Онтологические прогулки

 

Земные времена

(триолет)

Времена не бывают хорошими,
Потому что они – времена!
Горе – с гору, а счастье – с горошину.
Времена не бывают хорошими…

Сколь грядущего злоба черна –
Столь мертво отошедшее, прошлое!
Времена не бывают хорошими,
Потому что они – времена!

(с) Борычев Алексей

 

Глава 7

Возможность частичной визуализации времени  в трёхмерном пространстве. Поэтический текст как наиболее яркий способ многоуровневого описания многомерности

 

            Для начала дам несколько пояснений. Может показаться на первый взгляд, что седьмая глава выбивается из общего композиционного строя настоящей монографии, да и сама она состоит вроде бы из абсолютно разрозненных двух параграфов – разрозненных как по форме, так и по содержанию. Однако каждый параграф настоящей главы сам по себе – либо требует написания отдельной монографии, либо вполне может уложиться в рамки одного параграфа.

            Это зависит от того – как писать: тезисно, или подробно, доказательно, с примерами. Объёмный компромисс здесь исключён. Писать ещё две объёмные монографии, каждая из которых посвящена совершенно разным проблемам – занятие, скажем прямо, довольно трудное и не вполне благодарное! Я имею в виду – первую монографию про визуализацию времени в трёхмерном пространстве, где мы с вами изволим обитать до поры, и вторую монографию – про стихи как текст, позволяющий наиболее глубоко и в то же время ёмко раскрыть многие фрагментарные, частные, а, порой, и ключевые идеи многомерности.

            Дело в том, что – как будет показано далее – необходимость написания именно объёмных монографий на данном этапе отсутствует, и вовсе не потому, что я не в состоянии этого сделать с наибольшей полнотой, а лишь потому, что я избрал лаконичный путь изложения, исключающий написание как бы отдельных монографий.  Но, несмотря на лаконичность изложения – как всегда – основная мысль от этого станет только яснее!

А для меня – как читатель, вероятно, уже понял, важна, прежде всего, именно ясность основной идеи. Исключаются проработки отдельных несущественных деталей, которых, впрочем, большое множество.

             Следует отметить, что «визуализация времени» – термин весьма и весьма условный. Не следует понимать его буквально – как, например, тот факт, что субъекты будут именно видеть само время или временную ось – как видят, например, углы и плинтусы комнаты. Вовсе нет. Речь идёт о том, что под понятием «визуализация времени» автор разумеет возможность лишь с некоторой, довольно часто высокой, степенью точности угадывать, прогнозировать будущность, грядущее, даже, отчасти, по косвенным признакам, не прибегая к трансцендентным или имманентным системам знаний. Но для этого пользуясь лишь тем, чем обычный земной субъект располагает в четырёхмерном пространстве-времени – непосредственно зрением, слухом, осязанием… причём, в первую очередь, конечно, зрением!

             Второй параграф настоящей главы содержит идеи обоснования поэтического способа высказывания – как наилучшего из всех, способных описать, пусть даже фрагментарно, проблему многомерности. Изложение этих идей и их обоснований приводится без математических выкладок и строгих логических изысканий.

 

 

            7.1  Возможность частичной визуализации времени в четырёхмерном пространстве-времени

 

            По-существу, на означенном выше – во вступлении к седьмой главе – методе изложения материала достаточно, пожалуй, как всегда я делал ранее, привести некоторые примеры, иллюстрирующие, что в появлении тех или иных предметов, в сопряжении трёхмерного пространства и времени существуют возможности частичного прогнозирования грядущего. Эти возможности существуют уже в рамках трёхмерного, например, земного пространства, без «проникновения» в миры с более высокими измерениями!

            Представим себе для начала, что мы движемся по шоссейной дороге, имеющей, для определённости, две полосы движения: прямую, куда движемся мы, и – обратную, по которой едут встречные автомобили. Очевидно, что, смотря на какой-либо автомобиль, движущийся навстречу нам и находящийся на значительном удалении от нас, мы видим его таким, каким он существует не в данный момент времени, который показывают наши часы, но таким, который соответствует тому моменту времени, что показывают часы пассажиров, находящихся в том встречном автомобиле. Эти моменты не одно и то же, поскольку зависит от синхронизации часов и от того, каким образом определить одномоментность.

