Комментарий | 0

«ANTE FRIGORA» (карельский цикл)

 
 
 
 
 
 
 
 
Перед холодами   (Ante frigora)
 
Перекликаясь поездами,
Как птицы, станции живут…
 
Не знаю, свет поёт меж нами,
Полнясь густеющими снами,
Иль сумрак плачет наяву…
 
Живет в тоске осенней время,
В уста целуя пустоту.
И сквозь простор сквозных прозрений,
Считая стук тоскобиений,
В себя из памяти бреду.
 
Лесов осенних злое жало
В меня вонзают холода,
И время столь лилово-ало,
Что кажется оно устало.
Замедлились часы, года.
 
Но ледяной, декабреносный
Свет набирает высоту
И снова поджигает сосны;
Ступает север гулко, грозно,
Считая за верстой версту!
 
 
 
 
 
Собрав озер окрестных звоны…
 
Собрав озер окрестных звоны
В темнеющую чистоту,
Слепой покой взошёл на склоны
Туманных скал. Ночная ртуть,
Мерцая мелкими огнями,
Как пробуждение меж снами,
 
Катилась в клюквенную тьму…
Сентябрь. Ночей осенних бритвы
Кромсали смысл всего. Всему
Ломали схемы, алгоритмы…
Но кто-то шёл на тихий звон,
Под тихий свист иных времён.
 
Плутая в онеменье леса,
В сетях бесчисленных колец,
Не замечая жизни веса,
Не чуя стука злых сердец,
Он останавливался где-то
И слышал смех былого лета,
 
И сквозь себя он шёл к нему,
Просторы осени разрушив,
Презрев «зачем?» и «почему?»,
Сплетая жизнь из сотни кружев
Воскресшей юности. Покой
Мерцал озёрной чистотой.
 
 
 
 
 
Осенний звук
 
Янтарь искровых времён крошится под ногами.
Вода ключевых озер смотрит в стекло бессмертья.
Пространство брусничной тьмы молча играет гаммы
Покоем живых трясин, чувствующих предсердья
 
Погоды ли, ночи, чащ, бегающих под небом
Готической ли сосной, северной ли берёзой…
Биенья стальных сердец – осени бой со снегом;
Но в полночи чёрен звук, утром он бледно-розов.
 
Дремота заклеит ночь клюквенной клейковиной.
Замедлят деревья бег, корни пуская в топи.
За звуком порочным, злым явится звук невинный,
И будет по лесу день прыгать, смеяться, топать.
 
Свалившийся сноп лучей с неба на землю ляжет.
Светящийся силуэт смело в себе растает.
И детскою синевой, смехом младенца даже –
Простится осенний звук с гаснущими устами.
 
 
 
 
 
Росчерк    (внутренняя рифмовка)
 
Неброский звук по вечерам скребет озёрные сердца
И наполняет чистотой брусничный блеск лесов карельских.
Октябрьским росчерком пера тайге мертвеющей мерцать
Сквозной осенней пустотой и дожидаться дней апрельских.
 
Но поплавкам декабрьских дней по временам ещё стоять
Отвесным пухом белизны, просолнеченной, вертикальной.
А после – чётче и светлей, прочнее кружевная гать
Предощущений крутизны весны грешно-маниакальной…
 
Но всё ещё октябрь… Увы. Ещё осколки впереди
Разбитых солнечных зеркал калейдоскопных снегопадов.
Бордовой памятью вдовы Змея колеблется в груди,
Как по краям гранитных скал колеблется расплав заката.
 
 
 
 
 
 
Царица лесов
 
Скольженьем лесов по осеннему свету
Во снах согревается новая жизнь.
Избушка в озёрную небыль одета,
Зевает, и сонная детская мысль
 
Вбегает в открытое осенью сердце…
И нет никого. И никто не придёт…
Забиты окошки и заперты дверцы,
И веет сквозной тишиною с болот.
 
Занозами в памяти – давние блики.
Но – анестезия – совсем не зима.
Озёр и лесов невесёлые лики.
Прозрачная невидаль сводит с ума
 
От грубого знанья – что не повторится
Ни то – что прошло, ни – что будет потом…
Царица лесов! Красоты мастерица!
Скажи, как забыть обо всём прожитом!
 
 
 
 
 
Карусели осени
 
Цветной лишайник. Скал скупой оскал.
Сосны́ болотной щупальца кривые.
Тропинка та, которую искал
Среди трясин. Елани вековые.
 
Брусника. Клюква. Вороника. Мох.
И – ничего, что может быть иначе.
Озерный край. Тайги неспешный вздох.
Таежный мир, и чуткий он, и зрячий!
 
И – никого! Леса. Холмы. Леса.
Рябиновая осени улыбка.
Озёр суровых серые глаза.
Кругом – пестро, нестройно, зябко, зыбко.
 
И крутит блики солнечных лучей –
Раскачивает осень карусели
По пёстрому простору ярких дней,
Качает блики звёзд в ночной купели…
 
Но человек, незримый человек
Откуда-то всю жизнь идёт куда-то.
На юг: в простор степей, полей и рек…
Багровой лихорадкою заката
 
Прошита тьма, тревоги гулкой тьма.
Дойдёт ли человек до южной цели?
Тайга грустна, тайга почти нема.
Раскачивает осень карусели.
 
 
 
На крыльях серебряной птицы…
 
Пестрятся осенние дни
На крыльях серебряной птицы.
Сверкая, мерцают они,
Огонь их пыльцою ложится
 
На шар золотистых времён,
На кольца прозрачного леса.
Иду, в немоту погружён,
Земного не чувствуя веса.
 
Одеты в лесные лучи,
Искрятся овалы просторов,
Где осень тобою звучит,
Тоска бесконечных повторов.
 
В сетях посветлевших лесов
Запутались сонные чувства…
А вот, и зимы голосок,
Знакомый до льдистого хруста.
 
Встречаешь? –
Встречаю…
Встречай!
 
Сверкают морозные ситцы.
И снежная блещет парча
На крыльях серебряной птицы.
 
       
 
Вечер. Север. Осень. Лес.
 
Вечер. Север. Осень. Лес.
Голубой лишайник.
Хмурый взор сырых небес.
Ощущенье тайны.
 
Ощущение времён,
Тягостно-тягучих.
Сине-снежный зимний сон
Проплывает тучей.
 
Серебристые стволы.
Осени мерцанье.
Колющей ночной иглы
Тихое дрожанье.
 
Красновато-бурый блеск
Ближнего болота.
Лиловато-серый лес.
Сумерки. Дремота.
 
Ночью, звёздами блестя,
По тайге невзрачной
В пустоту уйдёт октябрь,
Призрачный, прозрачный,
 
По озёрам проплывёт
Северною рыбой.
Обернется небосвод
Каменною глыбой…
 
 
 
      
Полынья голубых времён…
 
Полынья голубых времён – тихо плачущая синица.
Тот предел, что преодолён, обещает мне сохраниться.
Не растаять в полдневный час в пальцах плачущего пространства,
Сохранив для меня, для нас блики вязкого постоянства.
 
Будет прыгать брусничный день через брёвна тоски летучей.
Протрубит в небесах олень ярким лучиком промеж тучек.
И вернётся дымком она, пламенеющая снегами –
Просветлённая тишина – сквозняками, цветными снами.
 
Липким солнцем в полдневный час расцелует болота в сосны,
И увидим – который раз! – снегопады, и лёд, и солнце!..
А событий былых лимон пусть беспамятство сладко лижет.
Холодов предметельный звон приближается… ближе… ближе…

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка