятость и всё-таки прочитать её, вычитать, найти то, что пытался нам объяснить непонятный нам человек.

Из всего многообразия стихов мне показалось уместным включить в прощальное слово именно это:

Бабушка

Никогда-никогда не шлёпала,
Не теряла со мной терпения.
В длинных юбках и кофтах штопанных
Я всегда находил – спасение.
Обалдев от твоих оладушек,
– (В них – один кислород и яблоки!) –
Можно к лику блаженных бабушек
Причислять, видя небо в зябликах...

Я тебя вспоминаю с нежностью,
Как солдат о далёкой Родине;
Так к мощам припадают грешники,
О декадах забыв угробленных.
Уходя, я заплачу: “Бабушка!
Не проси возвращаться, милая!”
Не хочу больше – плоским камешком –
По воде скакать, между минами...

Мне с тобой хорошо и радостно.
И – не важно, какими тропами
Я бродил... Ты приносишь градусник
И руками своими тёплыми
Молча гладишь – и улыбаешься,
И, как в детстве, – уходит, уходит боль...
И опять – снег, зима и варежки...
И – навечно – желание БЫТЬ С ТОБОЙ.

...да ещё несколько строк из последнего стихотворения:

...Без грубых оболочек тел,
Теперь я вижу:

Подходит странная пора
Сплошного счастья…
Не унывать. Не выбирать.
Не возвращаться.