Крымское время
Тимофей Сергейцев (04/11/2021)
Прибытие
Жуки. Трава. И вездесущий дым —
Степных костров, а может быть, пожара.
А что, горим? Да как всегда, горим.
Пылает космос Жан-Мишеля Жарра.
Здесь воздух режется совсем, как мармелад,
Краями жёлт, а поверху — сиренев.
Знать, во Вселенной наступает лад,
Раз к ночи мир не слишком-то шагренев.
Корабль идёт, влекомый молоком,
Спеша вписаться в звёздный промежуток.
Покуда лето — всё недалеко.
Не дальше перелёта диких уток.
Стою себе в полях. Аэропорт
Построен тут недавно. Он прозрачен.
Похож на цирк — на старый шапито
Из детских лет. Воздвигнут на удачу.
А дальше быт — как вечности назад.
Трава ложится под ноги грядущим.
И распрямляется, когда их примет ад.
А может — рай. Но звёзды только гуще.
Часы
В полночь лаяла собака.
Ветер дико выл под дверью.
Было б страшно в старом парке
Даже мне, уж ты поверь мне.
Но восход губной помадой
Мажет небо — дамским цветом.
А потом звенят цикады,
Словно сыплются монеты.
Теплоход причалил к пирсу.
Значит, местный полдень близко.
Высота синей, чем ирис —
Свет звенит на грани риска.
Обошлось. Длиннее тени.
И темнее кипарисы.
Вечер, тихий добрый гений.
Ночь, цыганская актриса.
Пляж
В ежевечерние пять
к Чёрному спустишься морю —
я бы хотел завещать
волнам и память, и волю.
В чёрные хляби нырнёшь.
Ниже — глубины без рыбы.
Их, дорогой, не тревожь,
кем бы на суше ты ни был.
Если уронишь туда
сердце, колечко, корабль —
не сожалей никогда.
Только шути. Будь как Бабель.
Галька. Зелёная тьма.
Тухлым пахнуло и йодом.
Тут хороша и зима
для кочевого народа.
Жди. За тобою придут.
Воды раскроются книжкой
у облаков на виду.
После сомкнутся с отрыжкой.
Флаги
В окошке от края до края
По морю идёт теплоход.
Баклан проплывает, играя.
Сменяется медленно год.
А всё не достигнут предела
Корабль и птица мои.
И делают вечное дело,
Как роза в бокале аи.
И чайка, белее бумаги,
И белая лодка вдали —
Моей обречённости флаги
Над морем работы Дали.
И может быть, что-то простится
Тому, кто увидит, из нас,
Как парус растает и птица
В назначенный вечностью час.
Карасан
Все ушли. В покинутой беседке
День застыл, как бесконечный век.
Оплели колонны змеи-ветки.
Загустела дымка вдалеке.
Ночь ломает небо, как буханку,
На куски кипящих мраком крон.
Так плясали древние вакханки,
Притворяясь стаями ворон.
Дом Раевских — в мавританском стиле.
Жив французский мраморный камин.
Здесь всегда кого-нибудь любили.
Добавляли в хлеб чеснок и тмин.
Камни помнят что-то и кого-то.
Но у них не выведать секрет.
Море превращается в болото.
В цех по производству сигарет.
Слава Богу, с морем всё в порядке.
Это бредит новый человек.
Всё ему, родному, слишком гладко,
Нет покоя буйной голове.
Но и он исчезнет без причины.
Руки пиний — словно чёрный шторм.
Словно горе на лице мужчины,
Если сердце пламенный мотор.
Тишина
На тишину охотясь, вёдрами
Её, как воду, взять пытаясь,
Писцы брели немыми ордами,
Ватагами от края к краю.
Так было тихо-ватно в комнатах.
Казалось, решена задача.
Коврами-шторами обёрнутых
Их не заметила удача.
А тишина была огромною,
Сияя полнолунным светом,
От гор до моря тенью грома и
Его вместилищем при этом.
Cock t’est belle
Д. К. К.
Коктебеля безмятежность
истекает оттого,
что стоит, как море, нежность
и не стоит ничего.
Оттого проистекает,
что пока не истечёт,
тут и чайка не летает —
чайки все наперечёт.
Ходит маятник-кораблик,
словно с марки чёрный бриг;
цвет воды не слишком маркий,
светлый, в целом без интриг.
Есть одна интрига всё же —
приезжайте в Коктебель.
И пройдите, как прохожий,
сквозь вуаль словечка belle.
Выше спрятан виноградник.
В речку цедится вино.
Дома творчества ограда
тонет в нём давным-давно.
Уплывает, как Волошин,
вдаль по времени волнам
наша белая калоша.
И дымком сигналит нам.
Ветер к вечеру 20-го августа 2021 года
Хороша у ветра шевелюра —
Ветви, птицы, звёзды, облака.
При таком безудержном аллюре
Свет холодный хлещет по щекам.
Негде в мире от него укрыться.
Тени всё длиннее и длинней.
В ветре тонет теплоходик в Ниццу,
Он не в силах попрощаться с ней.
Мир смешался. Хаос в доме листьев.
Шум — как будто рядом водопад.
Ветродуй не то чтобы неистов.
Но возможности взбеситься рад.
Всё его огромное пространство
Разом провернулось на оси.
Что ж, лети — туда, где нет гражданства,
Нет убежищ, сколько ни проси.
Вечно прячешь что-то за подкладкой.
То ли выпуск завтрашних газет,
То ли ножик достаёшь украдкой —
Полоснуть по небу буквой зет.
А в ответ посыплется в прореху
Ангелов невидимый десант.
Вырубай, брат, радиолу-Пьеху.
Пусть ей снится ласковый Де Сад.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
