Проза

Идем, гуляем с Ванечкой. Пока обводил его мимо мелких луж – сам угодил в самую глубокую. Он идет – смеется, я иду – хлюпаю ботинком. Ванечка мальчик мечтательный и рассудительный. Уж чего выдаст порой  – держись крепче! Зато поболтать с ним можно обо всем. Кроме политики, конечно. Этого гона у нас и без Ванечки  хватает.

Проходим с ним мимо проката лошадей. Пока я узнавал у хозяйки лошади, сколько стоит прокатиться вокруг площади, Ваня внимательно вглядывался в лошадку. Изучал ее и хмурил бровки.

 –Ну что, идем кататься на лошадке, Ванечка?  – спрашиваю я его.

 –Нет, – отрезает Ванечка,  – пойдем лучше на карусели.

Я пожимаю плечами и веду маленького на карусели. Как по мне, на лошади кататься было бы куда веселее –  лошадь, ведь, живая!

 –А почему у лошадки глаза грустные?  – спросил меня Ваня после каруселей.

 –Не знаю, милый, может потому, что погода такая невеселая…

Ваня берет паузу, а потом выдает в своем стиле:

 –А я знаю! Потому что на ней все катаются, а ей самой покататься не на ком! Вот она и грустит. И еще она очень устала.

Я многозначительно молчу и улыбаюсь.

Перед Новым годом люди бегают, высунув языки. Везде очереди, давки, распродажи, суета и раздражающе блестят новогодние витрины в глаза. Люди умеют суетиться – это я знаю. Люди умеют зарабатывать – знаю точно. Люди разучились радоваться – это правда. Новый год ныне фетиш – из покупок, скидок, акций. Суета и беготня.  Под бой курантов многие уже спят, потому что выдохлись. Вот и весь праздник. Я помню не такое новогоднее настроение. Но это было давно.

Я помню много снеговиков. Помню в каждом районе по наряженной елке. Помню много неспешно гуляющих людей. Помню поздравления случайных прохожих… Было мило.

31 декабря. Я, словно проклятый, работаю до пяти. Делаю последние деньги. Выгребаю последние деньги, бегу на последние распродажи и покупаю на последние подарок Ванечке. Как не странно, успел.

Ваня – классический ребенок. Он попросил железную дорогу, но, чтобы она работала, и чтобы все было по-честному. Прям так и сказал. А я рад несказанно, что он попросил железную дорогу, а не какую-нибудь страшную куклу Вуду.

Бегу домой, язык высунут, как у всех россиян, и вспоминаю слова Ванечки о лошадке, которой самой не на ком покататься. Которая прёт и вваливает, и не верит, что когда-нибудь судьба над ней смилостивится. Один в один, как я.

Бегу и думаю: поставлю под елку новогоднего шоколадного Путина и загадаю у него изменений в собственной загнанной судьбе. А если не прокатит – то новые ботинки на свои копыта, чтобы вновь бегать и пырять. А то старые шузы прохудились и хлюпают.

Забегаю лихо на 8 этаж. Звоню в звонок три раза – это сигнал, что пришел именно я и именно с железной дорогой. Открывается дверь, на пороге уже ждет Ванечка. И первое, что говорит ребенок:

 –У тебя глаза как у той лошадки, на площади! – Он быстро переключается и с радостью спешит обниматься и принимать подарок. Я улыбаюсь и целую Ванечку в маковку, чтобы рос большим мальчиком и крепким. Я – первая лошадка, которая умеет улыбаться!