Проза

 

рассказ

 

   Женщины средних лет – довольно трудная тема. Все в жизни у них достигнуто, сделано, куплено. Самим же дамам средних лет кажется, что  главное впереди. Что такое  «главное» – непонятно, но ради него, собственно, женщины средних лет и живут.

     Женщины среднего возраста так уверены в себе, что у них не бывает исканий, метаний, сомнений. Лишенные сомнений и страхов, они легко преодолевают препятствия: болезни, проблемы на работе, семейные катаклизмы. Любовных романов у них тоже не бывает, разве что некрасивые «связи на стороне». У женщин средних лет нет бунтарского желания идти против родителей, потому что давно живут от оных отдельно, и редки конфликты с обществом, потому что они презирают политику.

     Тот, кто возьмется писать о женщинах средних лет, столкнется с кучей проблем. Повествование надо вести в прошедшем времени – ведь все достигнуто. Но впереди туманится какое-то «главное», значит, изволь разбавлять будущим временем. Исканий, страхов и любви нет – следовательно, нет сюжета. Плюс женщины средних лет – самые активные читатели. Поэтому не смей изображать негативно средневозрастных дам: жен, мамаш, карьеристок, жертв шоппинга и диет, интеллектуалок, постоянных клиенток абортариев, исполнительных работниц, стареющих любовниц...

    

     И все же! Теплым августовским днем три женщины средних лет сели в одно такси на железнодорожном вокзале большого города. Все три торопились в другой большой город, а железная дорога была на ремонте, электрички не ходили.

     Цена оказалась не очень высокой – по восемьсот рублей с носа. Женщины были незнакомы друг с другом,  сошлись случайно около такси и одновременно подумали, что втроем  дешевле. Друг другу они, естественно,  не понравились, и каждая сказала себе: «Да что мне с ними, детей крестить? Посижу молча два часа». Таксист тоже был не располагающий к общению хмурый дядька в желтой футболке.

    Такси помчалось, запрыгали за окнами синие и зеленые заборы, кривые деревья, сверкающие бензозаправки, несанкционированные свалки. «Россия наша многострадальная», – подумала Регина. «Везде одно и то же, бардак и грязь», – сказала себе Светлана. А Таня ничего не подумала, она вытащила из сумочки пакет с домашними пирожками и принялась жевать.

 

 

    Первая из пассажирок, Регина была миниатюрна и хрупка здоровьем. Но при этом – врожденный пассионарий, духовный вождь. Люди такого сорта  способны вырвать из груди сердце и светить им или водить целый народ сорок лет по пустыне. Увы, Регине некому было светить и некого водить. Муж ей попался тупой жлобяра, работа досталась нудная – инженер по технике безопасности на трикотажной фабрике. С детьми тоже не повезло – родились одна за другой две девочки, а Регина всегда мечтала о сыне. Но она не погрязла в быту, как можно было ожидать от среднестатистической женщины. Она всегда знала свое призвание и предназначение. Быть Музой – для этого Регина родилась и жила. С мужем вот ошиблась. Думала, что ему нужна Муза, а ему требовалась постельно-кухонная принадлежность.

      На пятом году брака Регина полюбила молодого смелого журналиста, который писал разоблачительные статьи в местной прессе. Роман был бурный и яркий, с разными пикантными деталями: ночными репортажами в промзонах, населенных наркоманами (Регина отважно ходила туда с возлюбленным), свиданиями в лесу в Регининой машине, абортом, который пришлось скрывать от мужа, подруг и мамы. Потом местные власти перевели проблемного журналиста в газету побольше, в город подальше, и роман оборвался. Регина рыдала, звонила, порезала вены, полежала в реанимации.

     Восемь месяцев спустя она полюбила инженера-изобретателя, женатого, с кучей детей. Итог связи был менее трагичным, более грязным. Супруга изобретателя подкараулила благоверного в Регинином подъезде. Были мордобой, крики на весь подъезд и скандал на весь город. Ревнивая дура жаловалась Регининым мужу, маме и начальнику. Так все и сгорело – в зловонном пламени.

