Комментарий | 0

Я вижу только часть небосвода

 
 
 
 
 
 
 
***
Всё держится на маленькой любви – спрессованной, до времени, вселенной…
 
 
 
***
Красиво. Просто. Без причин,
Среди пылающих вершин,
Грустит зелёная берёза,
Читает лето, словно прозу.
И мы за нею погрустим.
 
 
 
***
Соберёшь все картины мира в единый хаб…
Велико искушенье сказать, что ты тоже Бог.
Скверный лектор так вдруг сдувается и переходит на баб,
И с улыбкой клоуна, подпрыгнув, восклицает «Ок!».
 
Но бывает, что тема вдруг поднимает своего раба
И даёт голос. И дерзко звучит его баритон.
Без этого преображения любая истина хрома и слаба,
В лучшем случае, воспринимается как стон.
 
А когда мы смотрим на играющий жизни плёс
Или видим и слышим солнце в могучем трепете листвы,
Или внимаем дрожанию клавиш представляющих клавир,
То начинаем слышать эпос, переполняющий родники Москвы.
 
 
 
***
Я вижу только часть небосвода,
А это значит, что я отвечаю за эту область неба,
Где гулко и колко:
За дроны сыплющиеся и висящие,
За то, что дети плачут,
За губы проклятия посылающие
В адрес Святополка,
Столкнувшего Бориса с Глебом.
 
Не понял? – тогда толкуй и злись…
Поучай, только пойми (хотя бы завтра!),
Что птицы, вылетающие из подворотен,
Летят с помойки частично отравленные,
Но крыльев не теряют. Их сотни и сотни,
И я, как автор,
Кладу эти строки за лучшее будущее сегодня
И говорю об очередной переплавке…
 
Пусть ржут, пусть бесятся,
Пусть в руки вкладывают стволы и пульты…
Пусть, как говорил Александр Сергеевич,
Мчатся бесы,
Произведённые из тьмы, вариациями, этого, который…
Мы выбьем из их рук рули, а из голов тупые программы.
 
Я, как ребёнок, снова и снова
Рисую на асфальте, но не только цветы и солнце,
Чтобы они от этих воющих и падающих
Оказались спасением
И не вкусили, в итоге, стронция.
 
Поясни, говорят, а сами подталкивают,
Как умеют подталкивать эти твари.
Надрывают сердце, вбивая в него инфосваи.
«Мы свои, – шепчут, –
 
Смотри, ведь это ваши дети скачут
Под нашу музыку.
Скакалки свистят, дружен круг их,
Мы их воспитали…
Славные карапузики!
Идут на мясо торжественными колоннами.
Катятся по рельсам с запада на восток».
 
А ведь дети могли бы пройти это позорище лесом.
Если бы мы…
 
 
 
 
Пародисту
 
Они присели. Ты собрал слова.
Остался запах?.. Так… Едва-едва…
 
 
 
 
Роман
 
Скрежещет ветер рваной крышей
Листву сметает на чердак…
А кто-то звуки эти слышит
И видит сквозь осенний мрак?..
 
Всё глушится ревущей массой
Железорубящих машин
И валиком хрипящей кассы
Перед Пришествием вторым.
 
Вода, из булькающей глотки
Циклона, смажет чернозём,
Пески насытятся. Подлодки
Средьземноморский водоём
 
Наполнят, словно банку кильки…
И этот серый сериал, –
Всю публику, что, сняв ботинки
Глядит, как на «Девятый вал», –
 
Захватывает селем грозным,
Запихивает, как в карман
(Как это нравится нервозным,
Воздействует, словно шаман!).
 
Вот так Егор с конём Ильюшку
Пихнул. В карман. И задремал.
И вот скрежещет наша крыша…
На том кончается роман.
 
 
 
 
***
 
Такое прозрачное лето,
Что слышно как роща поёт.
Везде возмужанья приметы,
И, кажется, всюду есть брод.
 
А там, где когда-то мечталось,
Плывут по делам корабли,
Там женщина плакать пыталась,
Но слёзы глаза берегли.
 
А струны растений играют
И пенно деревья поют,
И солнца горячая свая
Библейский напомнит уют.
 
В таких бережливых мгновеньях
Есть рвущие сердце слова…
Признание и откровенье,
И повести новой глава.
 
 
 
 
***
 
Это небо создал Господь,
И оно постучалось к нам:
- Берегите душу. И плоть.
Это тоже дорога в храм.
 
Это строгий зимы завет
И весенний Спас на ветрах.
Это лета могучий Свет
И осенний бодрящий прах.
 
Для бесстрашных – прямой путь,
Пусть придумывают слова.
Мир – движение. В этом суть.
Это знает даже трава.
 
Всё весомо. И всё живёт.
И на нежности всё стоит.
Ледоколы ломают лёд.
Тихий свет далеко летит.

 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка