Комментарий |

Знаки и символы города

В своих поздних лекциях в Коллеж де Франс Мишель Фуко ставит весьма
эвристический вопрос: в каких символах мысли объединились в
истории западной цивилизации субъект и истина? Согласно
французскому мыслителю, такими символами являются принцип
«познай самого себя» и принцип «забота о самом себе». Во втором
случае, поясняет Фуко, между субъектом и истиной
предполагается уже не познавательно-информационная процедура, но –
процесс самоизменения, самопреобразования субъекта. На кон
поставлено уже не знание, но само бытие субъекта; такова цена
истины – такой, которая озаряет и спасает…

="04_071.jpg" hspace=7>

Ев. Иоанн
Если провести данное рассуждение более строго – с правильными
предпосылками и импликациями, то необходимо внести следующие
коррективы. Прежде всего – между субъектом и Истиной
располагаются не отвлеченные принципы, но структура посредника. И роль
такого универсального посредника берет на себя либо
язык-знак, либо язык-символ. Семантическая аура urbi et orbi, города
и мира, будет весьма различной в зависимости от того, знаки
или символы опосредуют наши отношения с Истиной. Я пишу
слово Истина с большой буквы потому, что Истина есть не «что»,
но «Кто». Мы дети Слова. «В Нем была жизнь, и жизнь была свет
человеков (Ин., 4). В своих лекциях на данную тему я часто
ставлю перед аудиторией следующий вопрос: «Можете ли Вы
раскрыть внутреннюю связь между высказываниями: «В начале было
Слово» и «все есть текст, и ничего нет, кроме текста»?». Или
– вариант последнего тезиса у математиков Чибисова и
Расторгуева: «В начале была информация»? Как правило, мало кому
сегодня удается истолковать связь между данными высказываниями
как отношение оборачивания: сакральное Слово в ходе
десакрализации, или – истории христианской цивилизации – обернулось
приоритетом чисто мирской информации. На самом деле перед
нами не простое оборачивание одного и того же принципа: ибо на
смену Логосу приходит анти-Логос. Не случайно знаменитая
деконструкция осуществляется под знаменем борьбы с
«логоценризмом», то есть с традицией «правящего Логоса». Это – не
оборачивание, но – противостояние двух Принципов. Так вот, язык
как Символ есть репрезентация Слова-Логоса, следовательно,
язык как Знак есть репрезентация анти-Логоса. Отчего
семантическая аура наших городов сегодня столь грязна, столь заражена
вирулентностью, антидуховными бациллами агрессии,
интеллектуального и нравственного одичания? Думаете – от того, что мы
сами по себе одичали и посему позволяем себе «выражаться»?

Но, как справедливо заметил поздний Хайдеггер, не язык при нас, но –
мы при Языке. Речь – зодчий народа, вторит этой максиме
Поэт. Заслугой плохо понятой и современниками, и нами русской
философии Имени является, в частности, онтологическое и
совершенно адекватное истолкование понятий «символ» и «знак».
Так, П.А. Флоренский определяет символ как «бытие, которое
больше самого себя». Два бытия, две сущности, оставаясь
дистанционно разделенными и самостоятельными, благодаря эффекту
резонансной синергии (взаимному прорастанию друг в друга
энергиями бытия) творят новое – третье – состояние бытия, того
самого, которое намного больше простой суммы участвующих в
синергии бытий. Напротив, знак есть не что иное как бытие,
которое меньше самого себя! Между смыслом и явлением в структуре
знака располагается скрытый третий элемент (его «грамма»
отслеживалась еще в логике стоиков и в метафизике европейского
Средневековья) меонической природы. Именно он является
причиной нарастания симуляционных процессов в знаковых системах.
Именно он ответственен за вирус анти-Логоса. На место
синергии сей меонический элемент ставит тоже своего рода резонанс –
только не созидающий, но – разрушающий целостность бытия!
Вот почему мы определяем онтологический статус знака как
бытия, которое меньше самого себя.

Допустим, Вы передвигаетесь по городу. Вас окружает навязчивая
реклама товаров и услуг, поданная на латинице, кириллице или их
смеси. Их сочность и парадность контрастируют, к примеру, с
состоянием городских дорог. «А ведь обещали перед выборами
сделать дороги как в Германии!» - возмущаетесь Вы вслух или
про себя. Не будем обманываться: наш взгляд и наше оценочное
суждение УЖЕ интенционально зачарованы языком-знаком. Знаки
преследуют нас повсюду – от улиц города до собственной
квартиры. Картину семантической агрессии дополняет типичное для
современной постсоветской России граффити – на стенах домов и
на заборах. Наш слух обреченно-привычно воспринимает
эллиптическую «русскую» речь. Как заметил тот же Флоренский в своей
замечательной «Ономатологии», мы уже не в силах произносить
первоисточные Имена (то есть символы), отсюда –
псевдоименование. Хрия, вертикаль каждого Имени-символа, имеет,
согласно Флоренскому, три предела. Высшая точка-предел – это Ваша
возможность синергии с нетварными божественными энергиями.
Низшая точка падения – Ваше резонирование с силами адской
бездны. Большинство же людей – в спокойные времена – ютятся
вокруг третьего предела, то есть середины хрии.