            Действительно, если до встречного автомобиля, к примеру, один километр, то можно постулировать следующее: одинаковость моментов времени (нашего настоящего времени и настоящего времени автомобиля и тех, кто находится в нём) достигается лишь тогда, когда он проезжает мимо нас.

Таким образом, всё, что впереди нас – будущее того автомобиля относительно нас. Соответственно, в силу симметрии пространства-времени, наш автомобиль находится в будущем времени по отношению к тому автомобилю, который движется нам навстречу! И времена наши совпадут только в момент встречи, на что уже мною указывалось ранее. Но за время нашего взаимного сближения, то есть за время достижения будущим как бы настоящего – возможно возникновения событий, о которых мы ничего не знаем, как, впрочем, не знают и те, кто движутся во встречном автомобиле. Однако этот пример способен показать гораздо большее.

            Именно, тот автомобиль, который для нас – в будущем – едет как бы из ещё более далёкого будущего, по отношению к нам. И если предположить, что на его пути что-то произошло, например, авария, то в тот момент более удалённого от нас будущего, когда он проезжал мимо этой чьей-либо аварии каких-либо иных автомобилей, пассажиры встречного автомобиля видели будущее, которое нам лишь предстоит увидеть, но уже частично изменённым, из-за того, что мы будем проезжать мимо места аварии не в тот момент нашего будущего, когда мимо места означенной аварии проезжал встречный автомобиль, но в момент нашего настоящего, то есть как бы в момент прошлого по отношению к встречному автомобилю, когда он проезжал мимо аварии.

            Здесь особенно важным представляется то обстоятельство, что пассажиры и водитель встречного автомобиля, с которыми нам, вполне возможно, предстоит повстречаться – знают именно будущее, которое в принципе не знаем мы, и которое нам предстоит узнать, но уже в достаточной мере изменённым, поскольку пройдет некоторый временной интервал. То есть, в полной мере момент, когда мы будем проезжать мимо места аварии, свидетелями которой стали водитель и пассажиры встречного автомобиля, будет значительно изменён и не будет по определению являться грядущим. И мы увидим уже иные события, нежели видели те, кто находились во встречном автомобиле. Подлинно же грядущим для нас являлся момент времени, когда мимо места аварии проезжал встречный автомобиль и все события, связанные именно с этим моментом времени.

             Однако проезжающие мимо нас на встречном автомобиле могли чисто теоретически (да и практически тоже), например, заснять на видеокамеру те будущие события, которые будут уже изменены для нас, или заснять на фотографическую камеру, или, в конце концов, проезжающие мимо – при определённых обстоятельствах (коими могут являться хотя бы просто наше желание) – могут просто на словах точно передать нам то, что происходило в будущем, например, в момент самой аварии, когда они проезжали мимо неё. Для этого нам достаточно просто взмахнуть рукой, остановить встречный автомобиль и спросить находящихся в нём людей о том, что впереди.

            Многие, кстати, именно так и поступают, если их интересуют события из будущего. Пассажиры из встречного автомобиля могут – если засняли на фото (или видео)  камеру продемонстрировать нам – фигурально выражаясь, будущее!

            В принципе, ничего ошеломляющего и удивительного в изложенном мною  конечно нет. Вроде всё обыденно. Однако всё же, с той или иной степенью точности, будущее-то мы сможем узнать! Именно это важно! Кстати, многие фокусники используют подобные приёмы в гораздо более изощрённом виде, и для всех это кажется уже «невероятным чудом»: откуда?.. как узнал он?.. (фокусник). В настоящем параграфе самым главным, пожалуй, является тот вывод, который можно сделать из рассмотренного частного простого примера. Этот вывод будет носить гораздо более общий характер, нежели сам пример. Но тот факт, что будущее можно узнать таким простым способом, на самом деле, очень отрадный и о многом говорящий. Он не столь прост сам по себе, и лишь кажется нам простым только потому, что мы привыкли к подобному.

             Вывод, который можно сделать из означенного мысленного эксперимента на базе двух автомобилей, движущихся навстречу друг другу, которые, образно говоря, знают, в той или иной степени, грядущее друг друга – заключается в том, что разновекторное движение (особенно, противоположно-векторное движение!), трёхмерное пространство и время – сопряжены сознанием земного субъекта (человека, или нескольких людей). Причём сопряжение несёт в себе вполне конкретный практический смысл, а не просто обобщённые «словеса о неком сопряжении». Сам смысл же заключается в том, что объекты, зримые неким земным субъектом, будучи разделёнными не только пространством, но и временем, позволяют наблюдать их такими, какими они явлены конкретному наблюдающему за ними субъекту – в будущем! Здесь прослеживается аналогия, известная многим любителям астрономии.

