Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Я как-то раз побывал на концерте Дэвида Боуи. Происходило это все в
Копене, концерт был халтурным, благотворительным — строго
говоря, и не концерт даже, а так, «party». Боуи решил
поддержать то ли молодых английских исполнителей, то ли мир во всем
мире, не помню. В любом случае, выглядело это все несколько
нелепо. Публики было едва ли не меньше, чем выступающих, все
действо постепенно переросло во всеобщую тусовку, и поэтому
не удивительно, что с помощью знакомого датского
музыкального журналиста мне удалось протыриться за кулисы. Боуи
откровенно прикалывался среди молодежи, половина из которой его не
знала, и пребывал в благостном расположении духа. Стоял,
попивал минералку и созерцал безобразие.

Вот в этот момент я и подобрался к нему со слямзенным с пульта
звукаря черным маркером. Я, надо заметить, являюсь его
поклонником (Боуи), и хотя мне не нравится процентов семьдесят его
откровенно экспериментаторских композиций, искренне его люблю и
уважаю. И вот, значит, подхожу я к нему с маркером в руке и
совершенно без задней мысли прошу расписаться у меня на
футболке JOOP. Зеленая такая футболка, плотная, в самый раз для
автографа. Боуи с этакой улыбочкой, мол, всегда рад помочь
моим поклонникам заработать денег на моей славе, ставит
бутылочку Perrier, берет маркер (спиртовой, в самый раз для
автографа) и несколько неровными печатными буквами выводит у
меня на моем пивном животе (поэтому, собственно, и буквы такие
неровные, но не раздеваться же мне там было), так вот, он
выводит по углам этакого воображаемого квадрата (а я в это
время думаю, ну где ты пишешь, блин, ты же художник, что же ты
— в центре не можешь расписаться?), выводит он почему-то
четыре имени. Ларс, Кирк, Джеймс и Джейсон. Пауза. Боуи
довольно так отходит на шаг, оглядывает свое творение. Я ему на
чистом английском говорю, осматривая свою футболку — Дэвид, а ю
крейзи? Ват изит за фак? Боуи еще шире улыбается мне во все
свои тридцать два фарфоровых зуба, и говорит гордо —
МETALLICA! Так вот я остался без автографа Дэвида Боуи, вернее с
автографом, но каким-то неправильным.

Вспомнил же я этот случай в связи с посещением мною дня рождения
«Топоса», на который меня привел Пирогов. Вернее, не привел, а
позвал, так как я приехал минут на сорок позже него.
Приехал, опоздав на официальную часть, во время которой читали
стихи разные хорошие поэты. Пирогов же все это мероприятие
конферировал. Время от времени он отрывался от очередного
интересного собеседника и подходил к микрофону, вызывая, словно на
сеансе спиритизма, следующего поэта. В итоге все, кроме
Богомякова, который курил и беседовал на улице, выступили, Лев
объявил официальную часть завершенной и попросил переходить к
закуске. Чем, собственно, многие уже и занимались,
укрывшись от выступавших за широкой и необычайно удобно
расположенной колонной.

Лев, извиняясь, таки взял меня под локоток и стал представлять.
Представил он меня множеству хороших людей, но так как был
объявлен фуршет с водкой, да и у меня с собой была бутылка
портвейна, я практически никого не запомнил. Остались у меня
только отрывочные воспоминания о Великих Мужах, да три бэйджика,
которые помогли мне вспомнить, что Лев среди прочих
познакомил меня с магистром печати Лесиным. С милейшим Васей
Шевцовым я познакомился сам, а у Лёвы я отобрал его бэйджик, тут же
нацепив его на себя, под тем предлогом, что Руслан в
переводе с тюркского значит Лев, а значит, мы с ним все равно
тезки.

Вот так моя коллекция «как бы автографов» пополнилась еще тремя
экземплярами. Смотрите глазами.