Как-то на очередном практическом занятии по философии я провел в
студенческой аудитории следующий опыт. Пригласил добровольца
(вызвалась студентка Наташа), попросил сесть на стул лицом к
аудитории. «Наташа, - сказал я, - видите на столе перед собой
две стопки бумаги? Я сейчас буду подавать Вам по одной из
каждой стопки, а Вы, не читая, прижимаете левой рукой записку
к сердцу, а вторую руку вытягивает горизонтально направо,
ко мне. После этого я прошу Вас давить правой рукой вверх,
преодолевая сопротивление моих рук… Чувствуете разницу в
мышечном тонусе Вашей руки?». Оказалось (после Наташи все
студенты в группе повторили сей опыт друг с другом), что такие
записи как: «Да пошел ты!», «Ой-ё-ёй, как плохо», «Темная сила»
и т.п. – снижали мышечный тонус, в то время как записи типа:
«Святая Троица», «Иисус Христос», «Святой дух» или «Добро,
счастье, радость» - давали обратный эффект – повышали
мышечный тонус. Никто из участников опыта не знал при этом, что
именно написано на данной бумажке! «Теперь Вам понятно, -
резюмировал я, - что ни одно из слов или словесных выражений не
является для нас нейтральным? Ведь мы сами – дети Слова.
Прошу Вас задуматься над тем, что и как мы произносим или
пишем. Прошу также подумать – сами ли Вы при этом даете
предписание-программу, или некая сила, инстанцией и представителем
которой является Язык, программирует Вас?»

Конечно, могут возразить скептики, сей опыт интересен, но какое
отношение к нему имеют, простите, знаки и символы города? Разве
на рекламных щитах записаны негативные послания? А разве
нет? – спрошу я в ответ. Древний принцип выбора – Бог или
маммона – решается рекламой однозначно. Реклама призывает Вас не
к Храму, но – к рынку, к отношению всеобщей продажности. Но
из данного опыта следует также и другой вывод: помимо
считывания информации обычным путем, через сознание и язык-знак, у
человека имеется основательно забытый им прямой, или –
короткий путь «чтения». Так вот, язык-символ – представитель
такого прямого пути. Так как из сакральной традиции мы знаем,
что именно сердце человека есть его духовный центр, то
понятно, почему зона сердца «считывает» информацию напрямую, без
участия головы, или – сознания. Сердцу не прикажешь, говорят
в народе. И это верно: онтологически сердце стоит выше
головы, как дух – более чем сознание.

="04_072.jpg" hspace=7>


Равноапостольные
Мефодий и Кирилл
Я был поражен, когда узнал, что первая книга, записанная на Руси
кириллицей, на старославянском (созданном «учителями
словенскими» Кириллом и Мефодием), это «Житие Константина-Кирилла»,
начиналась знаменитым вступлением Евангелия от Иоанна: «Искони
бе Слово, и Слово бе Бог, и Бог бе Слово». Так вот, эта
глагольная связка «бе», которую мы привычно читаем в прошедшем
времени, стоит в данной записи в так называемом аористе –
вневременной форме действия глагола! Ведь Бог – вне времени.
Этапы апостасии (процесса отпадения от истин веры) в
Российской истории можно проследить по так называемым «реформам»
языка. С каждой такой реформой усечению подвергался именно
аорист – то есть символическая связь с Богом! Наш современный
«новояз» изготовлен, как известно, отнюдь не Кириллом и
Мефодием. Кто диктовал страницы ада? В аду и приходится прозябать!
Вот уж поистине «все есть текст…». Грустно поэтому слышать,
как мои ученейшие коллеги – видимо под диктовку языка-знака
– предлагают создавать «технологии» работы с властными
структурами, государственными или муниципальными чиновниками, а
именно – технологии по переводу языка ученых на язык
чиновника! И видят в этом признак реализма! Вспоминается сильная
ремарка, высказанная в докладе московского священника,
протоиерея Александра Шаргунова: мы должны ясно сознавать, что мы
уже не живем в «период перехода от социализма к коммунизму»,
а в период перехода от атеизма к сатанизму. Сей сатанизм
чаще всего завуалирован внешне вполне политкорректными
лозунгами «законности», «свободы предпринимательства», «свободы
слова» и т.п. В официальных отчетах уровень жизни все растет и
растет, но жить нам, почему-то все труднее и труднее. Почему
у нас демографическая ситуация столь катастрофична? Почему
смертность вдвое превышает рождаемость? Почему из каждых
десяти новорожденных девять (!) – с психосоматическими
отклонениями от нормы? Что, материальные условия жизни тому виной?
Однако, в странах, в которых эти самые материальные условия
еще хуже, ничего подобного нет. Напротив, там рост
народонаселения самый интенсивный в мире. Так в чем же дело? А дело в
том же – сии ужасающие последствия: здоровье нации,
социальная аномия и прочее – всего лишь следствие программирования
посредством агрессии языка-знака. Как-то тому назад несколько
лет, я прочитал весьма показательную, в плане нашего
разговора статью под названием «Казнить нельзя помиловать».
Автор-священник сообщал в данной статье о том, что группа ученых,
лингвистов и физиков, решила проверить – как воздействует (и
воздействует ли) человеческая речь на жизнь растений. И вот
посредством прибора, преобразующего речь человека в волновые
колебания, они стали воздействовать на растения обычной
речью, затем – ненормативной лексикой. В случае обычной речи
никакой заметной реакции. Зато «крепкие» выражения столь
привычного русского лексикона произвели катастрофическое
воздействие – вплоть до генетической деформации в молекулярных
связях! Тогда решили на пораженные растения воздействовать
поэзией. И не поверили своим глазам: деформации стали исчезать!
Еще больший целительный эффект был достигнут при чтении
христианских молитв. То обстоятельство, что генетический код
человека и всего живого – это тоже язык, сегодня является
тривиальной истиной. Почему же из этой истины не могут сделать
правильных выводов? Например, такой – УЖЕ В СИЛУ ТОГО ФАКТА, ЧТО
ЯЗЫК И ЖИЗНЬ В ПРИНЦИПЕ – ОДНО И ТО ЖЕ, ЛЮБЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В
ЯЗЫКЕ НЕИЗБЕЖНО ВЛЕКУТ ИЗМЕНЕНИЯ В САМОЙ ЖИЗНИ.