     Были еще фотограф, писатель-постмодернист, актер драмтеатра... Регина не умела любить простых скучных людей, таких, например, как таксист в желтой футболке, сидевший впереди нее.

– Может быть, я сноб, – говорила она, – но для меня жизнь – это полет,  я могу любить только тех, кто имеет крылья.

    И сейчас Регина торопилась на презентацию своего нового возлюбленного, начинающего дизайнера одежды. Она дала три четверти денег для данного мероприятия. Дизайнер был моложе ее на девять лет, и Регина гордо не скрывала этого.

– В нашем возрасте разве можно найти креативного мужчину средних лет? Одно спившееся быдло!

 

     Светлана была полная противоположность Регине. Еще садясь в такси, Светлана косо посмотрела на Регинины крашеные в блонд волосы, джинсовую мини-юбку и кислотно-зеленую сумку. И села рядом с водителем. Это было ее место по жизни – руководящее, впередсмотрящее. Кроме того, сзади Светлана просто не поместилась бы. Ожирением она не страдала, но имела много колышащихся волн, бугров и складок от подбородка до пояса брюк. Еще семь лет назад Светлана была стройнее, чем сейчас Регина. Но потом она поняла, что красота – это не самое важное.

     Самое важное – избегать лишних усилий, страданий и прыжков судьбы. Надо выбрать вещи, которые реально значимы для тебя, и расходовать силы только на них. Света выбрала: работа, муж, ребенок (именно в такой последовательности). Хлеб Светлана покупала только нарезной, чтобы не тратить время, на ужин варила магазинные пельмени или макароны – чтоб без возни. А обедали они с мужем  в областном министерстве труда, где работали на одном этаже и даже в одном кабинете. Трудились ответственно, инициативно. Светлана командовала. Муж выполнял команды. Супруги нравились начальству, выкладывались до конца, говорили о работе дома, а кроме дома нигде не бывали.

     Мужа Светлана выбрала по тому же принципу, что и еду – без усилий. Первый, кто оказался удобен, и кто признавал ее роль впередсмотрящей. Конечно, муж выпивал, но зато подавал кофе в постель, пылесосил квартиру и выполнял за Свету большую часть работы в министерстве. Была еще обычная мужская проблема с народным названием «пол-шестого». Светлана пробовала завести любовника, но любовник требовал массу усилий, и поэтому был вычеркнут из списка значимых вещей.

    Ребенка, мальчика восьми или девяти лет, Светлана считала очень одаренным. Она поручила свекрови ежедневно возить его на развивающие занятия. Музыкальная школа, кружок танцев, компьютерная студия и так далее. За ужином Светлана непременно расспрашивала сына, как прошел день. Сейчас она как раз ехала  к ребенку, который был определен в летнюю языковую школу. Одна, потому что муж, по несчастью, сломал ногу.

 

     О Тане почти нечего рассказать. Она была самая молодая и красивая из трех пассажирок такси, лет тридцати двух. Таня казалась даже моложе, потому что носила светлые джинсы, белую футболку и распущенные по плечам волосы. Она была тихая приличная домохозяйка, жена заместителя директора банка. Хорошая трехкомнатная квартира в пригороде, новенький автомобиль, сын десяти лет, семилетняя дочка. Таня не крутила романов, не таскала детей по кружкам, не читала книг, не играла на скрипке, не увлекалась хиромантией или фэн-шуем. В общем, никак не искажала ноосферное и информационное пространство.

      Таня ехала встретить с самолета двоюродную сестру, которая всегда приезжала к ней погостить в конце лета. Она посматривала вбок, и это говорило о многом, но никто ведь не замечал.

 

– Здесь надо прямо, а не направо, – тихо сказала Таня.

 Водитель в желтой футболке не отозвался. Регина читала толстый журнал, Светлана задремала.

– Мы здесь ездили с мужем, здесь надо прямо, – громче повторила Таня.

    Регина подняла взгляд от журнала и увидела, что с двух сторон от такси несутся темные ёлки и страшные коряги. И сама машина подпрыгивала, потому что ехала по бугристому проселку.

