Жизнь как есть

«Это не мой кайф! Это бычий кайф! Я не хочу этого кайфа!» – орал на весь подъезд, скатываясь вниз по старинной деревянной лестнице и ломая свои костыли Славик Потопляк по кличке Костылевич. Он был в жопу пьян, но хотел он совсем не водки. Он хотел наркотиков и напился с горя и от бессилия, потому, что ему не дали. А происходило это все на дне рождения Кузи (Сергея Кузьминского – главного брата Гадюкина). Кузя в то время хиповал. Волосы светлые до пояса, глаза голубые.
У Кузи всегда голубели глаза, когда доза превышала пять кубов в день. Кузя был моим близким другом и дни рождения наши были близко. Двадцать четвертого сентября мы с шиком отгуляли мой бёздник в ночном клубе гостиницы Днестр, где покойный Ховик крутил дискотеку, кстати, был богатым и умным красавцем и умер загадочной смертью: на трассе у машины на высокой скорости вдруг лопнули 2 колеса и пиздец – всмятку. Большие деньги, которые у него были так никто и не нашёл. Коктейли, трава и ахуительный музон - были темой вечера. А третьего октября был день рождения Кузи, который решено было отметить тяжелыми наркотиками. Я спиздил отцовский старинный пивной бокал с серебряной крышкой, наполнил его тырсой (молотым маком) и пошёл поздравлять Кузю. Гостей было не много. В основном наша старая хиповая торчковая тусовка. Кузя все замутил очень красиво. Жил Кузя тогда на улице Гоголя напротив 52 школы, на третьем этаже старого польского дома с мамой и с бабушкой. В его маленькой дальней комнате была старинная печка с кафельными изразцами. Очень красивая и уютная, в нужный момент она превращалась в камин. И в этом камине мы мутили волшебное вещество, которое называли разными словами. Ширка, герыч, герасим, химка – зимой и ханка – летом. Рядом с печкой большая кровать на полу, она же гостевой диван, куча аппаратуры по всей комнате и плакаты на стенах. Кто-то из первых гостей подарил Кузе огромное распятье с Иисусом Христом, сделанное из цветного пластилина. Слов актуальное искусство тогда не было, но это было именно оно.

Огромный пластилиновый Христос на тёмно-зелёном пластилиновом кресте потрясал воображение, и Кузя сразу повесил его над кроватью у изголовья. С божьей помощью и с его благословения мы начали мутить праздничную ширку. Было нас несколько человек и угощение было четко распределено, так, чтобы всем получить максимальный Кайф и чтобы Кузечке еще осталось раскумариться. В этот ответственный момент и припёрся Костылевич, который в то время был недели две как в завязке и смеялся на улице над нами называя нас наркоманами. Все напряженно переглянулись. Нет – сказал добрый и мудрый Кузя. – Славика надо беречь от наркотиков, а то он снова подсядет. Все радостно закивали головами. Кузя вышел в коридор и в приоткрытую дверь быстро объяснил Костылевичу, что, мол, Славик так и так, мы не можем тебя пустить в дом, потому что тут наркотики, и мы за тебя переживаем. Поэтому иди Славик и выпей водки за мое здоровье, только в дом ее не неси. Славик ахуел от такого расклада и начал плакать и умолять и говорить, что он как раз собирался снова развязать и ему очень надо и очень хочется, и он специально выбрал светлый праздник – кузин день рождения для развязки. Нет – четко отрезал Кузя. Тебя не кумарит. Иди Славик пей. И захлопнул дверь. Костылевич немного повыл и поскребся под дверью, но, в конце концов, куда-то съебался. А мы, сверкнув серебристыми стеклянными шприцами (теперь это раритеты прошлого тысячелетия) втрескались от души. И души наши слились в экстазе под блюзы Санни Бой Уильямсона и под божественного Фрэнка Заппу.  Комната наполнилась теплым кайфом и душистым дымом трубок и сигарет. Через какое-то время вернулся пьяный в жопу Костылевич и устроил на лестничной клетке свой протестный театральный перформанс с дикими криками: Это не мой кайф! Это бычий кайф! Я не хочу этого кайфа! После чего скатился с лестницы и исчез. Все облегченно вздохнули, а Кузя вырубился в сладкую полудрёму. Постепенно все начали расходиться. Я уходил последним и заметил, что в комнате очень жарко, но Кузя не отреагировал.