Я сказал, что мы – дети Слова? Придется уточнить этот тезис. «Кто от
Бога, тот слушает слова Божии. Вы потому не слушаете, что
вы не от Бога», - говорит Спаситель (Ин.: 47). Но если есть
«слова Божии» (которые могут слышать лишь те, кто от Бога),
то есть и «слова князя мира сего» - их-то и слушают как раз
те, кто не от Бога, но от Его противника. Слова Логоса и
слова анти-Логоса. Язык-символ и язык-знак. Скажете, что это
всего лишь какая-то проповедь? Ошибаетесь – это жизнь. Когда-то
на Руси города начинались с закладки Храма Божьего – то
есть вертикальной символической связи с «небесным Градом». И
храм, как Хрия, собирал вокруг себя - крестообразно – основные
сооружения града земного. Ныне град земной возомнил себя
самодостаточным и потому размещает свой центр не по вертикали,
но по горизонтали – методом децентрации. Сетевые связи –
аналог такого градоустройства – знак нашего безумного времени.
Дети Слова понимают: никакая сетевая, то есть
горизонтальная связь между людьми не может быть основой жизни по Истине.
Сетевые связи лишь тогда слагаются ладом, когда они
скреплены радиальными – вертикальными связями. Хрией Имени Божьего.

Вспоминается, как лет пятнадцать назад Мераб Мамардашвили проговорил
следующий афоризм: Если каждый из нас сделает что-нибудь
сам с собою, то и вокруг него что-нибудь сделается.
Неизвестно, знаком ли был Мамардашвили с тезисом позднего Фуко о
техниках «заботы о себе». Но смысловое совпадение – налицо. Я
соглашаюсь – но с оговоркой такого рода. Сие верно лишь при
одном условии: если наше деланье самих себя находится в
синергии с Божественной волей, в синергии со Словом. А то ведь и
скинхеды на улицах наших городов тоже что-то делают сами с
собой, как и множество иных наших сограждан – слушателей
анти-Слова.

Итак, современный российский город несет на себе проявления и
знаков, и символов. Точно так же, как после Воскресения Христова
онтология нашего мира приобрела дуальность: рядом с
ветхозаветной онтологией возникла екклезиологическая (Церковная)
реальность – прообраз «нового неба и новой земли». Русские люди
– далеко не все, конечно! – вновь ищут дорогу к Храму, к
небесному Граду. Напротив, ориентация официальной России на
дорогу к Рынку является не более и менее как разновидностью
фатальных стратегий современной цивилизации: цивилизации,
гипертекстуальность которой создана анти-Логосом. Не стоит
обольщаться нынешней лояльностью мирских властей к жизни Церкви –
это всего лишь проявление политического прагматизма. И образ
жизни, и образ мысли у нашей власти – не от Слова. Оттого и
горьки плоды нашего мирского прозябанья. Недаром ведь давно
сказано: не в силе Бог, а в Правде.

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка