Онтологические прогулки

"Да, мертвые молчат. Но нужно помнить, что все

великое зреет и творится молчаливо, что исторические

события созидаются не на митингах, а в таинственной

тиши глубин народного духа."

(С.Франк Мертвые молчат.- Соч.,М.,1990,с.580)

В предлагаемой вниманию читателя статье
рассматривается смысловая связь русского этоса с историческими путями
и перепутьями Руси-России. Понимание данной связи требует совершения эпистрофе,
что в переводе с древнегреческого означает оборачивание.

Смысл эпистрофе состоит в оборачивании и взгляде на
нечто иное и инаковое для того, чтобы в нем и через него увидеть себя
совершивше­гося и себя не совершившегося.

Вот и совершим эпистрофе к исторической судьбе
Руси. Обернемся для начала на хулителей русского народа из так называемой
"интеллекту­альной элиты". Обернемся, всмотримся и увидим, что дебилизация
ими своего народа свидетельствует об их душевно-духовной болезни, название
которой гордыня. Интеллектуальные гордецы самозванно записали себя в
лучших "по природе", богоизбранных, а весь остальной народ определили
в отбросы, из которых они после соответствующей обработки либеральными
химерами, изготовят по заимствованным на Западе лекалам строителей
"светлого" капиталистического будущего. Эти химеры служат (под именем
"общечеловеческих" и "рыночно-демократических" ценностей)
камуфляжем голой воли Запада к господству над не западным миром.

Обернемся на петровские "реформы".
Обернемся, всмотримся и уви­дим, что они явились первой исторической попыткой
Запада осуществить цивилизационный слом Руси руками ее собственной властвующей
верхушки.

С тех пор Россия живет в западной щивилизационно-исторической форме - псевдоморфозе.
("Историческими псевдоморфозами,-говорил О.Шпенглер,- я называю случаи,
когда чуждая древняя культура довлеет над краем с такой силой, что культура
юная, для которой край этот - ее родной, не в состоянии задышать полной грудью
и не только что не доходит до склады­вания чистых, собственных форм, но не
достигает даже полного развития своего самосознания. Все, что поднимается из
глубин этой ранней душев­ности, изливается в пустотную форму чуждой жизни;"(Закат
Евро­пы.,М.,1998,т.2,с,193)

Протестантско-католическая по своим религиозным
истокам и осно­вам, торгашеская, утилитарно-рационалистическая по способу
историчес­кого существования цивилизация Запада глубоко враждебна православной,
византийской по духовным основам цивилизации Руси-России. Поэтому, за­падническая
псевдоморфоза "внедрялась" и удерживалась выводками "гнез­да
петрова" сверхнасилием, которое, однако, оказалось не в состоянии
искоренить православно-византийские корни. Из православно-византийских корней в
их единении с русской идеей и с практикой русской историчес­кой жизни возникает
русский этос: стиль, способ думать по-русски, оце­нивать
по-русски, выбирать, решать, действовать по - русски.

2.

Русский Этос

Лучше всего суть русского этоса усмотрел русский
философ и богос­лов о. Григорий Флоренский. Отец Григорий подметил, что если
Византия жила в православии, то Русь жила православием. Это
означает, что Русь изначальная приняла в свое сердце нравственные
заповеди, крестный путь и крестное распятие Христа и сделала их своей
исторической судьбой. Отсюда и крестно-подвижнический, покаянный и бунтующий
исторический путь Руси-России.

Это путь народа решившего жить по правде и совести,
в мире, кото­рый "во зле лежит", следовательно, это путь праведника,
но не идиота, не непротивленца злу, а, воина, борца с земным злом
силою, но не наси­лием.(см.: Ильин И.А. О противлении злу силой). Подлинно
русский это борец, следующий словам: "Он(христианин - В.В.) не напрасно
носит меч; он божий слуга, отомститель в наказание делающему
злое"(Рим.13,4).

Истина, составляющая суть русского этоса, открыта
всем людям и народам. Однако далеко не все народы приняли ее в глубину своего
серд­ца и ума.

