Онтологические прогулки

Одной из причин государственного и цивилизационного кризиса, переживаемого в настоящее, время Россией является иррадиация "смердящего" сознания, превращение его в доминанту духовно-идеациональной жизни.

Круг сознания именованного термином "смердящее" очерчивается следующими высказываниями знакового персонажа "Братьев Карамазовых": ". . . И хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы:умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с". "Не было бы греха и в том, если бы и отказаться при этой случайности от Христова, примерно, имени и от собственного крещения своего, чтобы спасти тем самым свою жизнь. . . " "Я всю Россию ненавижу."

В приведенных высказываниях достаточно ясно проявляются типологические черты "смердящего" сознания:

Для "смердящего" сознания характерно подражание и заимствование инаково-чужих форм чужой исторической и культурной жизни. Все мы чему-то подражаем, что-то заимствуем. "Смердящее" сознание подражает и заимствует исходя из установки на априорную "самоценность" и совершенство инаково-чужого/умная нация/ и неполноценность, ущербность/глупая нация/ своего собственного, почвенного. Это суть эпигонства"смердящего"сознания. Смердяковы всегда хотят быть "беременны чужим ребенком"/Ф. Ницше/.

Эпигонство влечет за собой имитацию. Эпигон пытается довести подражание, заимствование до полного уподобления заимствуемому оригиналу. Однако, так как эпигон находится вне круга культурно-исторического бытия внутри которого сформировался желаемый образец, то он формирует копии из культурно-исторических эрзацев, заменителей синтезированных из предварительно распыленной коренной культурно-исторической почвы. Происходит "творение" эрзац-копий, т. е. муляжей. По отношению к оригиналу эрзац-муляжи всегда находятся в сослагательном залоге:как бы(европеец, капитализм, социализм, от "кардена"), но не. . . Те элементы инаковой культуры, которые, как заимствованные европейцами китайские компас, порох, книгопечатание, ракеты не требуют превращения европейца в китайца, т. е. вводятся в почвенный культурно-исторический тип из собственной исторической традиции, собственной идеи, душевно-духовных устоев, целей и задач - вообще не являются и м и т а ц и я м и . Это дары бытия, дары Бога никогда не превращающиеся в данайские.

Эпигон-имитатор - будучи не в состоянии полностью выявить и прожить экзистенциально-онтологическую основу имитируемого образца - копирует лишь его налично-фактический вид, часто случайный и эпифеноменальный /тень тени/. "Творимый" эрзац-муляж приобретает, следовательно, характер бессознательной карикатуры, т. е. пародии на оригинал.

Цена за эпигонство, имитацию, пародирование инаково-чужого это отказ от своей исторической почвы, своей идеи, своего цивилизационного задания. Цена одна: дисперсия, ничтожение почвенной истории и культуры, своеобразия в исторический прах, в культурно-аморфную массу - меон.

Вступить в диалог с инаково-чужой жизнью не потеряв суверенность и своеобразие своей может лишь свободное сознание, которое обладает собственной культурно-исторической плотностью и плотью, устанавливает себя из собственного духовно-идеационального основания. Историческая пустыня, культурный прах ни с кем в диалог не вступят: они пустое место для колонизации, материал для использования, т. е. р а б с к и , а их носитель раб. Раб - это говорящее орудие, вещь для употребления. Смердяковы рабы вдвойне, ибо они осознанно лишают себя цивилизационной суверенности и приготавливают к употреблению.

"Смердящее" сознание, видимо, есть, было и будет. Его можно было бы "вынести за скобки", если бы . . . : а/ оно не иррадировало, не захватывало бы в свой круг внутренне-экзистенциальный горизонт русского сознания - "русский дух"; б/ оно не становилось доминантой внешне-публичного сознания - русского общественного мнения; в/ оно не определяло современный вектор падения русского культурно-исторического и государственного самобытия в усредненность однообразия и единообразия рационалистических форм экономики, политики, права, морали, быта установленных ново-европейским Западом.

"Смердящее" сознание в своих эпигонско-имитаторской, пародизирующей, рабско-меонтизирующей функциях являлось и является рычагом с помощью которого ново-европейский Запад пытается перфорировать "русский дух" по образцу ново-европейского рационализма. Для "смердящего" сознания ново-европейский рационализм и есть "ум" "умной" нации, он гипнотизирует смердя ковых как взгляд удава обезъяну. Свое собственное духовное рабство перед Западом "смердящее" сознание пытается сделать универсальным для всего русского сознания, "русского духа".

Так как сами представители ново-европейской культуры оценивали рационализм как"заболевание и искажение духовного образа Европы"/Гуссерль/, "духовное плебейство"/Ницше/, "нигилизм"/Хайдеггер/, то необходимо всмотреться в суть и типические черты ново-европейского рационализма, этого предлагаемого "смердящим" сознанием универсального образца для универсального подражания.

С нашей точки зрения суть новоевропейского рационализма выражают следующие духовные установки:

Все в мире мыслимо и принципиально определимо в мысли - вопрос лишь в полноте и чистоте разума мыслящего "Я".

Все в мире калькулируется:исчисляется , измеряется, рассчитывается -
вопрос лишь в методе.

Все в мире используемо, употребимо - вопрос лишь в технике. Все в мире продается и покупается - вопрос лишь в цене.

Суть всех установок кратко можно выразить словами из "Братьев Кара мазовых":"Бога нет, значит, все дозволено".