           Именно, существуют такие звёзды, которые давно перестали существовать. Однако свет распространяется с конечной, вполне определённой скоростью, являющейся при любых условиях, согласно модели относительности Эйнштейна, постоянной величиной (константой). Поэтому земной наблюдатель продолжает видеть звезду долго, даже после – фигурально выражаясь – её смерти. Это происходит потому, что хотя звезда и «умерла», но свет какое-то довольно продолжительное время от неё приходит ещё на Землю, то есть земной субъект видит умершую звезду такой, какая она существовала в прошлом, когда ещё «жила»! Таким образом, он видит несуществующую в настоящем времени звезду, а звезду, которой она была в далёком прошлом времени. Порой многие сотни и тысячи лет он ещё наблюдает её! Он видит, таким образом, как бы прошлое переставшей существовать звезды.

            В рассматриваемом нашем примере с двумя автомобилями и сопряжениями движения, пространства, времени сознанием земного субъекта – ситуация несколько иная, если не сказать, что противоположная! Хотя некая аналогия всё же имеет место быть.

            Дело в том, что если посмотреть на любой сколь угодно удалённый предмет, то фактически окажется, что мы видим (равно как его видит и любой другой земной наблюдатель, ибо всё однородно и изотропно) – что явствует и из подробно разобранного примера с двумя встречными автомобилями –

этот предмет, находящимся от нас на некотором расстоянии, а, значит, и на некотором временнОм удалении!

           То есть, видим его как бы в будущем. Ибо, для того, чтобы увидеть его в тот момент времени, который показывают наши часы, то есть в настоящем времени – необходимо, чтобы наблюдаемый нами предмет находился в непосредственной близости от нас! Или же в непосредственной близости от любого наблюдающего этот предмет земного субъекта, соответственно, если наблюдение производит другой субъект.

           Таким образом, если посмотреть на окружающее нас трёхмерное пространство как бы панорамно, то окажется, что мы видим все разноудалённые объекты в этом пространстве, находящимися в несколько других моментах времени, нежели тот момент, что показывают наши часы, в зависимости от степени удаления каждого конкретного рассматриваемого нами предмета от нас!

           Этот факт, безусловно, в известной степени, спорный и зависит ещё от многих обстоятельств, таких, например, как синхронизация часов, но – тем не менее – в той или иной степени, он имеет место быть. Таким образом, обозревая пространство вокруг, мы видим не только собственно пространство, но и время, в том лишь смысле, что видим предметы, существующие как бы в различные моменты времени по отношению к моменту, отображаемому нашими часами. Об этом, собственно, и шла речь в начале параграфа, когда указывалось на возможность «визуализации» времени в рамках трёхмерного земного пространства.

            Однако здесь конечно необходимо сделать одну важную оговорку: часы каждого наблюдаемого на расстоянии предмета принимаются не синхронизированными с нашими часами!  Если же априори постулировать для всех предметов трёхмерного земного пространства, наблюдаемого нами, что часы синхронизированы, то все предметы, наблюдаемые нами, мы рассматриваем в один и тот же момент времени. Однако ясно, что это не совсем так, если перевести (о чём повествовалось выше) взгляд с земных предметов на звёзды! (Сморите разобранный выше пример с умершими звёздами).

           На Земле априори считается, что все предметы расположены недалеко друг от друга, поэтому почти для всех – время одинаково.

           Нельзя, однако, забывать, что подробно разобранный в настоящем параграфе выше пример с двумя автомобилями, движущимися навстречу друг другу, на что указывалось и при описании этого примера, – позволяет понять, что разновекторное движение (вектора движений разнонаправлены) обеспечивает – с той или иной степенью точности – прогнозирование, или, если угодно, в какой-то мере, предсказание будущего.

          Таким образом, даже в рамках земного трёхмерного мира, опосредованная визуализация (в широком смысле этого слова) частично возможна. Даже в рамках четырёхмерного пространства-времени существует через сознание – сопряжение событийности, времени, пространства, земных субъектов, объектов, явлений, процессов. Это обобщение основывается, по сути, на индуктивном методе обобщений, которым автор пользуется на страницах настоящей монографии.