– Эй, командир, вы куда заехали? – воскликнула Регина. Светлана тоже очнулась и спросила:

– Может, так короче?

– Короче, – буркнул мужик.

      Несколько минут пассажирки молчали и подскакивали на кочках и ямах. Но когда ветки елей и сосен стали сходиться над проселком, образуя жуткий темный коридор, Светлана сказала командирским голосом:

– А ну-ка, стойте! Вы зачем сюда свернули?

– Надо так, – водитель даже не повернул головы к Светлане, что немедленно закрутило ей нервы.

– Стоять, я сказала!

      Таксист и ухом не повел. Страшный коридор влился в такую же темную поляну. Фантастически изогнутые коряги и вековые дубы окружали пространство, поросшее низкой черной травой. Посреди поляны стоял дом из темных бревен, с крышей, крытой хворостом и соломой.

– Что за чертовщина? – спросила Регина. Света попробовала открыть дверцу. 

– Заблокировано, – сказал таксист. И сел вполоборота, так что все три женщины увидели его лицо. Регина ахнула. Она увидела, что ноздри странного мужика раздулись и рассыпали голубые искры. Таня вжалась в свой уголок, глядя, как глаза таксиста наливаются кровью. А Светлана завизжала:

– Немедленно откройте! Я позвоню мужу! У меня муж в министерстве работает!

– Молчать, корова, – сказал мужик, и показал извлеченное неизвестно откуда тяжелое оружие. Регина побелела и закрыла глаза.      Светлана просто замолчала. А Таня вспомнила, что такое оружие в сериалах-боевиках называется: «Беретта».

 

     Таксист  открыл дверцы и приказал дамам выйти. Заложив, по его команде, руки за головы, Регина, Светлана и Таня гуськом прошли в дом.

      Тусклый свет из окон показывал лишь очертания стола, лавок, печки и сундука, заставленного горшками и ушатами.

– Интерьерчик допетровской эпохи, – пробормотала Регина.

– Заткнулась, шалава! – сказал сзади мужик. И показал «Береттой» на лавку:

– Сели.

      Женщины сели. У Регины дрожали руки, очень хотелось закурить, но она побоялась открыть сумку и спросила вызывающе:

– Как я понимаю, это похищение? Какие условия?

– Никаких, – ответил таксист. Бросил «Беретту», как полено, на сундук и поставил руки в боки, выпятив небольшой живот.

– Остаетесь здесь.

– Для чего? – спросила Регина. – Может, вы предполагаете, чтобы мы были этими... подпольными рабынями? Шили какие-нибудь фартуки или халаты? Или для сексуальных услуг? Тогда ваш выбор как-то странен. Видно же, что мы не из пролетариата, и не такие уж юные.

– Чего ж ты тогда шляешься по молодым мужикам, если такая старая? – нагло спросил мужик.

     Регина обмерла. Получалось, мужик был знакомый. Или подосланный.

Додумать она не успела. Светлана ринулась всем своим мощным телом вперед и нанесла сцепленными вместе руками страшный удар по макушке врага. Она так сотрясла лавку, что Регина и Таня попадали на пол. А мужик даже не шелохнулся. Он обернулся к Светлане, протянул руку, и женщина вдруг взвыла и съехала по стене.

    Таня отчетливо видела – дядька до толстухи даже не дотронулся. «Колдун», – подумала она.

– И чтобы мне без лишних телодвижений! – сказал таксист. – А то хуже будет!

Жестом он приказал женщинам снова сесть на лавку.

– Будете жить здесь, пока мне не надоест. Еда в погребе, варить будет эта, – мужик показал на Светлану.

– Может, лучше я? – предложила Регина. Она помнила, что таксист их не обыскал, что в сумке у нее два пузырька со снотворными таблетками (подсыпать ему в борщ!). – Я очень хорошо готовлю.

– Еще бы, – таксист скривил рот, изображая усмешку, – у тебя был любовник шеф-повар из итальянского ресторана. Но готовить будет она. Чтобы научилась делать усилия.

