Проза

  Нет-нет, сон был вторичным, вначале была реальность. Сон – точная копия до единой мелочи произошедшего с ним. Он пытался забыть и не вспоминать, что заставило приехать в этот Богом оставленный, но не обиженный посёлок, рассыпанный по краю огромной воронки, в центре которой было озерцо. Сверху оно смотрелось "божьей коровкой", так же волновало, как и эта загадочная пятнистая капля. Несколько ив-купальщиц полоскали в нём свои  длинные косы, мурава с ярко-жёлтой россыпью "гусиных лапок" стелилась у ног ослепительно-белых домиков, деревянные тротуары, несколько построек прошлого века, церквушка, поправшая все законы архитектуры, но ,в сочетании с ландшафтом, она была укором золотому сечению.

  Посёлок казался вымершим и только на краю у сараев, в тени от лопуха, играла девочка, лет пяти, с огненно-рыжими волосами, казалось, её подожгли и вот-вот она займётся вся, но личико было без единой конопушки. Он остановился, стал рассматривать кур, гуляющих в загородке. К птице, особенно к голубям, с детства жила в нём страсть. Он давно не видел такой разносортицы, да ещё при петухе бойцовской породы. На восточных базарах такие развлекают своей удалью, а здесь? Петух зловеще сверкал глазом, ходил по краю загородки. Разглядывание прервало тихое, чуть картавенькое. 

 – Здгаствуйте.

 Оставив игрушки, знавшие уже не одну хозяйку, на диво хорошей сохранности и, что то пряча за спиной, подойдя, ещё раз повторила.
 
  –Здгаствуйте.

  –Здгаствуй!

 От мысли, что девочка может обидеться, ведь он тоже не выговаривает букву Р, поёжился, вспомнил, как безуспешно его учили выговаривать эту злополучную букву.

 Ну скажи.

– Крррасный!

 Он краснел и убегал. Сверстников, у него не было, а старшие играть не принимали. Тогда из бумаги мастерил голубей, тут были разные породы, масти. Голубок сажал на яйца-фасолины, у них выводились птенцы, делал крохотных голубят.

 – Дядечка, дядечка! –А у нас было два петуха, тот дгался до кгови" – сказала девочка.
 
 – Да, красивые у тебя куры, хозяюшка!

 Ему стало хорошо, он понял, девочку никто не обучал, как когда-то его.  Господи, как он стыдился, как избегал слов с буквой Р. Однажды родители задержались на работе, он пошёл к соседям.
 – Проходи, – сказал хозяин. Мы вот вечерять собрались, садись.
 
 – Нет, я постою.
 – Ну, как знаешь.

 В это время тётка Сюня, так звали хозяйку, разливала по тарелкам молочный суп с рожками, ему нестерпимо захотелось, кадык предательски челночил от пупка до подбородка. Когда стало ясно, к столу его больше не позовут, пересилив себя, сказал.

 – Тётя Сюня, вот когда мой папа купит, замялся, когда мой папа купит зелёную корову, я вам обязательно дам молочка.
 
 – Но у нас молоко только из-под красной коровы, тебе налить?
 
 – Да! И супа с рожками.

 – Дядечка, дядечка!
 Снова прервала воспоминания девочка.
 – Дядечка, а у меня айфон.
  Радостно сказала, но тут же грустно добавила.
 Пгавда, он дегевянный.

 Из-за спины протянула ему фанерный обпилок, детской рукой был нарисован экран и кнопочки, он взял, поводил пальцем по экрану, приложил к уху. Ком подступил к горлу, успел сказать, что очень хороший айфон, прежде чем скатилась слеза. Отдав его девочке, быстро-быстро зашагал. Остановился. Обернулся. Девочка всё также стояла с айфоном в руке. Проглотив подступивший очередной комок, он крикнул.

  –Я тебе позвоню, только схожу за молоком и обязательно позвоню. Мой папа купил, замялся, мой папа купил зелёную корову.

 И, не стесняясь, заплакал. Навзрыд.