Не было нас!..
Белая пыль декабря.
Льдистое пламя небесных костров:
След покорённых забытых миров –
Угли былого горят!
Угли былого сгорают везде:
В кронах закатных берёз,
В снежном покое, в далёком «нигде»,
В колких предчувствий тугой борозде,
В жгучем бессмертии грёз.
Пламя врастает и в ночи, и в дни
Смехом счастливых детей…
Это не птицы поют, а они.
Память достойно их голос хранит
В мире плохих новостей.
Где же ты, прежняя, слово скажи,
Глядя в рассветный огонь!
В мире, где правда – последствие лжи:
Ты или я – это лишь миражи –
След позабытых погонь
В сказку – за счастьем, за стаей теней,
Где времена – только дым…
Там не бывать ни тебе и ни мне,
В этой весёлой забытой стране.
Может, лишь детям твоим!
Угли былого сгорают. Потом
Будущее догорит.
Даже никто не узнает о том,
Как набиваются в памяти дом
Тлеющие декабри.
Только на небе… и только звезда…
Только вот то, что сейчас!..
Только беспечное вечное: «да»
Всё остальное, поверь, ерунда.
Не было!.. не было нас!..
За окошком через шторы видно бледное пятно
Чьей-то жизни.
Чьей-то жизни лик туманный, так похожий на луну.
Как почётче бы увидеть! Но к окошку не прильнуть.
Покажись мне!
Ты кого скрываешь, вечер? Почему же так плотны
Эти шторы, злые шторы на окне моей весны?
Разорву их!
И увижу на пятне я душу друга иль врага:
Если – друг – войдём мы вместе во счастливые врата,
В солнца струи!
Если – враг – то пораженья буду стойко я терпеть
До поры, пока его же не ударит злая плеть –
Справедливость!..
Отвечаешь, что не нужно, что повсюду пустота,
Но верни хоть пустоту мне, чую, то – моя мечта!
Сделай милость!
Пустота щедрот вернее, не обманет никогда.
Пустота, не отвечая, подразумевает: «да!»
Остальные –
И друзья, и все враги – пестротою велики.
Пестрота, как будто холод, скалит острые клыки
Ледяные!
И холодна, как бой часов.
Стреляют прошлые мгновенья
Короткой дробью из лесов. –
Короткой дробью пёстрых дятлов,
Мертвящим отзвуком времён –
В сердца, чей мир любви податлив,
И так похож на тёплый сон!
Но никакой любви не зная,
Живёшь в мирах совсем других,
И только эта дробь лесная
По сердцу бьёт, рождая стих.
…А утром выйди на опушку,
Где небо, падая в траву,
Как будто выстрелом из пушки
Свою расколет синеву,
И кровь грядущего рассвета
Омоет сонного тебя
В купели будущего лета,
И ты поймёшь, как жить, любя.
Я проник в простор весенних обжигающих чудес,
Где смотрел глазами ёлок улыбающийся лес
И бродили в белых платьях то ли сны, то ль миражи.
И сияло снегом утро, и блистало новизной.
А зеркал небесных стёкла отражали тишину.
Предрассветный свет пролился в хрустали ночных минут
И дрожал на хрупком насте серебристою волной.
Раскрывая пасти топям, с хрустом, день по насту шёл,
Опираясь на коряги и меча вокруг лучи,
И крошились под ногами чьих-то судеб кирпичи.
День апрельский, бесноватый – был лицом то ал, то жёлт;
Вздыбил страсти, отдышался, поглядел на небеса,
Клочья ночи рвал на части, и гудел, и хохотал.
И в руках его растаял утра ледяной кристалл,
А, когда пропало утро, он пошёл будить леса!
Упавшей с неба пустоты,
Что ранит прошлое до крови,
Нет ничего, чтоб я и ты
Могли на арфах дней морозных
Единой музыкой звучать,
Развеяв песнь прозрений грозных,
Как тьму – горящая свеча.