На следующий день я валялся дома, перечитывая  Борхеса-Маркеса-Картасара. Внезапно в самый мистический момент повествования раздался тревожный звонок в дверь. Я открыл и ахуел от неожиданности. Передо мной стоял Кузя, но не Кузя. Он был коротко подстрижен! Длинный хаер до жопы, делавший Кузю Кузей отсутствовал. О майн Гот! «Что случилось?» – хриплым шёпотом спросил я. «Пиздец» – сказал Кузя. «Мне приснился страшный сон, что меня черти за волосы в пекло тянут» – ответил Кузя. «Так всем и говори» – добавил он. «Давай лучше вмажемся». Мы втрескались и за чашкой сладкого чая он, уже раскумаренный и расслабленный, рассказал мне страшную сюрреалистическую правду. После того как я ушел, он решил уже не вставать и рубиться ­– спать до утра. Печку он так и не выключил. От высокой температуры в комнате огромный пластилиновый Христос расплавился и упал со стены Кузе на голову и на лицо. Он проснулся в страшном шоке. Ему показалось, что на него напал огромный липкий кальмар из фильма ужасов и впился ему прямо в лицо. Чужие 1983. Он ахуел и начал бороться с липким кальмаром. Со страшным криком он растерзал его и отлепил от головы. И только тут увидел, что он порвал Бога – Иисуса Христа. Ему стало совсем хуево, и он пошёл стричься в монахи в соседней парикмахерской. История потрясла меня. Я чуть не плакал от смеха и ужаса. «Ладно, хули теперь делать?» – сказал Кузя. «Идем, купим шоколадки и пиццу. У меня возле дома открылась пиццерия. Там ахуительная пицца. Я уже пару раз брал там». Мы выползли в город. Сначала пошли в сквозняк – это такой большой проходной гастроном возле отеля Жорж (бывшего Интуриста). Там была огромная очередь. Видимо что-то давали. Мы обошли очередь, и подошли к продавщице.  «Хозяюшка» – ласково сказал Кузя. «Мы наркоманы, на раздаче, так сладенького хочется. Дайте нам будьласка 2 шоколадкi». Продавщица була в шоцiи, не поверив своим ушам, в состоянии транса дала нам шоколадки. Мы их радостно захавали и пошли за пиццей. В пиццерии никого не было. Львов консервативен, а это была одна из первых пиццерий и в нее мало кто ходил. Мы взяли 2 огромных пиццы, и я попросил кетчуп. «Кэнчум? Якiй такiй кэнчум?» – удивленно спросила продавщица. «Та соус, дурна, соус!» – подсказала ей другая. «Ах, соус» – разочарованно сказала первая. «Нi. Соусу нема» - отрезала она и внезапно в упор уставилась на Кузю. Очевидно, она его узнала. «А де твое волосся? – спросила она. «А то менiсон був, шо чорт мене за волосся в пекло тягне» – чётко ответил Кузя и они, сделав испуганные лица, понимающе закивали головами.