     Тяжелыми шагами таксист вышел из дома. Женщины остались одни. Все три одновременно полезли за мобильниками. Первой извлекла телефон владелица самой аккуратной сумочки – Таня. Вспыхнуло бело-голубое пламя, и, не обжегши Тани, оставило в ее ладони горстку пепла.

– Пипец, – выдохнула Регина, – я сразу поняла, девчонки... Это Воланд!

– Кто? – спросила Таня.

– Дьявол, – ответила Регина. Приятный холодок побежал по ее плечам. Дьявол был бы самым экзотичным любовником.

 

     Светлана обследовала двери и окна. Выходы в мир были наглухо заделаны. Окна вообще представляли собой впаянные в свинцовые рамы куски небьющегося стекла. Таня осмотрела брошенную на сундук «Беретту».

– Это муляж, – сказала она, – просто кусок железа.

     Регина же спокойно извлекла из сумки портсигар и закурила сигарету. Запах дыма был определенно не табачный. Светлана тоже села и достала сигареты.

– Дьявол, говорите, – сказала она, – в мистику я не верю. А вот экстрасенс – возможно. Чтение мыслей, зрительные эффекты, передача энергии на расстояние... Как с ним справиться, вот в чем вопрос...

– Никак, – сказала Регина, – это искушение черных сил. Он знает все наши слабые места, хочет подавить нашу волю и завладеть нашими душами...

– Травы накуришься, конечно, черти зеленые замерещатся, – презрительно усмехнулась Светлана.

    Регина обтерла насмешливым взглядом все Светины дряблости и отвислости.

– А без усилий воображение заменяется жировой тканью.

– Ты мне замечаний не делай! – вскипела Светлана. – Я в министерстве работаю! А ты никто и звать тебя никак!

– А тебя сто лет не трахал никто и никак.

      Глаза и щеки у обеих заполыхали. Но тут распахнулась дверь, вошел таксист, Воланд, колдун, экстрасенс, в общем, дядька в желтой футболке. И дал Тане толстую книгу в синем переплете.

– Прочитаешь – найдешь способ отсюда выбраться.

– Я? – еле слышно спросила Таня.

– Да. Надо ж и тебе чем-то заняться. Буквы-то помнишь?

 

      Светлана немедленно взяла в руки командирскую инициативу.

– Девочки, давайте не будем тратить силы на дурацкие разборки. Маньяку это только на руку. Давайте разделим обязанности. Тебя как зовут?

– Таня.

– А меня Света. Мы все примерно одного возраста, так что можно на ты.

– Ну, я – Регина.

– Давайте так. Вы, Регина и Таня, займетесь обедом. А я прочитаю это.

     Все были бы очень довольны таким раскладом, но... книга открывалась только в руках у Тани. И буквы в ней видела одна Таня. Регине и Светлане книга нахально показывала голые белые страницы.

– И ты еще говоришь, что он не дьявол? – усмехнулась Регина. Насчет обеда не стали даже экспериментировать. Светлана сама полезла в погреб и добыла там замороженную курицу, полведерка картошки и лука.

– Много припасов? – спросила Регина.

– На тридцать лет хватит, – мрачно ответила Светлана.

 

      Смещение реального плана часто вызывает у читателей недоумение и даже возмущение. Для чего мне, говорит средний читатель, вся эта мистика-фантастика? Я человек образованный, и прочел, может быть, пять тыщ книг за свою жизнь. Причем, сказки остались в счастливом детстве. Конечно, Гоголь с Булгаковым тоже вкручивали в реальное повествование всякие мистические винтики, но они ведь, простите, классики! Подражать классикам – дурной тон. Выбрали серьезную, глубоко психологическую тему – «Женщины средних лет». Вот и исследуйте, ройте в глубину, раскрывайте мотивы и рисуйте характерные детали. И тогда получится...

       Не получатся  женщины средних лет без фантастики, грустно думает автор. Потому что вся жизнь женщин средних лет, равно, как и мужчин средних лет, а также молодежи, детей и стариков обоего пола – сплошная ирреальность, бесконечная мистика. Серое небо над крышами высоток – это декорация, переполненный автобус – бесплатная панорама ада, а свалка, поросшая бурьяном в человеческий рост, населенная лохматыми собаками и сизорылыми бродягами – портал в параллельный мир.