Пусть пустота морозно блещет
Кинжалом снежно-ледяным, –
В том блеске холодно-зловещем,
Ты слышишь, нам звучать двоим!
Пусть прошлое мертво, но всё же,
Пока пустоты есть в судьбе, –
Тебя во мне не уничтожить,
Как, впрочем, и меня в тебе!
Мерцающая ртуть живого дня
Покоем истекает на меня,
При этом угасая беспристрастно!
Безумие болотной пестроты,
Дыша полдневным солнцем, паром, жаром,
Вдруг оборачивается шаром
Сияющей шипящей духоты.
Меж топким одиночеством и мной
Видны уже, как трещины, зазоры.
И бегают по ним страстей курсоры,
Ведомые вернувшейся весной,
Которая стоит, но смотрит так,
Что закипают сонные болота,
Где я брожу, святая простота,
С фаянса дней счищая позолоту!
Если солнце в пьяной дымке
Улыбается сквозь ветки,
И спокойно, и хмельно!
И зеркальным он бывает,
Если солнце блещет светом
Белым,
Словно отражая
И леса, и небеса!
А когда в пылинках снежных,
Алых, синих, жёлтых небо,
И поэтому похоже
На густой и сладкий крем,
То и день бывает кремов,
И тогда порой охота,
Тыча пальцем в это небо,
Крем попробовать с небес!
За полосою возникает полоса.
На полосы ложатся строки, строки...
И мхи седые под ногами шелестят,
И слёзы, слёзы на глазах твоих блестят,
А, значит, скоро кончатся все сроки.
И глушь лесная замолчит опять, замрёт,
И напоит раздумчивостью небосвод.
А осенью расколется полнеба.
И точно так, как горько плачешь нынче ты -
Дожди прольются из неясной пустоты,
А после будет много зла и гнева.
Не надо, не гневись, запомни этот лес,
Что был строкою севера написан здесь
На полосах везенья-невезенья,
И сроки новые над старыми взойдут,
Даруя нам хрусталь сияющих минут
В промозглой мгле, безвыходной, осенней.
В траве лежать, смотреть на небо,
И видеть, как под парусами
Стремится к ночи этот день.
Из ельника ползёт дремота.
Кукует сонная кукушка
Так далеко, что сонной сказкой
Мне кажется всё, что вокруг.
Сверкают искрами стрекозы.
За бугорком ручей лепечет.
Я всё, что было – вспоминаю –
К чему давным-давно привык,
Но тень грядущего видна мне
В слепящем мареве июля.
Она стоит, как изваянье,
И заслоняет мир былой.
В шептанье тихих камышей, в могильно-дягильной отраве.
Закатной сталью времена стекают по стволам осин
Во мхи, на кочки, в тростники в туманно-голубой оправе.
И – слышу – ты ко мне идёшь, минуя сутолоку дней,
Сквозь тихий шёпот камышей, по острой кромке дня и ночи,
Из края прошлых снов моих, где мир на счастье не бедней,
И где в скрещенье двух лучей нам было – помню – сладко очень!
И ты смелее, чем тогда… и ты прекраснее, милей,
Чем было там, когда лучи – и твой, и мой – для нас скрестились...
Сплетая радости венок, нежнее всех земных лилей,
Идёшь в простор моих скорбей, как чья-то власть, как чья-то милость!
Но тут забвенье восстаёт стеной холодною – до звёзд,
И вновь стремится в сердце мне тревога чёрной росомахой.
Мерцает прошлого река. Я прохожу над нею мост.
Ты, стоя за спиной моей, ссыпаешься в болото прахом...
И гулко зреет пустота в моей слабеющей душе,
И абрис прошлого и ты – тускнеют в ярком лунном свете,
В ночных болотных миражах. Смотрю – и нет тебя уже.
Лишь завывает в валунах, подобно волку, хищный ветер.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
