Проза

О! Огонь! — взмолилась женщина,— О! Огонь, данный богами! О! Огонь,
дарующий тепло и жизнь, помоги мне! Верни разум мужу
моему!.. Много дней и ночей злые духи — куль — съедают его
сердце... Что делать мне? — ее мольба была похожа на крик раненой
птицы. Боль и отчаяние, страх и обреченность звучали в ней.

Бог огня поднялся, загудел, сыпанул искрами, обдал теплом...

Прасковья, так звали молодую женщину, была из сосьвинских манси, из
Йибы махум — рода людей филина. Много раз она просила
Йибы-ойку и его жену Йибы-экву о помощи, и духи-покровители ее
рода никогда не отказывали ей. И вот сейчас она держала в руках
деревянную фигурку Йибы-ойки, смотрела в его пустые глаза и
ее руки дрожали от негодования. Маленькая деревяшка на этот
раз была глуха к ее мольбам... Боги отвернулись от нее...

Почему? За что? — кричала женщина. Ведь она никогда не гневила
богов, слушалась их, а ее жертвы всегда были обильны. Лучшим
доказательством расположения богов служило то, что Калтащ-эква —
жена великого Нуми-Торума, Золотая Баба, подарила им сына
(маленькому Ювану было уже 8 лун).

Ее муж, Солвал, из рода Сысойки, Водяной крысы, приехал к людям
филина позапрошлым летом. Он привез богатый калым за нее: три
пуда соболей и сорок белых жертвенных оленей. Все женщины
стойбища завидовали Прасковье, хихикали и зло подшучивали над
Солвалом, до тех пор, пока он не доказал всем, что он лучший
охотник. Его ружье не знало промаха, его силки и капканы не
бывали пустыми, видимо, Мис-нэ — лесная дева любила его.

Отец Прасковьи Потёпка-ойка, был стар и тихо радовался, что ему
посчастливилось так удачно выдать дочь замуж.

Сыграли свадьбу — гуляло все стойбище. Солвал подарил жене богатую
беличью сахи, расшитую бисером...

А первой же зимой они запрягли в нарты больших пушистых собак и
поехали на север.

Ехали долго, пока не оставили позади владения Лесного Мужика,
хозяина леса. Перед ними раскинулось бескрайнее море белых снегов
и холодных ветров.

Здесь жил Нёхыс-соболь...

Все было хорошо.

Русские купцы давали хорошую цену за соболя. И этой зимой Прасковья
и Солвал с маленьким сыном снова покинули стойбище. Молодая
женщина гордилась двумя лучшими в мире охотниками, с
которыми ей приходилось делить юрту. Один из них уже показал себя,
а второй превзойдет отца во всем. Обязательно превзойдет...

Это началось 3 луны тому назад. Солвал возвращался с охоты, и его
нарты глубоко проваливались в снег, тяжело груженые богатой
добычей.

Небольшой домик на лыжах, который не нужно было складывать как юрту,
чтобы передвинуть с места на место, появился там, где
Солвал проложил свою охотничью тропу.

Это были геологи.

Они ласково разговаривали с молодым охотником, подарили ему добрый
нож русской стали и разноцветные бусы для жены. Они звали в
гости, а глаза их загорались жадным блеском при виде соболей,
грудой лежавших в нартах Солвала. Но самое главное — они
угостили его странной водой из стеклянной бутылки. От этой
воды становилось жарко даже в самый лютый мороз. От нее охотник
чувствовал себя Мис Хумом — богатырем-великаном, который
может достать руками небо.

В этот вечер муж вернулся в юрту добрый и радостный. Привез много
мяса и хвастался подарками. Говорил, что он великий охотник и
даже русские купцы сами приехали к нему в тундру...

Прасковья поначалу радовалась, пока не заметила, что глаза мужа
блестят как-то дико и странно.

Так продолжалось пять вечеров. Каждый раз злые духи все веселее
плясали в его глазах, а соболей становилось все меньше. А на
шестой день он пришел злой и холодный. Когда женщина попыталась
заговорить с ним, помочь, успокоить — он ее ударил. Да не
просто ударил — побил, зло и жестоко...

Она молчала и только закрывала голову. Кричал Юванка, а Солвал от
этого еще больше зверел...

В конце концов он пнул бога огня в лицо, чуть не подпалив стены юрты
и шкуры на полу, взял ружье и ушёл.

Тогда Прасковья в первый раз горячо молилась. Она просила всех богов
и духов. И Нуми Торума и его жену Калтащ-экву и их сына
Мир-сосне-хума, который всегда был так добр к ней, и даже
владыку подземного царства Куль-отыра. Но боги отвернулись...

Ее мужчины не было 12 дней.

Он пришел опять добрый и веселый. Сказал, что это не купцы, а
ге-о-ло-ги. Сказал, что они его уважают и хвалят.

Он пел песни и даже пытался танцевать, но запутался в шкурах, упал и уснул...

Прасковья всю ночь просидела возле мужа. Она вшивала ему в одежду
защитные амулеты и жгла в огне лечебные травы и корешки. А
утром заговорила с ним о том, чтобы съездить к шаману. От этого
в него снова вселились злые духи — куль...

Сейчас мужа не было уже 20 дней. Он уже давно не приносил мяса, а
запасов они никогда не делали, потому что знали — Солвал
никогда не приходил с пустыми руками.

Прасковья плюнула в лицо деревянной фигурке и бросила ее в огонь.
Товт Торум — бог огня — принял жертву, облизал ее своими
жадными языками, а вода в котелке закипела сильнее. В этой воде
варились полоски дубленой кожи, которые Прасковья уже два дня
срезала со своей подарочной беличьей сахи...

Ювалка подолгу спал. Он уже давно не плакал...

Прасковья в отчаянии пыталась вспомнить имя русского бородатого
бога. Он должен услышать, ведь в ней течет капля русской крови.
Ее дед, Захар, дал ей такое странное и чужое имя и даже
хотел свозить в свою русскую церковь, но не успел... К людям
филина пришли другие русские с ружьями и с блестящими
пуговицами. Они забрали Захарку и больше его никто не видел.

Солвал пришел только через 8 дней.

Жена сидела у погасшего костра и даже не повернула голову в его
сторону. В руках она держала, завернутого в шкуры ребенка, а на
шее у нее были бусы. Красивые, из разноцветных шариков и
колечек...

Он подошел ближе и заметил, что она вся покрыта инеем, даже лицо...

Солвал вышел из юрты, вдохнул полной грудью морозный воздух.

О! Торум вайлын! — вознесся его крик к холодным звездам,— о, Боже
Небесный! Зачем забрал ты разум мой? Зачем наслал ты на меня
злых духов-геологов? Теперь моя милая женщина ушла от меня и
забрала с собой нашего сына! Зачем жить мне?..

Он рухнул в снег, как подстреленный лось. Холодный снег ошпарил
разгоряченное лицо...

Солвал сел, стряхнул снег с лица и проверил ружье.

Возле домика спали собаки Солвала, стояли нарты Солвала, а в самом
домике было много шкурок Нёхыса — соболя, добытого Солвалом.

Они называли его великим охотником...

Первый геолог справлял нужду за углом домика — он даже не успел надеть штаны...

Их было еще шестеро. Они, один за другим выскакивали из домика, а
Солвал думал о том, хватит ли патронов.

Патронов хватило. Даже остался, один...