          В завершение хотелось бы сказать, что конечно абсолютным (кроме Бога как верховного иерарха Сущего) ничто не бывает и быть не может. Все истины относительны, тем более, будучи оформленные в словесные или иные формы. Ибо, известно, что форма, как частотный фильтр, искажает содержание.

          «Мысль, изречённая – есть ложь». Этим удивительно кратким и в то же время удивительно точным афоризмом Тютчева мне и хотелось бы закончить настоящий параграф. Тем более, что эта замечательная тютчевская ритмизированная стихотворная строка, наполненная глубочайшим смыслом, является как бы прологом к следующему параграфу, где речь пойдёт о стихах! Однако даже в этой афористичной фразе Фёдора Тютчева всё же слово «ложь» несколько, как мне представляется, избыточно. Однако эта кажущая избыточность вполне искупается поэтической формой.

            На самом деле, всё зыбко, будто ртуть. Поэтому я рекомендую применять изложенное на страницах настоящей монографии, в частности, этого параграфа – что называется – к месту, определяя, где важен непосредственно «свет», а где – лишь «тень»!

 

 

            7.2  Поэтический текст как наиболее яркий способ многоуровневого описания многомерности

 

                    Прежде чем написать данный весьма объёмный трактат (или монографию, если угодно) я очень долго выбирал форму, стилистику, пробовал экспериментировать с композицией. Я не знал – как писать! …обо всём …тем более, о сверхзапредельном! Ведь то, что я в результате написал – это не фантастический роман, а-ля Лукьянов или Толкин, в самом высокохудожественном исполнении. Это не безумие формул на формулах и математические выкладки. Кстати сказать, от последнего я сознательно уходил, чтобы не ввергнуть себя в пучину противоречий и «раздрая» с математиками. За 25 лет я так и не нашёл единой изящной формы для изложения подобного, несмотря на то, что содержание открывалось – то целостно, то с фрагментами, подтверждающими эту целостность. Я долго не понимал, в чём причина того, что найти стилистику и метод изложения столь трудно! Однако позже я начал кое-что понимать. И основным из того, что я понял –  было – невозможность передать любым методом изложения ту невероятно большую многоуровневость (наличие большого количества уровней – не многомерностей! – а именно уровней изложения для описания как раз этих запредельных многомерностей). Обычная логика не работала зачастую! Придумывать новые смысловые категории для описания многомерности было очень трудной задачей, тем более, что особенно много трудностей возникало в попытках перевести всё это на обычный «человеческий язык». В стремлении к тому, чтобы было понятно хоть кому-то, хоть кому-то не казалось бредом. Я уже не говорю про большинство читателей!

            И тогда, перебрав и перепробовав художественный, публицистический, научный и другие стили, я вдруг вспомнил не просто о художественном, требующем в прозе чёткой композиционной цельности, наличия чётких сюжетных линий, знаний человеческой психологии, умение хорошо изобразить (в художественном смысле – характеры, манеры героев и т.п.)…

           Я вспомнил о как бы противоположном – поэтическом – стиле (или методе, если, опять же, угодно!). Подлинная поэзия «…езда в незнаемое»! –  Как раз та самая многоуровневость! Этот неологизм «многоуровневость», вероятно, невольно придумал я сам. В поэзии с помощью тропов, афористичности, лапидарности, которая возможна, особенно, в случае силлабо-тонической поэзии и (особенно в случае использования наработанных веками канонических форм!) – таких, прежде всего, как сонеты, терцеты, октеты, триолеты, рондели, венки сонетов, вирелэ можно – подумалось мне – выразить ту самую многомерность, причём так, что при удачном стихотворении – все уровни – и лексический ряд, и ассоциативный, и контаминационный, и многие-многие другие, войдя в резонанс, усилили бы тысячекратно эффект от описания того или иного многомерного закона бытия.

            И этот закон заблистал бы и невероятной красотой, и многомерной формой, и содержанием – в отличие от унылых текстов любой, по существу, прозаической стилистики!

