По земле тогда по русской \ Редко пахари покрикивали, \ Часто вороны пограивали, \ Трупы меж собой деля. \ А и галки по-своему речь вели, \ На поживу лететь собираючись. \\ То было в те рати \ И с теми полками \ А этакой рати не слыхано: \ С зарания до вечера \ И с вечера и до света \ Летят стрелы калёные, \ Гремят сабли о шлемы, \ Трещат копья булатные \ В диком поле незнаемом \ Средь земли Половецкой.\ Земля чёрная \ Под копытами \ Костьми бы засеяна \ А кровью полита: \ Бедою взошли они \ По Русской земле!

А Виктор Цой в полях – он был идеалист, \ из алюминия он в поле растил огурцы. \\ Как он хотел перемен, люмпены, братья-стрельцы, \ да пугачёвцы, мой друг, \ ра-зин-цы!
Не будет вам перемен, \ не будет вам перемен. Будет грипп и ковид, \ будет война, суицид, пенсий грошовых цинк. \ Да воровство элит, да торжество вакцин. \ Будет твой сын убит. \ Будет их сын убит. \ Будет наш сын убит… \\
Знаешь, рука моя, лучшая из всех рук \ с пальчиками пятью, лаком на тонких ногтях, \ (ногти ты не грызи!). Было время ворюг, \ было время прощать, \ было время распять. \ Время нищих и яхт, выпущенных в моря. \ Но неизменны века. И всё такой же народ: \ «…ты не кради ни раба и ни скота, ни осла, \ ни быка, ни жилья, ни приплод, ни Европ, \ ни цветы, что в росе…» – \ так на скрижалях текст...

…он звонил по телефону, раскладывал «Косынку» на компьютере и распечатывал стихи скромным залётным студентам Литературного института им. Горького, что через улицу. При этом он не забывал отпустить в их адрес колкость, не совсем удачно пошутить. Он заставлял студентов краснеть, бледнеть, отнимая у них самое дорогое и невозможное: право быть одновременно публичным и неузнанным, купаться в лучах славы и сохранять анонимность, наслаждаться известностью и оставаться в ненарушенном кругу друзей и близких. Каждый поход студентов в копировальный центр к Бримо превращался для них в испытание и муку мученическую.

«У вас все в порядке?» – спросил его Елисей. «Еще бы, – усмехнувшись, сказал человек. – У меня все замечательно. Я познал истину». «Когда?» – уточнил Счетоводов. «Да вот только что. Наверно, несколько минут назад», – ответил человек. «А вы что, ученый?» – спросил Елисей. «Не совсем, – ответил человек. – Скорее, я философ. Я размышляю о сути мироздания – и сегодня меня, наконец, озарило, я сумел постичь ее».

Роман заканчивает традицию, начатую в русской литературе Карамзиным: если героиню зовут Лиза, то она обречена на всяческие несчастья. Теперь Лиза сама – несчастье, не бедная, но бедственная Лиза. Всё перевернулось. Утопиться думает новый Эраст. Но не топится, это было бы слишком прямолинейно.
И всё же кто такая Лиза?

Образ комментатора-комика, провоцирующего рассказчика – суть индивидуальное выражение в хорошем смысле свободы и независимости, а в общем смысле свободы – осознанной необходимости реагировать на глупость. Этого не прощают оппоненты, ибо кому сие понравится? В атмосфере комических импровизаций с репутацией чудака-человека чуть ли не «больного на голову» – разве не лучший способ жить и творить?

Узнав о болезни, царь изъявил желание навестить поэта, но тот заметил с присущим ему юмором, что «это приводит его в большое смущение, так как будет крайне неделикатным, если он умрёт на другой же день после царского посещения».