Для нас, как и для К. Леонтьева, С. Булгакова, П. Флоренского, И. Ильина, С. Франка, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, новоевропейский рационализм не тождественен рациональности: ни античной, ни православно/правильно/христианской, ни ново-европейской Рациональной Идеи и Рациональному Проекту.

Согласно Э. Гуссерлю суть античной рациональности состоит в требовании устройства своей жизни в соответствии с разумом. Под разумом понималась вся сфера вечных, безусловно значимых, абсолютных истин и идеалов истоком и внутренним телосом которых является БОГ.

Суть православной рациональности выражают положения о сердце как истоке ума, о сакральном знании священного безмолвия и его пути, о собиранииума в сердце как средоточие совести, любви, милосердия и жертвенности, о ограниченности и недостаточности внешнего словесного знания и словесного доказательства.

Согласно ново-европейской Рациональной Идеи имманентная разумность мира, в котором" истинный ход вещей соответствует истинному ходу идей", постигается в НАУКЕ как бесконечно развертывающейся из аподиктического основания в аподиктическом методе с и с т е м е окончательных истин о мировом целом. Необходимость преобразования природы, общества и человека согласно НАУКЕ, которая способна/в пределе/ дать ответы на все вопросе о вещах, разуме, смысле жизни и. т. д. - суть Рационального Проекта для которого "Бог это человек помещенный в бесконечную даль"/Гуссерль/.

это остаток Рациональной Идеи и Рационального Проекта трансформированных экспериментально-математическим естествознанием в физикалистскую установку и физикалистский проект изгнания из сознания и языка всех метафизических сущностей и метафизических проблем - всего, что не выразимо на языке чувственных наблюдений, количественных измерений, экспериментов и математических равенств.

Эту установку мы находим уже в "Физике" Р. Декарта, в работах Гоббса, Локка, Гассенди и. т. д. Мистифицированный и фетишизированный сознанием европейского бюргера физикалистский остаток превратился в рационалистический МИФ в котором нет места вере в Бога, бессмертие души, божественный исток человеческого образа в "разумном животном", представлению о духе, абсолютной истине, абсолютной границе добра и зла открываемой светом и голосом коренящейся в Боге личной совести.

Что представляет рационалистический миф по своим духовным установкам, интенциям мы уже пытались показать. Эти установки кристаллизуются, оформляются в типических характеристиках - мифо-рациональных нормалиях. К их числу - по нашему мнению - принадлежат:

Для рационалистического мифа - в силу его родового физикализма - характерно отрицание субстанциональности божественно-сакральной и духовно-идеальной сфер бытия, отрицание их безусловной самозначимости и сведение их/как иллюзий, превращенных отражений и просто отражений, простых и "высших" физиологических и соматических функций и свойств/к миру чувственных вещей и процессов, практических интересов и реализующих их чувственно-предметных действий. Это принижение, редукцию высших духовно-идеальных ценностей до эпифеномена природно или социально материального и возвышение низшего /природно или социально инстинктивного/ до существенности и субстанциональности мы называем меонической редукцией / термин обсужден с А. С. Ососковым/ каковая является сутью нигилизма.

Процесс мышления рационалистический миф сводит к обозначению и рассчитыванию бытия/М. Хайдеггер/ под контролем рефлексивной мысли мыслящей бытие в одной установке и одном горизонте/П. Флоренский, Г. Маркузе/ абстрагируясь от гетерогенности и гетероморфности как бытия, так и мышления.

В рационалистическом мифе "мышление нам не средство "познавать", но обозначать, упорядочивать происходящее, делать его доступным для нашего употребления"/Ницше/. Мысль, истина понимаются тут сугубо практически - как средство приготовления мира к моему/эгоизм/ или нашему/трансцендентализм/ у п о т р е б л е н и ю, средство власти.

Со-общность людей в семье, нации, работе, их со-чувствие и соучастие, единомыслие и со-действие осуществляемые как в горизонте сознания, так и в горизонтах бес- и сверх- сознательного маргинализирована в рационалистическом мифе и подменена обменом информацией: нейтрально-анонимным, знаково-логическим, приготовленным к массовому употреблению дискурсивным знанием.

Бог, истина, совесть, любовь - одни для всех людей, народов и цивилизаций, но пути и тропы к ним различны и определены как уникальностью их личного и исторического бытия, их выбором и усилием, так и их историческим заданием, "замыслом" Бога по отношении к ним как творцам, личностям.

"Смердящее" сознание пытается распылить, ничтожить в себе творца, личность приговорив к вторичному существованию эпигона-имитатора "творящего" эрзацы-пародии и выполняющего функцию расщепления, эррозии почвенно самобытного сознания, превращения его носителей в духовных рабов отказы вающихся нести крест торения собственного пути к истине, крест претворения собственного культурно-исторического задания.

"Смердящее" сознание современных старых и "новых" русских в выполнении своей рабско-меонтизирующей функции разрушительно вдвойне, ибо, перфорируемый с их помощью рационалистический образец сам по себе есть грех гордыни человекобожия, есть ничтожение высшего и возвышение низшего: похоти власти над миром, похоти собственности на мир, похоти проституирования миром, есть духовная болезнь Запада. Меоничность "смердящего" сознания в синергии с меонической редукцией рационализма трансформирует смердякова из мелкого "беса" в Сатану.