***

Перед Бельгией у Кузи практически не было зубов. Так, что на повестке дня стояли две задачи: соскочить с наркоты и сделать новые прекрасные зубы. Ехал он на шесть месяцев и чётко видел цель, поэтому оставшееся перед поездкой время позволял себе сладко торчать. Одного разу пан Манiлов дав менi кассету з вiдео концертом Laurie Anderson «HOME OF THE BRAVE».  В 1986 году Лори сняла фильм "Дом храбреца». Она была, как демиург - сценаристкой, режиссером и певицей в главной роли. Ахуенный концерт и ахуительный видео арт по тем временам. Она на сцене в белой маске на всю голову играет на своей магической, электрической "магнитофонной" скрипке и танцует шаманские танцы.  Андриан Белью лабает на гитаре с гибким резиновым грифом. Лори танцует танго с Уильямом Берроузом, легендой битников, всякие латиноамериканские и корейские инструменты, фантастически красивая  проекция на всю сцену. В общем, пиздец, песня и наркотик, а не кассета. Вечером Кузя пришел смотреть. Пришёл довольный, как пряник – видно было, что ему ну очень всё хорошо. Он завалился на диван, накрылся одеялом и, покуривая вместе со мной, тихо рубился и наслаждался видео Лори. Иногда он прикрывал глаза, и сигарета падала на одеяло и прожигала его. Я сохранил это одеяло, как святыню, и берегу, как Туринскую плащаницу. В это время Таня Мун замутила вкусный чай и сладкий стол. Кузя обожал сладости, как Карлсон, который торчит под надёжной крышей. В то далёкое время во Львове впервые появились шоколадные батончики Марс и Сникерс с цельными орехами внутри. Мы пожирали их, шо дурные. Это было очень прикольно. Особенно доставляла реклама. Реклама «Марса» проходила под знаком эйнштейновской формулы Е=Мс2, где Е - энергия, М - «Марс», а с2 - скорость современной жизни. Просто пиздец, как все это нас радовало и вставляло. Мы жрали и ржали, перекидываясь слоганами. Snickers Hard, бля,с высокой концентрацией орехов. При жестких приступах свиняка! Шоколадный батончик Натс 12 см - Хочешь большего? Шевели мозгами! Закрой глазки, открой ротик. Заряди мозги и засунь себе в жопу крепкий орешек! И тогда тебе будет Bounty - Райское наслаждение! Хочешь, бля, нереально сытный батончик? Нереально хочу, бля! Орехов немерено! А ну быстро на колени и  сникерсни в моём любимом формате! Все будет в шоколаде! Добавь удовольствия, когда тебе хочется! А хочется всегда! Все лучшее уже в тебе. Получай, блять, ореховое безумие. Аааааааа!!!!! В тот вечер Таня накупила немерено орехового безумия и крепких орешков в шоколаде. Ну и, конечно же, цейлонский чай с сахаром и травками из Гурзуфа. Во время шоколадного разврата - ужина, в процессе которого я записывал с Кузей интервью, где он сравнивал Лори и Заппу и рассказывал, как и за что он любит музыку, произошло следующее событие. Все вы знаете, что трава пробивает на хавчик или как еще говорят на свиняк. Нас пробило, и мы сожрали несколько десятков этих прекрасных заграничных чудес. Кайф слегка притупился и уже наступила ночь, и Кузя засобирался домой. Сначала он пошел в туалет. Кузя тогда жрал тырсу. Как вы знаете, а если не знаете, то теперь будете знать потому, что это очень важно и это должен знать каждый - срать после тырсы наркоману очень трудно. Очень! Пока он изнурял себя в туалете, я курил и думал о нашей непростой райской жизни. И тут я увидел, что возле Кузиной чашки стоит блюдце полное орешков. Я даже не понял сразу, что это и откуда и протянул к ним руку. Но тут вернулся Кузя. «Не надо» – твердо сказал Кузя. «Лучше детям во дворе раздай». И тут до меня дошло, что у него нет зубов, и понял, что он ел шоколад как мороженное, рассасывая во рту, а орешки сплевывал в тарелочку. Это было так трогательно, что я чуть не заплакал и вспомнил, как на одном из концертов, после исполнения первой песни, кто-то выкрикнул из зала: «Кузя! А де твойi зубы?!» Кузя нащупал взглядом в толпе рогуля и громко ответил в микрофон: «Як би ти, дитино, стiльки рокiв скiлькi я маком срав – подивився я б на твойi зуби!» 

Кузю я знал с 16 лет

Очень любил этого гениального человека. Он был очень умен и точен во всем, что он делал. Безупречный рассказчик, прекрасный музыкант и настоящий воин. Перед последним концертом, зная уже, что у него рак в третьей стадии, я подарил ему тёмные очки, библию и плеть. Мы обнялись. Последний раз я видел его в хосписе за месяц до смерти. Он лежал в палате и слушал кантри. Я принес свежие журналы, соки и фрукты. Мы просидели и проболтали несколько часов. Я знал, что вижу его в последний раз.