       Везде ирреальность, везде. Ищешь глазами настоящее, и никак не находишь.

 

– Ну, что там написано-то? – спросила Регина у Тани. Она маялась бездельем, ей ведь никакого поручения Воланд не дал. «Почему не дал? Задумал для меня другое предназначение?»

– Ничего я тут не понимаю, – жалобным голосом сказала Таня. – Какие-то кусочки. Вот, слушайте: «Разные люди бродят в разные стороны. Одни куда-то идут, другие никуда особо не торопятся. У одних есть цель, у других цели нет. Одни умоляют время задержаться подольше – другие подталкивают его в спину, лишь бы бежало еще быстрей. Но когда уходят последние электрички, в этих местах наступает очень странное время».

– Дребедень какая-то, – констатировала Светлана.

– Не дребедень, а «Послемрак» Харуки Мураками, – надменно сказала Регина. – А дальше?

«...Проведя рукою между ног девчонки, Оскар обнаружил там сперму. Островок волос на лобке был совершенно мокрым, и, спустив руку ниже, Оскар обнаружил, что сперма Чарли стекает между ягодицами девчонки, орошая ее другую дырочку», – прочитала Таня.

– Фу, пакость какая! – крикнула Светлана, и тут же порезала ножом палец.

– А это «Палач» Лимонова. Чувствуется, в современной литературе вы не знатоки, подруги, – ехидно сказала Регина.

– А теперь вообще не по-русски, – сказала Таня. – Дайте ручку и бумагу, я перепишу.

... ивотчтоонапереписала: «The slings and arrows of outrageous fortune, or to take arms against a sea of troubles, and by opposing end them? – To die, – to sleep, – no more; and by a sleep to say we end...»

– Полный бред, – сказала Регина.

– Это из монолога Гамлета, – Светлана посмотрела на Регину, как на урну для мусора, – я по образованию переводчик.

– Переводишь министерские бумажки с левого края стола на правый? – отозвалась Регина.

     И в этот момент у нее в сумке зазвонил мобильник!!!

Светлана и Таня содрогнулись. Регина вытащила телефон. Он не вспыхнул и не сгорел. Из трубки зазвучал детский голос.

– Мама, мам, ты где?

– Катя, – крикнула Регина, – доченька!

– Мам, ты обещала папе позвонить, как доедешь. Он тебе сто раз звонил уже, а ты недоступна.

– Дай папе телефон.

Но связь тотчас прервалась. Белая, как мел, Регина набрала дочкин номер.

– Алло, мам! Ты где?

– Катя, скажи папе, со мной все хорошо. Я переночую у тети Юли. Завтра приеду.

     Регина положила телефон в сумку и закрыла лицо руками. Тем временем Света вытащила свой телефон (тоже не сгорел!) и набрала номер мужа.

– Абонент находится в параллельной реальности, – ответил механический голос.

– Сволочь! – Светлана швырнула телефон в сумку и вернулась к ножу и картошке. Дверь отворилась, и вошел мужик в желтой футболке. Он молча сунул в печь дрова, щелкнул пальцами, и дрова загорелись. Пленницы уже не удивились. Только Светлана спросила гневно:

– До каких пор, позвольте спросить, вы намерены нас тут держать? Здесь даже ванны нет!

    Он ничего не ответил, но у выхода показал на нее пальцем:

– Будешь выступать – просидишь дольше всех.

 

 

     Светлана нашла на полке глиняные тарелки и кружки и деревянные ложки. Накрыла на стол. Вытащила ухватом горшок с варевом. Обед в печи варился очень долго – фактически, превратился в ужин, а от волнения все были ужасно голодны. Попробовав ложку, Таня заморгала, а Регина откровенно скривила лицо.

– Мать твою за ногу! Чистый стрихнин! В дешевой столовке лучше сварят, – издевалась Регина.