           Лотман атомизировал поэтический текст, буквально, разложил его на атомы, не гнушаясь математикой, хотя колдовство – то, что ранее я называл трансцендентным – не нуждается особо в математических выкладках! Он очень много сделал для объяснения феномена поэзии, с точки зрения логики, прежде всего. Однако, несмотря на громадный объём работ, проделанных им и их глубину, Лотман не касался того, насколько и чем хороша именно поэзия для описания многомерности, многомерного многообразия! Этого вообще, насколько мне известно, никто не касался. Не говоря уже о том, чтобы углубиться в эти темы сопряжения поэзии и многомерности.

           Понимаю, что термин «поэзия» – нечто надмирное. Ему нет чёткого определения. Каждый лишь чувствует его, но не в состоянии и на десять процентов расшифровать, дать ему чёткое определение, например, такое – как «поэзия – порядок слов». И, тем не менее, использование понятия «поэзия» вместо понятия «стихи» или «ритмизованный текст» я ввожу сознательно, поскольку именно поэзия как таковая не только обладает всеми свойствами стиха, не только многоуровнева, но в поэзии эти уровни восприятия и передачи наилучшим образом выстроены, между ними – наиболее гармоничные взаимосвязи.

           Однако не стану углубляться в философию поэзии, в филологию, где не являюсь специалистом. Обращусь – как бы это не показалось странным – к математике! Ибо часто ответ на что-то сложное и непонятное формируется в областях неожиданностей!  Определённость и чёткая структурированность мне представляются здесь лучшим способом организации повествования. Поступлю классически. Вначале определю постановку задачи:

              Задача состоит в том, чтобы наиболее лаконично и вместе с этим глубоко показать математическими методами – почему именно поэтическая форма речи, обладающая уже отмеченной многоуровневостью, наиболее ярко и глубоко способна описать концепции многомерного бытия. О книгах и самих стихах речь пойдёт в послесловии к настоящей монографии. Там будут указаны книги, журналы, газеты, альманахи и т.п., в которых автор публиковал подобные стихотворные опыты.

             Если говорить кратко и ёмко, то поэтический текст обладает целым рядом неоспоримых достоинств для решения означенной цели перед любым прозаическим текстом, за исключением, разве что, объёмной монографии, которая как бы итожит всё. Попыткой написания такой монографии и является настоящая книга! Какие же это преимущества? Ну, я уже отмечал одно главное преимущество поэзии – интерферирующую многоуровневость. Интерферирующую – в смысле того, что каждый уровень поэтического текста (классического стиха, гораздо реже, верлибра) – взаимодействует на разных глубинах сознания и подсознания читателя с другими уровнями. Причём, это взаимодействие осуществляется таким образом, что формируется некая функция, наилучшим образом выражающая как основной смысл описываемого, таки прочие – тоже зачастую – важные смыслы! Не случайно автор настоящей монографии в качестве сжатого содержания каждой главы перед каждою главой данной книги приводит поэтический текст.  И надо заметить, что это не просто силлаботонический стих, а именно твёрдая, устоявшаяся в веках форма: триолет, сонет, катрен…

           Да и в самом тексте иногда вместо долгих прозаических повествований я привожу стихи Сологуба и других авторов, исследующих поэтическими, чаще всего символистскими методами, внепредметные запредельные проявления бытия. В рамках моей парадигмы – это исследование многомерных миров.

           Так вот, эта интерференционная функция, которой, кстати, свойственны резонансы – особенно, в местах – где возможен катарсис, и будет являться дальнейшим предметом моего исследования в данном параграфе. Исследование направлено, конечно же, на решение той задачи, которую я поставил изначально (см. выше). Разумеется, не будет никаких формул, на что я указывал не раз в настоящей монографии. Это принципиальная позиция автора: отказаться от каких-либо формул, за исключением, разве что, самых необходимых. Впрочем, вероятно, и они будут отсутствовать! Речь будет вестись только на логическом уровне с упоминанием математических методов исследования. Моя задача – объяснить – а не утопить читателя в омутах математики и физики!

            Интерференция, как известно из оптики и из более широкого раздела математики, например, функционального анализа, представляет собой – если говорить точно – построение функциональных зависимостей на основе наложения (или – в буквальном смысле – сложения) некоторого, а, не теряя полноты общности, бесконечного количества функциональных зависимостей, с учётом их амплитуд и фаз. (См. любой учебник по математике – как вузовский, так и школьный – для старших классов).