Несколько текстов из Кузиного ЖЖ.

Сергей Кузьминский под сетевым псевдонимом qzzaargh

Как-то все цеплялось одно за другое. Проснулся, попил чайку, решил вынести мусор. Вынес мусор - решил пойти чо-нить заточить. Зашел заточить в снек-генделык - выпил пива. Выпил пива - решил позвонить. Говорят - ёба! приезжай тут Миша -адвокат завтрак мутит. Поехал. Через час уже накурился в гОвна. В соки говн даже. Получил в подарок от Бори Бергера плеть атамана войска донского с двуглавым орлом на черенке, библию и очки-хамелеоны, чи як их там. Потом позвонил Попов - типа тревога все по коням. Вызвали тачек - мне попался таксер, который меня сюда и привез. У него в тачке играет фанки постоянно. Я спрашиваю - чо за радиостанция такая пездатая? А он говорит - та это диск. Я говорю - хуясе какой-ты ровный водила шо такое слушаешь! А он говорит - да я ваще прусь на саунде западного побережья. Я после этих слов ваще тупо молчал всю дорогу, думал. Приехали на студию довженка - смотрим - нас ждут два черных, но китайских джипа и какая-то хюнде. Погрузили весь табор и поехали на чайку. Там ваще канешно пиздец мракобесие полное. Пошароебились за сценой, пошли в гримерку, дунули, ёбнули коньячины халявной из райдера (Попов умница, не забывает о духовной жизни) - прибегает тёлочка с выпученным взором - типа бекстейдж-паникерша - говорит идите уже лабайте.
Ну пошли. Там на сцене походу дела выяснилось, что вчерашний саундчек был допизды, мониторинг ваще хуй проссыш ничего не слышно. Мишаня даже разнервничался было и давай орать в микрофон - ёбаный в рот! заебали сцуко дайте мониторы две тыщи девятый год на дворе а вы блять звук настроить не можете. Я смотрю, козелковские техники не очень согласны с выдвинутыми тезисами и вполне не против дать Мишане пизды прямо тут на сцене. Но все таки уважение к сединам победило, они попытались чото там подкрутить. Но Миша упорно продолжал лаяться до самой коды. В общем за всей этой перепалкой время прошло весело и незаметно, мы доорали останню писню и ломанулись было назад в гримерную. Но тут опасносте! Внизу под сценой хижі журналисте и туса человек писят людей, уверенных, что я должен отловиться от фотографирования и раздачи подписей. Звоню Попову - говорю Андрюха, гони сюда воинов, бо мне надо как можно быстрее съебаться. Смотрю через 3 минуты бегут. Серьезные такие. Жилеты как у Онотоле Вассермана. Взяли мен я в кольцо и мы ломанулись. Прорвалась таки какая-то ничо так телочка с микрофоном с надписью НТН (хуй знает чо это за канал, но тёлочка ничо так) - пищит мне в ухо - Пане Сергию а що ви скажете... - Всё заебись, говорю!
Короче ушел технично. В гримерке выпил кефиру. Потом дунул немного. Вылез на крыльцо. Сразу доебались какие-то смешные малолетки. Ну так, без особого прогруза. Потом наконец -то решили куда едем дальше. Опять черные  сцань-йонги и мы оказываемся дома у кое-кого вам знать не надо. Как-то самообразуется поляна, достаточное количество вискаря, потом прибывает караван с гидрой потом целая глава, состоящая из одних звездочек типа такого вот:

