Много лет назад посланники Собора \ В монастырь явились Троицкий Ипатьев. \ Земским был Собор. Сказали: ты опора \ И надёжа, государь, постой за братьев. \\ Так в семнадцать лет позвали Михаила \ Володеть и править Русским государством. \ Нет, не так… Рука Господняя водила \ Тем Собором, что позвал его на царство.

Ясны, как день, осенние пути, \ Усеянные звёздами пороги, \ Стеченье улиц, тихих и широких \ И лето вечнозвонное в груди. \\ Слышны ещё цветочные пиры, \ Творимые в его воспоминанье, \ И ярки зацветающие рани \ И жертвенно-вечерние костры. \\ Ещё на небо, как на стол царёв, \ Дымящее от жара, подаётся \ Спечённое на чистых росах солнце, \ И нежным светом полнит до краёв. \\ И веришь, и надеешься, и ждёшь, \ Но близок день, отчаянья исполнен – \ И золотом кленовым занят дождь \ В заброшенной дворовой листобойне…

Считается, что само устройство сонета, в котором отражена гегелевская триада диалектики (тезис, антитезис, синтез), как нельзя лучше соответствует задачам и целям романтиков, пытавшихся передать противоречивость внутреннего мира человека. Впрочем, в отношении самого Платена можно сказать, что его сонеты скорее объективны, чем противоречивы. Поэт анализирует окружающую реальность, преисполненную романтических чувств, видит в ней столкновение противоположностей, борьбу "за" и "против", и пытается своими поэтическими методами найти некий баланс. Возможно, тот непререкаемый окончательный постулат, который Анна Ахматова осмелилась называть "несравненной правотой".

Хочется праздновать, но пока нельзя… \ Иные празднуют… Не знаю, кто с ними… \ Разгоняется истории фреза, \ Проходит и морями, и перелесками родными. \\ Неужели это флейты так трубят? \ Нет, это взвизгивает каркас мира, \ Да ещё и шакалы ноют, убегая в себя, \ И выглядывают оттуда испуганно, \ Как из сортира. \\ А штурмовые группы идут вперёд, \ Хочешь, не хочешь, но при, падай, \ Жги, маневрируй, преследуй! \\ И седьмая часть суши и её народ \ Уже слышат мотив Победы.

Даже если человек не делает ни шага в сторону добра и остаётся на стороне зла, — в отличие от сознания героя рассказа, — он всё равно осознает, что он — часть его. Это философский рассказ, где Вторая мировая война не просто историческое событие, а травма, отпечатавшаяся в генах человечества — память, которая не уходит, превращая жизнь человека в поле боя без конца. Это история о травме, которая становится частью самого времени, — и о попытке остановить войну, когда она давно внутри.

Трудно оспорить утверждение о том, что удовлетворение располагает человека к расслабленности и безмятежности, то есть бездеятельности. Поэтому должно существовать и нечто, способствующее его деятельности, и им не может не быть противоположное удовлетворению, а именно: неудовлетворенность. Что она представляет собой на самом деле, откуда берется и к чему ведет в итоге, отмечено ниже.

В текущем философском квартале разбирался с этической проблемой, как я её обозначил, «абсурда хотеть хотеть». Человек должен принять моральное решение – и оно будет таким, как в последнюю минуту что-то к нему подтолкнёт изнутри. Невзирая на всё заранее решённое – сознательное и обдуманное, здравомыслящее, рациональное, нравственное и какое угодно. Этот глубинный толчок и есть наша свобода и самость, и наше, но нам до поры неизвестное хотение...