Проза

– Даааа... – Взглянув на часы, громко проговорил Данилыч.

– Хлебушек из лабаза сам не притопает, и этот приблуда навязался, он, – лицензия на отлов мышей, –  нет же, "вискасы-фискасы" подавай.
 Всё никак мог угомониться Данилыч, собираясь в магазин. Три года минуло, как схоронил жёнушку Гашу, от того ли, что стало незачем торопиться, а мысли всё кочуют из одной половинки полушария в другую и об этом некому рассказать, стал высказывать их себе. Идёт, на дороге рассыпана "стайка" шурупов – саморезы семьдесят пятые; по всему, багажник открывали они и выпали. Из добрых побуждений, дабы проезжающий люд вреда не нанёс колесу, собрал их.

Если ученик Иисуса пальчик в ранку от копья вставлял, дабы убедиться, то русский человек сам себе ранок наделает и исследует, и антимонию разведёт. Прошёл метров двадцать Данилыч, остановился и говорит себе:

 – Если сделал это без всякой корысти, то зачем несу их? Стало быть, жаба титьку дала. Кабы от чистого сердца, он яблонька – дичок, сиротинушка придорожная по всему из огрызочка брошенного к жизни припала, возьми да под коренья высыпь, завсегда надобность в железе дерево имеет.

– Прежде, чем этот шуруп изготовить, сколько люди труда положили: руду найди, железо выплавь, проволоку прокатай. По уму, оно для дела их изготовили, в дело и пойти должны. Куры бы засмеяли любого деревенского мужика, найди он подкову и это мужицкое счастье – под яблоньку. К кузнецу прытью на перековку, либо половину цены за новую обувку своей лошадке. На повышенных возвернул ответку Данилыч Данилычу.

– Оно так, только залихоманили с этой "подковой на счастье", туману в глаза ради корысти напустили, дурман-травой обложили, рассказывают, как вешать надо, чтобы счастье не расплескать, лёгкую копейку на обманке берут.

– Твоя правда, из того сундука, что и таблетка из мела, но ведь лечит, пусть не она, а ею вселённая вера.

Данилыч уже перестал понимать, который из Данилычей прав, и тогда он взял повыше:

– Вот вера наша и католическая из одного пункта вышли, у нас главный праздник Пасха, у католиков Рождество. Иисус для них больше с материальным повязан, тут и исцеляет, и единым хлебом голод утоляет. Для православного воскресший Иисус Христос живит радостью душу, и никакие земные блага не могут сравниться с этим. 

От таких мыслей Данилыч оторопел, маленько постоял, возвернулся к яблоньке, разжал пальцы. Саморезы весело соскочили с ладошки, но несколько от крепкого сжатия впились в руку, саднило. И тут ему привиделось из далёкого детства, как мальцом, играючи, он прилюдно упал, было несносно больно, плакать стыдно, чтобы не видели слёз, он уткнулся в коленки мамушки, протянул ей ушибленные ручонки, она, их целуя, тихонько шепчет:
– Ничего-ничего, до свадьбы заживёт…