Бабушка Перчик

В нашем львовском дворике-коробочке среди прочих персонажей проживала бабулька. Звали ее Тойба. А фамилия у нее была Перец. Все называли ее просто — бабушка Перчик. Она была очень древняя. Мне казалось, что ей уже далеко за двести. Она была настолько древняя, что носила парик! (не тот парик, что стали модными в конце 60-х — а настоящий парик, который носили еврейские женщины).
Старушка она была тихая и мирная. Нас, детей, иногда даже угощала леденцами. Жила она на первом этаже, в комнате без удобств, с одним лишь умывальником. У неё был отдельный вход и крылечко, где стоял стул, на котором она, собственно, и проводила летом всё время. Туалет у бабушки Перчик был общий с ателье «Индпошив» (там работал дядя Мойша, который пошил мне в 12 лет шикарные брюки-клёш белого цвета). До туалета надо было пройти через двор метров тридцать. Но бабушка Перчик была очень стара. Её ходовая давно нуждалась в капремонте. И она не ходила в туалет. Она поступала проще.
Двор наш был проходной. Спешащие люди сокращали через него свой путь с улицы Городецкой (так ее звали старожилы-москали — на самом деле Первого Мая, а при поляках Грудецка) на улицу Гоголя ( бывш. Зигмунтовского). Путь торопыг пролегал аккурат мимо крыльца бабушки Перчик. Каждый день, играя в ножички или в «море волнуется раз» или не помню во что мы там уже играли — мы видели следующую сцену.
Вылезшая из трамвая номер 6, следовавшего курсом Вокзал — Пидзамче жительница села, ломится через наш двор, торопясь в ПТУ, или на работу или хз куда они все так ломились. С крыльца слышен умирающий голос бабушки Перчик: «Дытынко! Пидийды будьласка сюды! Допоможы бабушке!» Наивное дитя подходило к крыльцу. Бабушка Перчик очень живо подрывалась со стула и, перегнувшись через перила, резко совала в руки оторопевшей селянке газетный сверток со словами: «Отнеси этот дрек* на помойку — она как войдешь в браму** сразу справа». Жертва покорно уходила со свертком в руках. А мы стояли и ржали, потому как знали — бабушка Перчик говоря слово «дрек» ничуть не приукрашивала. В свертке, таки да, было её говно.

С бабушкой Перчик произошла еще одна замечательная история.
У нее были две подружки. Две сестры. Софа и Катя. Примерно такого же возраста как она. Две горбатые кривоногие бородавчатые фурии. Еще у них была собака. Пёс. Вы не поверите, но его звали Тобик. Он был помесь мопса с хз чем. Изначально он был белый, но от старости стал желто-коричневым. Я не видел в своей жизни более отвратительного существа. Сёстры проживали на противоположном конце двора, тоже на первом этаже. Нас, детей, они ненавидели. И было за что. Дело в том, что то место, куда выходили их окна, было площадкой для наших самых активных игр. Типа футбола. Бедные старушки были вынуждены весь день слушать наши вопли. При этом никаких стеклопакетов. Сейчас, на склоне лет, я их очень понимаю.
Так вот. Бабушка Перчик страдала бессоницей. Сёстры Софа и Катя тоже. И бабушка Перчик иногда ночью ходила к ним в гости. Они к ней не ходили, потому как у них была жилплощадь в 3 комнаты с ванной и санузлом, а у бабушки Перчик только комната.
И вот однажды ночью Перчик поперлась через весь двор к подругам в гости. Путь, надо сказать, не близкий. Метров тридцать по одной стене. И метров сорок по другой. Плюс всякие ступеньки. Бабушка Перчик не знала, что в этот день работяги из Водоканалтреста что-то там чинили и сняли крышку канализационного люка. И, поскольку с работой за день не управились, решили продолжить завтра, а крышку так и оставили лежать рядом. И бабушка Перчик конечно же в этот люк провалилась. Примерно в три часа ночи. В течении следующих трёх часов она орала из люка одну и ту же фразу: «Люди! Поможите! Киньте мене вирьовке!». В шесть утра проснулся муж нашей дворничихи Стефы — Мыкола. Единственные, кстати, украинцы в нашем многонациональном дворе. Он таки кинул бабушке Перчик «вирьовке» и вытащил ее на поверхность. Она тут же уселась на землю и сказала — «Ну вот! Опять вуйко*** спас старую жидовку!»
А вот о том, как вуйко спас старую жидовку в первый раз — я ничего не знаю.
__________________________________________
* дрек — (идиш) говно
** брама — (польск.) ворота
*** вуйко — (укр.) мужик

© Кузя (Сергей Кузьминский)