Город-призрак двух полушарий мозга
Максим Пешкин (13/11/2017)
***
я следую за Фрейдом
как за Вергилием шёл Данте
сквозь ад и чистилище
в поисках сигаретного дзена
наблюдая за бесконечным дождём
в летний полдень
ни печали, ни радости, ни воспоминаний
***
в уме своём
я иду по рассветным шоссе,
пересекаю полуночные, отражающие звёзды прерии,
автостопом еду по дорогам паутины,
что ловит воспоминания и бабочек молнии.
я встречаю мёртвых ковбоев, чьи глаза пусты,
чьи револьверы пытаются пристрелить луну.
мы пьём виски из глубоких колодцев
прошедших чистилище снов.
я встречаю твоих сестёр-близнецов,
исчезающих в утреннем тумане,
и себя, тонущего в бесконечных снах кромешной тьмы,
где-то за спинами драконов горных цепей.
нежный дождь млечного пути ласкает безнадёжную ночь.
в уме своём я всегда в пути.
***
смерть моя – автостопщик,
потерявшийся под звёздами неизвестных созвездий,
где-то на пустынных дорогах,
по ту сторону забрызганных кровью закатов.
роет он глубокие могилы
на кладбище млечного пути,
вольный могильщик в ожидании попутки.
смерть моя – одинокий искатель сокровищ,
ищущий сокровища там, где радуга входит в землю,
ищущий ослепительные самоцветы летних рассветов
на окраинах городов-призраков.
я – город-призрак двух полушарий мозга,
наполненный стаями пьянящих перекати-поле
и стихов-полуночников.
смерть моя – пилигрим,
пересекающий пустошь мозга в свинцовых сапогах
под небом полной луны.
автостопщик входит в город
под небом полной луны.
***
Одиссей направляется в бар «Итака»,
меняя решения и маршруты.
глаза его наполняют неоновые огни
и взращённые городом тени.
он слышит крики ночных неотложек
и дикие песни улиц, где живут кошмары.
он пьёт чёрный, бархатный сок этой ночи,
чтобы познать чистое своё одиночество –
одиночество звёзд,
висящих на окраинах далёких галактик,
одиночество первого человека
в раю полной луны,
одиночество первого оправданного еретика.
на улицах толпятся призрачные надежды и голые страхи,
жужжат пули ядовитой летней любви.
падающая пыльца лунного цветка
освещает его путь.
***
пустой город. вечер. или почти ночь.
вид всего этого убожества вызывает чувство и желание:
чувство жалости и желание жаловаться. неважно, кому,
хоть первому встречному, но таковых либо нет вовсе,
либо они повёрнуты спинами и удаляются.
пешеход представляет собой скорее воспоминание,
нежели что-то связанное с этим материальным вечером,
настолько материальным, что от материальности этой ломит рёбра.
думается, большинство убийств и самоубийств в том числе
совершается именно в подобные вечера. из окон комнат,
в которых уже выключен свет, но ещё не задёрнуты шторы,
пульсируют телевизоры своим излучением цвета прогноза погоды.
надежда покинула этот город. неясно только,
сделала она это добровольно или же город
обыграл её в партию русской рулетки.
отныне город не надеется, но уповает.
вся ночь в семь часов сливается в одну чёрную розу,
которую срезает кто-то большой и сильный.
утро распустится розой с ароматом перегара. как обычно.
(мы проверстали всё что можно...)
Н.
мы проверстали всё что можно
нам кажется что каждый день
последним может стать
мы каждый день пытаемся наполнить под завязку
на самом деле
мы набиваем чучело минувших дней
которое таращится на нас отсутствующим взглядом
и взглядом ультразвуковым
сканирует разорванное дно
и нечем нам его прикрыть
мы неудачники-таксидермисты
мы наспех медитируем с утра
чтоб не рассыпаться средь бела дня
и чтоб фанеры наших декораций
не рухнули от ветра проезжающих машин
и мысли как наушники в кармане
не путались в безумные узлы
которые мечом не разрубить
весь день мы гнёмся иероглифом "работа"
мы гнёмся иероглифом "зачем"
снайпер работает по отрывному календарю
опавшие и мятые листы
пытаемся разгладить утюгом
пытаемся загладить утюгом вину
мы сложены в не гнущееся больше оригами
и нам не развернуться в чистый лист
развязывай свои нимфоузлы
под звуки тихой фавнограммы
что ж
нам остаётся сублимировать тоску
да оживать с утра как монстры Франкенштейна
под крик будильника "it is alive!"
нам достаётся лишь фигурное катание в постели
синхронные прыжки в постель
фигурная синхронность сновидений
и пусть будильники оценивают нас
шесть точка ноль
шесть двоеточие ноль ноль
(потрепанные метеоритами естественные спутники...)
Н.
потрепанные метеоритами естественные спутники
мы избегаем столкновений друг с другом
опасаясь что любое из них закончится катастрофой
астрономы плачут – вполне возможно от смеха –
глядя на наши нелепые траектории
бесследные в чернодырявом космосе
бесследные в чернодырявом космосе
мы бильярдными шарами посланными кием
посланными на три буквы
валимся в чёрные дыры
и выпадаем из кармана заношенного мира
прямо на асфальт
но мы поднимаемся/мы поднимаем ся
силой мысли как в кино
Последние публикации:
Прекрасное далёко (из книги "Грусть-Лабинск") –
(14/07/2021)
Усть-Лабинск –
(02/10/2020)
Блюзы простым карандашом средней мягкости –
(22/10/2019)
Видения –
(07/10/2019)
Блюзы космических одиссеев –
(14/05/2019)
"Кондуктором в трамвае был Харон" –
(29/03/2019)
Вечер → Ночь –
(12/03/2019)
Из книги заклинаний –
(25/12/2017)
Никому –
(08/12/2017)
Экверлибриум –
(27/10/2015)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