Всмотримся в ее суть: "Я есть путь, Истина и
жизнь: верующий в меня имеет жизнь вечную" (Ин.14,6), "Познайте
Истину, и истина сделает вас свободными" (Ин.8/32), "Не о хлебе
едином жив, будет человек, но о  всяком глаголе Божий" (Мф.4,4), "Кто
говорит, что он в свете (истине),
а ненавидит брата своего,  тот во тьме (в неведении);  Кто любит брата
своего, тот пребывает в свете и нет в нем соблазна (т.е. тьмы неведе­ния);
а кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме и во тьме ходит, и не знает
куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза" (Ин.29- 11), "Любите
грешника при непримиримой ненависти к греху" (св. Исаак Сирии),
"Тайна спасения для желающих, а не для насилуемых" (св. Гр.
Богослов), "Если нет воли сам Бог ничего не делает, хотя и может по
свободе своей. Посему совершение дела Духом зависит от воли челове­ка"
(св. Макарий Египетский), "Что не произвольно, то и непроч­но...Добровольное
же - прочнее и надежнее"(св.Гр.Богослов), "Бог есть Ум, Слово и
Любовь и только человеку даны ум, слово и любовь" (св. Гр. Нисский) ,
"Царство Вожие - праведность и мир, радость во Святом Духе" (Рим. 14,
17)

Для типического западного, т.е. протестантско-католического
чело­века явленная ему Истина была и есть орудием власти над мирон, средс­твом
приготовления богатств мира к употреблению.

Для
"среднего" византийца истина христианства сознавалась
предпи­санным из вне законом душевно-духовной жизни,  тем  должным, 
необходи­мость и справедливость которого понимаешь умом, но не хочешь принимать
сердцем, не хочешь в соответствии с ним преображать свою жизнь. Отсюда дуализм христианского
и языческого в византийском этосе.

Русский человек относится к смыслам
христианской Истины не инс­трументально и торгашеско-потребительски (как в
западном этосе), не юридически (как в византийском этосе), а сокровенно
- как к абсолютно­му (Фаворскому) свету и слову, идущих из глубины собственной
совести. Совесть и образует сердцевину личной и соборной
жизни русского челове­ка именно как русского. В бессовестности русский человек
чувствует се­бя скотом, знает о своем скотстве и часто сознательно (понимая,
что душевно и духовно гибнет) изощряется в скотстве. Русский человек не теплохолоден.
Свет, суд и боль совести или влекут его к бескомпро­миссной борьбе со злом, или
к осознанному погружению во зло - до дна.

Таким
образом,  русский этос - это постоянная боль совести за то, что
мир до сих пор во зле лежит.  Русский этос - это не уговариваемая
никакими уговорами вина за царящие в  мире  насилие  и 
несправедливость.

Русский этос - постоянный труд и борьба за жизнь по правде,
а не по лжи. Русский этос - это и бунт отчаяния от собственного
бессилия перед силой зла (слаб человек), трансформирующийся в бунт против боли
и вины совести, против "тягла" труда и борьбы с мирской ложью,
рабством, на­силием. Отсюда антиномичность и русской души и русской
жизни: подвиж­ничество, жертвенность, святость и бесовская одержимость
вываляться в грязи зла, сатанинское желание стать злом.

3.

Метанойя

Петровская псевдоморфоза разделила единую по
православному стилю быта и бытия московскую Русь на два народа с противостоящим
миропони­манием. Тупиковость разорванности исторической жизни в псевдоморфозе
была осознана частью властвующего "верха" в первой трети 19 века. Осознана
в формах славянофильства и западничества. Славянофильство и западничество
означало духовно-смысловой раскол в до сих западнической верхушке России,
раскол в "малом" народе. Большой же народ всегда жизнью и изнутри
хранимого им православия знал о пагубности духовного рабства перед Западом.
Поэтому и звал Петра: "Царь-антихрист". Появление славянофилов
свидетельствовало о метанойе у части русского правя­щего слоя.

Метанойя (др.гр.) означает коренную
перемену ума, которая ведет к осуждению прежнего образа жизни, как ложного,
и оборачивание к новому и истинному способу жизни. "Только ложное...понимание
общего хода ис­тории...,- писал Н.Я. Данилевский в работе "Россия и
Европа",- могли привести к смешению понятий частной Европейской, или
Германо-Романской цивилизации с цивилизацией Обще- или, правильнее,
Всечеловеческую; оно породило пагубное заблуждение, известное под именем западничества,
ко­торое отмеряет нам жалкую, ничтожную историческую роль подражателей Европы,
- лишает нас надежды на самобытное культурное значение "то есть на великую
историческую будущность". Славянофилы поняли, что са­мобытное
культурно-историческое будущее у Руси есть лишь через практи­ческое
установление православного государства и права православного устройства
хозяйства, гражданственности и быта, православной разумнос­ти, нравственности и
культуры.

