Литературная критика

Книгоиздательская общественность (а равно те, кто подлизывает крошки
с её стола) пребывает во взволнованном состоянии: грядёт
Международная Франкфуртская книжная ярмарка. Там, как
известно, Россия будет «почетным гостем». Для серьезных
книгоиздателей это хороший шанс продать побольше лежалых едоков гнилого
картофеля и гнилых хомутов, а для несерьезных (четырежды
извиняюсь перед Уважаемой редакцией и эстетическим инстинктом
Читателя) — это повод хорошенечко выебнуться. Несколько
несерьезных издателей вознамерились организовать на Франкфуртской
ярмарке чудовищную провокацию — устроить «альтернативный
стенд». То есть — обойти горячо любимое мною Министерство
Печати и Массовой Информации (в лице лично тов. тов. Лесина и
Григорьева),
организующее Официальный Стенд, а в его лице (Министерства) — нагадить в душу
всему Российскому народу, которому под руководством
Министерства Печати (и других Ведомств) лучше знать, как надо
представлять русскую литературу на международном интеллектуальном и
даже духовном уровне, и как входить в Объединенную Европу, и
как вообще всё...

На альтернативном стенде планируется проводить альтернативные
мероприятия — например, встречи с писателями, не приглашенными на
ярмарку родным Министерством (но приглашенными за свой счет
«альтернативщиками»), презентовать книги, искажающие светлый
образ России, входящей в Объединенную Европу, и вообще —
создавать в мозгах у гостей ярмарки «альтернативный», то есть
ошибочный и превратный образ нашего народа, нашей литературы
и нашего Министерства Печати.

Одно из издательств, впрочем, раскаялось и осознало — после того,
как его руководителю в мягкой, корректной форме было указано
«подумать о благополучии своих детей». Заметьте — не о
здоровье или, боже упаси, жизни, а просто «о благополучии»!.. То
есть это была не угроза. Это был добрый и полезный совет,
понимать который каждый волен в меру своей испорченности.
Секретный издатель понял так, что в альтернативном стенде
участвовать отказался. Мне как большому другу Министерства Печати
(и вышеперечисленных тов. тов. лично) его раскаяние приятнее,
чем цинизм некоторого другого издателя — с виду серьезного,
увенчанного Госпремией (и даже генетически близкого к
горячо уважаемому мною концерну «Норильский Никель»), а на деле
отбоярившегося от участия в Официальном Стенде покупкой
одного квадратного метра площади. Не понимаю,
как там уместятся такие важные с точки зрения вхождения в
Объединенную Европу книги, как «Как и почему надо убить всех
русских», «Абсент» или «Ватель и рождение гастрономии»?!

Имена героев будут раскрыты позже, когда все дети поступят в
институты и отслужат в армии (или хотя бы когда ярмарка
благополучно закончится). А пока, пользуясь сплошной анонимностью,
расскажу занятную историю из жизни другого
издателя-альтернативщика, дабы вы поняли, какую свинью он собирается подложить
ждущей нас с распростертыми объятиями Европе... Напился он
как-то со своим главным редактором пива, вина и водки.
Накурился нелегализованного наркотика. И завалился спать — в доме
своей жены, женщины честной, красивой, ни в чем не виноватой и
имеющей ребенка от прошлого (конечно же, более счастливого)
брака. И ребенок этот, заметим, уже почти совсем взрослая,
нежная, ранимая и румяная девочка...

Утром, когда жена ушла на работу, отвратительный издатель проснулся.
С удовольствием осознав тот факт, что он, кажется, жив и
больше дома никого нет, отвратительный издатель начал пердеть.
(Я бы написал «пускать ветры», но боюсь, что ветрами там и
не пахло. Во всяком случае, сам отвратительный
издатель-пьяница-наркоман, со смущением рассказывая мне эту историю,
словоупотреблял именно так, как тут написано). Пердел долго,
громко, с толком, чувством и расстановкой. Попердев, отправился
в туалет, дабы там помочиться. Дверь за собой, конечно же,
не закрыл. Помочившись (и даже еще раньше, непосредственно в
процессе отвратительного мочеиспускания), принялся
материться. Матерился долго, громко, витиевато и с удовольствием.
Пошел на кухню. (Как знать, может быть, по пути на кухню он
еще и рыгнул!.. Да — я просто уверен, что он рыгнул —
раскатисто, зловонно и не один раз!) А там, на кухне, прикрывшись
крышкой от скороварки и крупно дрожа, так что дребезжали
запутавшиеся в волосах ветки омелы, плакала от стыда несчастная
крошка!..

— Доброе утро, папа... Расскажи-ка нам про позитивный образ России!

***

Имя героя будет раскрыто позже, когда (если) он не даст мне десять
тысяч рублей. А пока расскажу вам совершенно бесплатно еще
одну гадость — нет, не про Бавильского. Про моего друга и
нашего с вами любимого писателя Борю Акунина. Когда-то,
давным-давно, когда Борю еще звали Гришей и был он черноволос,
кучеряв и пил водку с Гандлевским, ему составили гороскоп. Это
был очень правильный гороскоп, очень подробный, там все было
рассчитано по секундам и вплоть до распоследних мало-мальски
влиятельных астероидов. Такие гороскопы умеет составлять
только один человек в мире — одна баба из журнала «Иностранная
литература».

Ну вот. А тут еще надо сказать, что Боря по жизни тяжело болен. У
него аллергия на книги. Звучит забавно, но это действительно
так — то ли на пыль, то ли на таких маленьких желтых
клещиков, которые ползают по книжкам и жрут их. Из-за этой
анекдотической аллергии Боря может работать только два часа в сутки,
а больше он работать не может — чихает, сипит и начинает
умирать в муках. Но и за два часа Боря может написать два
авторских листа, а это практически миллион машинописных
страниц!.. Ну вот, а та секретная баба и подсчитала, что если бы Боря
родился преждевременно (не пятого мая, а третьего), то он
был бы гением... Надо полагать, у него не
было бы тогда аллергии на книжных клопиков.

Конечно, эту историю я рассказал не для того, чтобы унизить моего
любимого друга, или, там, преуменьшить его выдающиеся заслуги.
Я рассказал ее, чтобы заголовок выглядел попривлекательнее.
И чтобы, допустим, лезет человек в «Яндекс» с вполне
понятным запросом «пиво голые бабы юля савичева борис акунин», а
тут ему — раз!.. и ссылочка...