– Не хочешь – не жри, – мрачно отозвалась Света. От возни с печкой у нее болели все суставы, но критика была еще больнее.

    Регина попила чаю с хлебом. Таня съела через силу полтарелки варева. Приоткрыв дверь, таксист приказал:

– Посуду мыть Шерстобитовой.

 Шерстобитова была Светлана. Она уже не удивилась, откуда таксист знает ее фамилию.

    Регина хотела было вытащить портсигар, но рука сама извлекла мобильник. Она набирала все подряд номера: мужа, матери, возлюбленного... Каждый раз девушка-робот отвечала: «Абонент находится в параллельной реальности». В последнюю очередь Регина набрала номер дочери.

    Светлана оторвалась от лохани с посудой, Таня подняла лицо от книги. Слушали Регинины: «Да? Молодец. А как папа? А бабушка забрала Люсю из сада? А что у вас на ужин?»

    Светлана вытерла руки и побежала к телефону, набрала мужа. Бесполезно. 

– У тебя есть ребенок? – спросила Таня. – Ты ребенку позвони.

Одаренный Светланин ребенок взял трубку.

– Сыночка! – закричала Светлана. – Перезвони папе, скажи, что меня похи...

Связь оборвалась.

– Дура, – сказала Регина, – думаешь, ты хитрее дьявола? И зачем ребенка пугать?

     Таня вдруг сорвалась с места, бросилась к двери и забарабанила в нее кулаками и ногами. Таксист отпер и спросил грубо:

– Что бесишься?

– Почему им можно звонить, а мне нет?! У меня тоже дети есть! Почему мне читать эту хреновину?

– Потому что ты – не самый тяжелый случай, – ответил таксист.

     Дверь захлопнулась. Таня упала на лавку и несколько минут дико рыдала. Это была первая истерика в ее жизни. Регина подошла к ней, погладила по плечам и сказала:

– Девки, ну его в задницу. Давайте, расслабимся?

И вытащила из сумки бутылку виски J&B, любимого напитка дизайнера одежды.

 

          За окнами избушки появилась синеватая вечерняя дымка. Зажужжали комары. Регина, Светлана и Таня сидели за столом. В кружках радостно плескалось виски, на сковородке еще шипела свежая яичница с окороком. Сигарета Регины источала зеленоватый дым, сигарета Светланы – обычный серо-сиреневый.

     Три женщины улыбались и возбужденно громко болтали. 

– У меня сын такой одаренный. С четырех лет читает, с пяти лет вожу на английский, – рассказывала Светлана.

– А я хочу, чтобы у меня были обыкновенные дети. Просто люди. Без всяких там примочек, – возражала Таня.

– Девки, давайте не будем о детях. Это тупая обывательская тема. Ах, как мой покушал, ах, как мой покакал.., – презрительно сказала Регина. – Давайте лучше об искусстве!

– Давай, – ответил вдруг мужской голос с дальнего края стола. Таксист сидел там с кружкой в руке, с яичницей на тарелке – как будто с самого начала ужинал с пленницами.

– Ну, что ты молчишь? – дьявол осклабился Регине. – Я тоже люблю поболтать об искусстве. Правда, не понимаю, чем тебя привлекает эта тема. Образование у тебя техническое. Ты не поэтесса, не композитор, не киновед...

    Регина презрительно усмехнулась:

– Вот уж не думала, что ирреальные сущности мыслят, как кухонные тетки. При чем тут образование? Я общаюсь с людьми искусства. Я читаю...

– Спать  с людьми искусства – это не значит проникать в искусство, – сказал дьявол, – и читаешь ты не то, что хочется, а то, что они тебе подсунут. Регинка, ты же девочка взрослая, и понимаешь, что чужими мозгами жить нельзя.

– Это не я живу их мозгами, а они подпитываются моей энергией! – Регина яростно двинулась к таксисту, как будто хотела ударить его кружкой в лоб. – Я им помогаю, я им вдохновение даю...

– Деньги – это не вдохновение, – сказал таксист, – хотя, конечно, травы накуришься, черти зеленые замерещатся...