Метанойя ума части русского верха, оборачивание к
культуре и тра­дициям своего народа, к Православию высвободило связанные
псевдоморфо­зой творческие силы Руси, Именно с первой трети 19-го века
расцветают самобытные русские литература, живопись, театр, наука, образования,
русское земство, русская артельно-соборная организация хозяйства в сфере
промышленности и т.д.

Однако, двойного раскола: православного трудового
"низа" и запад­нического властвующего "верха", а так же
внутри самого верха не выдер­жит никакое государство, никакой народ, ибо
"падет дом разделившийся внутри себя". Близость падения
петровского дома предсказал К Леонтьев, утверждавший, что петровской России
приходит конец, что Россия непре­менно должна "сорваться с европейских
рельсов". Это падение осуществи­ли три русских революции, которые, по
внутренней сути, носили духов­но-православный, крестьянско-трудовой,
анти-буржуазный и анти-западный характер.  В революциях русский народ поднялся
против мира  насилия  и рабства как таковых. Православную почву этих
устремлений народа прек­расно показали Андрей Платонов в "
Чевенгуре",
Семен Франк в работе "По ту сторону левого и правого" и генерал
Деникин в "Очерках русской сму­ты".

4.

Русский коммунизм

Историческая трагедия России, однако, состояла в
том, что внешне все три революции протекали в западнической форме
(либерально-прогрес­систской, либерально-консервативной, "научного"
социализма...) и возг­лавлялись западниками. В лозунгах: "вся
власть трудовому народу", "землю крестьянам", "фабрики
рабочим", "землю и волю"..., народ опоз­нал их
православно-христианский прообраз: изгнание торговцев и менял из Храма,
"горе вам богатые", "продай имение свое и раздай деньги
страждущим",  "блаженны страждущие за правду",  "богатый -
или вор или сын вора".

Народ пошел за чаемым Царством Божиим на земле,
народ выступил против мертвящей русскую душу петровской псевдоморфозы. Западники
же повели его в европейскую мечту и европейский проект "научного""
социализма. Повели в новую псевдоморфозу к новому историческому
тупику.

Западнической оказалась почти вся русская
техническая, управлен­ческая, научная интеллигенция. В ней произошло соединение
"духа" раци­оналистической гордыни Базарова и духовного рабства
Смердякова. Обра­зовался Бес, о котором провидчески предупреждал Достоевский.
Прозапад­ное большинство российской интеллигенции в режиме сверхнасилия, попа­дая
и само под его "кровавое колесо"(А.Солженицын), попыталось тоталь­но
переделать всю Русь. Именно оно, преследуя цель индустриально-тех­нологической
модернизации, решило сломать русско-православный этос: стереть православное
сознание, вытравить православный быт и на расчи­щенном месте осуществить
европейский проект - материалистический,

атеистический, рационально организованный по технологии единого кон­церна
социализм.

Народ терпел и строил, так как модернизаторы-неозападники
опира­лись не только на насилие и сверхнасилие, но и на определенное согла­сие
народа, ибо у социализма есть своя правда, в отношении неправды
капитализма. Социализм прав:

-в утверждении расчеловечивающего,отчуждающего
характера рацио­нального капиталистического хозяйства, которое основано на
тотальном господстве "священной" частной собственности и тотальности
рыночных отношений;

-в утверждении, что любые формы принудительного,
т.е. рабского труда безнравственны и экономически не эффективны;

-в том, что без познания сил природы, без техники,
без учета ма­териальных интересов людей, борьба с мирским злом оборачивается
идио­тизмом.

Социализм не прав в том, что в борьбе с неправдой
капитализма опирался на нравственный и исторический релятивизм в понимании духов­ных
истоков и предельных целей своей борьбы. Социализм был не прав в том,
что:

-истину, свободу, человеческую личность понимал инструмен­тально-прагматически
и функционально;

-признавал действенность, следовательно,
действительность лишь материально-экономической, технической, количественной
стороны челове­ческого бытия.

Практически осуществленный в России
"научный" социализм явил миру лишь более обезличенный, более
машинизированный, тем самым, более мертвый, чем на Западе, образ
рационального капитализма. Он саморазло­жился и не мог не разложиться.
Внешние и внутренние противники "русс­кого" практического социализма
только подтолкнули то, что уже падало само.

Однако,
падала (это понял уже Ю. Андропов) западническая, "научно"
- социалистическая псевдоморфоза. Противники же, через распад
псевдо­морфозы, стремились к окончательному историческому слому русско-пра­вославной
цивилизационной альтернативы, которая осуществилась в том, что в советской
России было действительно советским:соборным, совест­ливым, справедливым.

Запад аплодировал русским марксистам до тех пор, пока они
вели Россию по пути осуществления европейского проекта рационального социа­лизма.

