Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Есть еще такое занятие замечательное -
пока никого нет дома, при свете желтой лампы,
в полутьме, потому что день очень пасмурный,
и за окном ветер бросает голые ветки тополей
туда-сюда, туда-сюда, неровно так,
а позади тучи,
и дождик по окну струйками хлещет и стекает,
сесть на пол деревянный, коричневой краской покрашенный,
прислониться спиной к прохладной стене,
в которой за старыми обоями ощущается крошка,
и бетон прохладный такой, успокаивает,
а головой прислониться к боку
старой тяжелой радиолы на черных ножках,
рукой за эту ножку держась,
и слушать, как у нее внутри
что-то шумит, и свистит, и завывает,
и голоса непонятные говорят что-то,
и играет незнакомая музыка
так тихо-о-нько...
И время от времени настройка сбивается,
и не поймешь,
то ли это клавишник по клавишам бряцает,
то ли это разведчики азбукой морзе общаются,
или, может быть, даже полярники.
А часы на полке тихо так тикают.
Скоро уж мама с работы придет, наверное,
и достанет из холодильника борщ,
зажжет синенький огонек газа на плите,
разогреет, хлеба отрежет,
и под это тиканье
мы будем обедать.
В борще даже есть мясо!
А потом я гулять пойду.

Еду в метро напротив темного окна,
в нем отражается чмо какое-то -
голова маленькая, узкая,
плечи широкие,
как при перестройке.
Смотрю на него – глаза закрываются,
спать охота,
а сам вспомнил,
как давным-давно,
а на самом деле недавно,
лет семнадцать назад,
стоял точно такой же -
голова маленькая,
плечи широкие – перестройка,
тогда было так модно,
на голове шапка-петушок,
черная, с полосками посередине,
красными и коричневыми,
и, кажется, еще желтыми.
Как я хотел пидорку!
Стоял в очереди на Проспекте Мира,
в обувном магазине,
за ботинками саламандровскими.
Мама случайно проходила мимо,
увидала очередь,
спросила, что дают,
заняла очередь,
сбегала к телефону,
позвонила за две копейки,
а может уже за пятнадцать,
не помню,
я приехал – у меня не было ботинок,
и встал в очередь.
Было холодно -
зима тогда была морозная,
я замерз – четыре часа на улице
в старых стоптаных туфлях,
в куртке с широкими плечами
и в шапке для лыжников.
Но купил.
Долго потом их носил.
Серые.