Эти функциональные зависимости, имеющие периодичность, амплитуду и фазу, в математике иногда называют базисными. В качестве таких функций в самом простейшем виде могут выступать тригонометрические функции синусов и косинусов, а – в более сложном – комплЕксные экспоненты – упрощаемые до синусоид и косинусоид с помощью комплЕксных функций Эйлера. Впрочем, нам достаточно будет одних синусов и косинусов (или их графиков – синусоид и косинусоид, соответственно). Из высшей математики известно, что любую непериодическую функцию можно представить как непрерывное бесконечное наложение синусоид, имеющих различные частоты повторения максимумов данной синусоидальной функции, а также её минимумов. В то же время, любую периодическую функцию можно представить в виде наложения бесконечного числа дискретных, то есть не непрерывного количества функций, имеющих также различные частоты, впрочем, уже дискретные. Совокупность этих функций синусов и косинусов, обладающих различными амплитудами и частотами, называют спектром той функции, которая представляет собой наложение этих базисных функций.

            В теории рядов Фурье доказано, что непериодическая функция разложима по бесконечному количеству базисных функций (в нашем случае – синусам и косинусам) с непрерывно изменяющимся набором частот повторения максимумов и минимумов этих функций (так называемый интеграл Фурье). А периодическая функция разложима по бесконечному дискретному, проще говоря, прерывистому как бы, набору базисных функций, то есть разложима в так называемый ряд Фурье. Разумеется, вопросы математических тонкостей, связанных с дифференцируемостью функций, я оставляю за скобками, иначе это «нас унесёт» весьма далеко в высшую математику рядов и интегралов Фурье, даже и без всяких формул!

             Как я уже упоминал выше, лексический, ассоциативный и прочие уровни (их, на самом деле, гораздо больше), которыми обладает поэтическое высказывание, или – если угодно –  поэтический текст, с математической точки зрения, представляют собой те же функции (а что же ещё!..). Причём – в случае верлибров – как правило, непериодические, а в случае силлабо-тонического стиха, к которому я апеллирую – периодические (более простые, ибо дискретное всегда проще непрерывного!). Следует особо заметить, что это не просто функции – а наложение функций ассоциативного, контаминационнного, лексического и прочих уровней.

              И эти функции, будучи периодическими, в силу того, что я использую не верлибры, а гармоничную силлабо-тонику, разложимы именно в ряды, а не в сложные интегралы Фурье. – Разложимы в ряды дискретных синусов и косинусов, с различными частотами повторений максимумов и минимумов. Настоящие математики, а не школьные учителя и прочие…  легко поймут меня. Впрочем, я стараюсь излагать на том уровне, чтобы значительная часть написанного мною была понятна и достаточному уровню обычных людей, благо пока в России ещё существуют…  (пока!) люди с «настоящим» высшим техническим образованием. Хотя, кто знает…

 

                    Так вот, эти сложные функции наложения многих уровней восприятия поэтического текста – могут, в силу сказанного мною, быть разложимы в ряды Фурье. Часто пишут в математических книгах «Фурье» с маленькой буквы; я пишу с большой. Прошу не придавать этому значения! Фурье – человек. Даже монах! Хотя, и сошедший с ума!..

                   Но, поскольку количество уровней восприятия и, соответственно, изложения в поэзии и не сосчитать!.. И они математически вовсе никак не детерминированы, то резонно говорить об аналогии разложения этих сложных интегральных поэтических функций, являющихся наложением многих уровней восприятия, именно с гармоническими функциями рядов Фурье. То есть, с  синусами или косинусами, или – если более общо – по Эйлеру – с комплЕксными экспонентами.

                  То есть, в принципе, задача решена. Установлено, пусть качественно, но не количественно, соответствие лексического, ассоциативного и т.д… уровней поэтического восприятия бытия с чёткими математическими рядами Фурье, если речь идёт о силлабо-тонической поэзии, особенно, о канонических её формах. В случае верлибров – аналогия прослеживается с непрерывной по частотам суммой – интегралом Фурье!