    С этой цитатой из Светланы и презрительным кивком на травяной дым, паскудный дьявол исчез. И через секунду проявился у выхода:

– Спать можно на печке, а еще за сундуком раскладушка есть.

 

    Света нашла на печке ровно три комплекта постелей – включая матрасы и подушки. Недолго думали над распределением спальных мест. Света с Таней расположились на печке, Регина постелила себе на раскладушке. Она не могла уснуть даже после того, как все умылись в прихожей и погасили свет. Вставала, бродила, наливала себе J&B, вздыхала.

– Ты чего не спишь? – спросила Таня. – Болит что-то?

– Я из-за детей переживаю, – глухо проговорила Регина, – у меня Катька, старшая, с астмой. Постоянно с ингалятором. Бывает по два приступа за ночь... А Люське пять лет всего.

– Врешь ты все, – из темноты сказала Светлана, – по мужику своему страдаешь. Бывают же такие, с бешенством матки...

– Ты! – заорала Регина и бросилась к печке. – Завали хлебало, корова! Что ты понимаешь в людях? в жизни? Это у тебя один мужик на уме... ты ребенку за весь день не позвонила, сука!

    Таня прервала этот крик, зарыдав неожиданно и громко:

– Вам хорошо! А у меня вообще никакой связи с домом нет... они, наверное, меня уже по моргам ищут...

    Светлана обняла Таню, а Регина принесла свой мобильник:

– С моего набери... у детей есть телефоны?

 Сын Тани отозвался сонно:

– Мам? Ты чего звонишь? Тетя Вера приехала, сказала, ты у бабушки осталась ночевать...

    Как приехала, бормотала Таня, я же ее отправилась встречать, чертовщина полнейшая, а может, нам все это снится, девочки? И завтра мы проснемся дома?

     Свеча горела на полу около печки, освещая снизу голые ноги трех женщин. Они сидели на краю, укрыв плечи одеялами, прихлебывали J&Bиз кружек и разговаривали, плакали, обнимались...

– ... я ведь, девки, зачем за него вышла? У него городская прописка. А я сама из села. Училась хорошо, вуз с красным дипломом...  никого лучше не подвернулось...

– ... думаешь, мне неохота любить утонченного и талантливого? Только они на дороге не валяются. И кому я нужна, Мэрилин Монро пятьдесят второго размера...

– ... я все время боюсь, как бы не случилось чего, ведь без него я погибну, у меня даже специальности нет...

    Регина спрыгнула с печки и крикнула:

– Девки, а кому слабо переспать с чертом? Эй, Мефистофель, или как там тебя!

Светлана тоже спрыгнула и  стала бить в дверь кулаком:

– Открывай, у меня гормональный взрыв!

   Зассал, весело объявили обе, импотент старый. И отправились спать.

 

     Таня проснулась раньше всех. Ее закусали комары, и сдвинула на самый край развалившаяся Света.

– Это не сон, – прошептала она, – господи...

Она вдруг вспомнила, как в детстве бабушка разучивала с ней молитву. Таня вытащила из-под футболки золотой крестик и забормотала:

_ Отче наш, иже еси на небеси...

А дальше, хоть убей, не могла вспомнить. Что-то там было про хлеб, про врагов, про искушение...

– Девчонки! – Таня стала тормошить то Регину, то Светлану. – Девчонки, вы молитвы знаете?

    Какие молитвы, раздраженно отвечали они, ты с ума спятила, поспать не даешь! Но спать больше не смогли, встали, начали убирать постели и причесываться.

– Нет, без шуток, – не успокаивалась Таня, – чертей ведь молитвами отгоняют. Не помните?

– Я неверующая, – сказала  Светлана.

– А я вообще еврейка, – сообщила Регина из прихожей, где умывалась из бочонка. – Но еврейских молитв тоже не знаю.

   Потом Регина стала объяснять Светлане, как варить гречневую кашу, а Тане было строго приказано сесть за книгу и читать, читать, читать, искать спасение.

   Завтрак получился весьма неплохого качества. Но телефоны у Регины и Светы разрядились, таксист не показывался, стены и тоска давили на нервы.