Такой проект, в основе которого лежат не абсолютные
ценности со­вести, милосердия и справедливости, а материальные интересы, матери­альное
потребление, материальное благо для всех на основе безгранично­го потребления
земных ресурсов в организованном по технологии единого концерна хозяйстве,
русский философ Семен Франк и немецкий философ Мартин Хайдеггер назвали рационалистическим
нигилизмом.

Практика "социалистической" России
показала, что рационально-ни­гилистический эксперимент привел не к упразднению,
а тоталиэации лжи рационального капитализма. Тотализация лжи капитализма
выражалась в цинизме, лицемерии и жестокости власти, в воровской круговой
поруке, продажности и алчности и верхов и низов, в их неверии ни во что, в
скрытой войне номенклатуры против всего действительно советского: сво­бодно-артельного,
совестливо-трудового, не продажно-торгашеского. В 1985 году скрытая война стала
явной, а с 1991 демонстративной и вызы­вающе агрессивной.

Из всего сказанного можно сделать вывод: любые
утверждения о том, что Россия должна обернуться или назад к
(либеральному или государс­твенному) рациональному капитализму или
вперед к рациональному (тех­нотронному, постиндустриальному...) социализму,
контуры которого мы видим на современном постмодернистско-постхристианском
Западе, русо­фобски и нигилистичны. Их авторы снова вталкивают Русь в
реставрацион­ную или модернизационную псевдоморфозу.

Установленный в России "ельцино-абрамо-чубайсами"
постсоветский "трансмутант" не содержит в себе ничего ни от
рационального капита­лизма, ни от рационального социализма постмодерновского
типа. Мы рады этому. Значит, Русь-Россия действительно сорвалась с западнических
рельс, значит все эти внедренные силой валютные и фондовые биржи, мар­кетинги,
холдинги и т.д. носят симулятивный характер, ибо за ними нет внутренней саморастущей
основы для их органичного осуществования.

Постсоветский трансмутант держится не глубиной ума
и силой воли крупных и мелких плутократов и нуворишей, а оцепенением перед
призра­ками наживы и разобранностью ума, воли и действия нашего народа. По­мочь
народу собрать ум и волю в сопротивлении номенклатурно-плутокра­тической
бесовщине является сегодня основной задачей русских патрио­тов. Однако сначала
они caми должны совершить эпистрофе, метанойю и аскезу:  вывести себя из
затемнения ума,  дряблости воли,  разобранности души и бездействия.

Никакой иной духовной основы для реализации этой
задачи кроме ис­тины русского этоса у них нет и не будет. А из русского этоса
неизбеж­но следует действительно русский, т.е. православно-соборный
коммунизм, Русский коммунизм - это общество, в основании хозяйства, быта,
госу­дарственного устройства которого, лежат укорененные в абсолютной, бо­жественной
основе всего сущего совесть, справедливость, милосердие, свобода...

В Православии лишь весь народ свободно, из
укоренной в высшей Правде мысли и воли, т.е. соборно, решает важнейшие вопросы
веры и мирской жизни.  Следовательно, православный коммунизм должен быть последовательным
народоправием и в экономике и в политике. Прообраз этого народоправия
являли Советы, когда они становились правлением народа не на словах, а на деле.

Православие запрещает использовать труд другого
человека в ка­честве источника и орудия личной или групповой наживы.
Следовательно, православный коммунизм отрицает нравственную правду
частной собствен­ности во всех ее формах. Он утверждает правду трудовой
(личной, ар­тельной, государственной) собственности, подчиненной
критериям совес­ти, экономического самоуправления, экономической
ответственности и ра­ботающей на благо всех и каждого.

Без реального экономического народоправия
(управляющего самим со­бой труда) не будет и реального политического народоправия.
Вместо труда будет работа - подневольное тягло, а вместо народоправия - произ­вол
очередных "слуг" народа.

Православие запрещает использование другого
человека в качестве орудия воли к власти, средства и предмета принудительного
наслаждения. Православие утверждает самоценность каждой человеческой личности,
как образа и подобия Божьего. Православный коммунизм должен быть, поэтому, практическим
милосердием.

Православный
коммунизм должен уметь защитить себя.  Следовательно, он  должен  создать православно-коммунистическую
Империю,  ибо меньшее будет смято и раздавлено или с Запада или с Востока.
С этим нельзя то­ропиться,  но  и  нельзя опаздывать.  Запад уже создал
свою рациональ­но-нигилистическую Империю. Имперо-созиданием занят и
Восток.

1999 г.