                  Однако остался лишь последний штрих. Он очень важен и заключается в том, чтобы показать тот факт, что именно многоуровневость поэтического текста (или высказывания) как следствие разложения функции поэтического высказывания в ряды Фурье – позволяет наиболее ярко, как было заявлено в пункте к настоящему параграфу, описать именно многомерность бытия, или, как было также отмечено ранее, отдельные фрагментарности проявления означенной многомерности. Поскольку все оценки производятся лишь качественно, без применения аналитических зависимостей – то и логические умозаключения носят лишь приблизительный характер. Хотя стержневая основа этих умозаключений не страдает.

                 Пару абзацев выше я уже показал приблизительную, впрочем, весьма очевидную аналогию разложения функции поэтического высказывания или просто функцию поэтического текста – результата интерференции многих уровней восприятия бытия – с разложением в ряды Фурье. Однако, очевидно также, что многомерность бытия тоже представляет собою результат наложения многих функциональных зависимостей, причём, функциональные зависимости – от множества аргументов! Иными словами выражаясь, многомерная модель бытия – естественно – также многоуровнева! Разумеется, уровни многомерной модели бытия не соответствуют напрямую рядам Фурье или уровням поэтического высказывания.

                  Однако корреляция между этими уровнями, конечно, существует, ибо уровни относятся, в принципе, к одной и той же решаемой задаче, постановка которой определена выше!

                  В связи с этим, можно с уверенностью утверждать, что так или иначе – но существуют соответствия между рядами Фурье, в которые разлагаются функции многоуровневого поэтического высказывания в рамках силлабо-тоники (гармонические  функции распределения слогов и ударений по строкам стихотворного текста), отражающие лексический, ассоциативный и другие уровни самого поэтического текста и многими уровнями многомерной модели бытия. Об этих уровнях велась речь ранее, как напрямую, так и опосредованно – во многих главах настоящей монографии.

                   Таким образом, мы приходим к тому факту, что многоуровневость поэтического силлабо-тонического текста опосредованно, через разложения в ряды Фурье периодической силлабо-тонической функции поэтического высказывания, позволяет уже наличием в тексте множества самих этих уровней наиболее ярко и, вместе с тем, лаконично и лапидарно выразить многие как ключевые идеи многомерной парадигмы бытия, так и отдельные фрагменты этой многомерности.

                  Важным представляется отметить также то обстоятельство, что чем жёстче и твёрже поэтическая форма, тем легче с помощью именно этой формы описать отдельные моменты, в том числе и ключевые моменты, многомерной парадигмы бытия! Что я имею ввиду?.. Например, сонетная форма, общая композиционная схема которой построена по принципу: тезис – антитезис – развитие – синтез – уже самим фактом своего наличия в сонете (речь идет о французских, прежде всего, или итальянских формах сонета, не об английских формах!) позволяет, особенно, в двух последних терцетах, которыми заканчивается сонет, выражаясь фигурально, «достроить» наиболее точно, чётко, ёмко, адекватно, и со всей полнотой – вывод, основную мысль о той или иной проблеме многомерности, которая описана в самом сонете! То есть сама форма, композиция помогает оформить наиболее адекватным образом содержание (см. мои публикации стихов, ссылки на которые представлены в послесловии к настоящей монографии).

                   Теми же свойствами – но ещё более ярко и лаконично, впрочем, в некоторый ущерб глубине содержания – обладают и триолеты, за счёт, прежде всего, рефренных повторений.

                   Для иллюстрации того, насколько точно, ярко и лаконично, а, зачастую, и афористично выражена идея каждой главы настоящей книги в сонетах, катренах и триолетах, написанных мною и посвящённым идеям многомерности, я привожу эти катрены, сонеты и триолеты перед каждой главой в виде небольшого эпиграфа к ней.

                  В завершение настоящего параграфа позволю себе отметить, что корреляция между уровнями поэтического высказывания (восприятия), рядами Фурье и уровнями многомерности лишь на первый взгляд может показаться слишком неявной! На самом деле вдумчивый Читатель сможет отыскать между, например лексическим рядом и нулевой или первой гармоникой разложения в ряд Фурье вполне однозначное соответствие. Также не представляет особого труда найти соответствия и между другими уровнями и рядами Фурье. Впрочем, соответствия будут иметь далеко не всегда явный вид! Естественно, что чем выше уровень поэтического наполнения в стихотворном тексте – тем выше и та гармоника (функция с большей частотой распределения максимумов и минимумов, слагающая ряд Фурье). Высота гармоники определяется тем, насколько велика частота означенной гармоники.

(Продолжение следует)