– Я больше не могу! – крикнула Таня, отталкивая книгу. – У меня голова пухнет от этой чуши!

– Таня, деточка, – Регина пустила дым через нос, – не езди по мозгам. Без тебя тошно.

– Это ж надо быть такой тупой! – крикнула Светлана. – Двадцать страниц прочитала и устала, бедняжка. В школе для дебилов училась, что ли?

– Да пошли вы! – крикнула Таня и швырнула книгу на пол.

   Светлана и Регина одновременно отложили сигареты и двинулись к Тане. Светлана угрожающе занесла кулак:

– А ну, подняла книгу!

   Таня бросилась к двери, стала стучать и звать:

– Эй, эй, помогите! Убивают!

   Никто не отозвался, а книга плавно вспорхнула с пола и легла на стол. Таня покорно села и продолжила читать сквозь слезы, застилавшие ей глаза.

 

    «А когда Кролик, взглянув на жилетные карманные часы, припустил вовсю через поляну, Алиса сорвалась с места и махнула за ним. Кролик юркнул в круглую кроличью нору под кустами. Алиса, не задумываясь, нырнула следом».

– Кажется, я видела такой мультик, – сказала Таня. Подняла взгляд от книги и увидела, что Регина дремлет, положив голову на стол, а Светлана – спит на печке, свесив с края руку.

    «Может, и мне поспать?», – подумала Таня, но тут снова бросился ей в глаза дурацкий фрагмент про Алису и Кролика, и она вскочила, ужаленная мыслью.

«Мы обследовали двери и окна, а погреб – нет! Кролик – нора – погреб...»

    Через минуту Таня уже лезла вниз по лесенке. Чиркнуть спичкой и зажечь свечку она осмелилась только внизу. Сверкали стеклянные банки на бесчисленных полках, пахло копченым, пряным, земляным и затхлым... Таня обходила со свечкой все стены, отодвигала мешки и кадушки, и скоро нашла, нашла, нашла! Круглая нора, очень похожая на кроличью, только побольше.

   Она поставила свечку на пол и полезла в нору. Туннель был не слишком длинный. Метра два. Потом засветило солнце, зачирикали птахи, и Таня вылезла наружу – вся в земле, паутине и восторге.

    Таксиста нигде не было видно. И лес показался Тане не страшным, как вчера, а радостным, добрым. Машина таксиста стояла напротив дома, ключи торчали в замке.

    «Надо бы этих забрать», – подумала Таня, – «только фиг его знает, пока я буду лазить назад, вдруг нора закроется?»

Еще она подумала, что Регина и Светлана ей, в общем-то, никто – чужие противные бабы, притом, грозились побить ее. Она побежала к машине. Водительских прав у Тани никогда не было, но ездить она немного умела – муж научил.

  «Доеду до шоссе, а там брошу тачку и остановлю любую попутку».

Она дотронулась до ключей, и тотчас они вспыхнули и сгорели, как телефон. Таня затравленно обернулась. Значит, он где-то здесь? Наблюдает?

   Кошмар! Небо затянулось грязными тучами, трава почернела, по веткам деревьев запрыгали какие-то черные лохматые твари...

– Ай! – Таня взвизгнула и бросилась назад, к норе. Туннель, погреб, лесенка вверх, и Таня лихорадочно затормошила Регину и Светлану:

– Вставайте! Я нашла выход! Вставайте!

      ... о том, как они расширяли нору топором и совком, чтобы могла пролезть Светлана, как брели по страшному черному лесу, как ссорились и помогали друг другу, как сели в проходящий маршрутный автобус, можно было бы написать целый приключенческий роман. Но в этом романе не будет таксиста и его странных чудес, а значит, пропадет весь вкус.

      Здесь бы нужно логическое завершение или мораль. Сделалась ли Регина нравственной и самостоятельной? Научилась ли Светлана делать усилия? Появилась ли в Тане хоть капелька духовности? И кто такой, черт возьми, был этот таксист?

   Я не знаю. Честное слово.

 

март 2011

Медынь