Жизнь как есть

• Начало.

Сам Тенишев, принадлежащий к старинном роду татарских князей, оказался наследником удивительной фамилии, давшей миру людей самых разных дарований и уникальных черт. В Центральном историческом архиве хранится дело «О возведении в княжеское достоинство рода Тенишевых» ¹, в котором представлено генеалогическое древо этой фамилии. Род ведет свое начало от мурзы Тениза Кугушева, пожалованного грамотою Великого князя Василия Иоанновича 9 марта 1528 года и поместьем с крестьянами в Мещере. «Многие из сего рода служили Российскому престолу в гражданской и военной службе и награждаемы были чинами, орденами и другими знаками отличия».

Появление многочисленных татарских родов среди титулованного дворянства объясняется тем, что в XVI и преимущественно в XVII веках русские государи и особенно Алексей Михайлович, заботясь о распространении православной веры, повелевали принимавших православие татарских мурз и мордовских «панков» «писать княжим именем». Эти указы устраняли возможность религиозных конфликтов и способствовали межнациональным бракам, что в конечном итоге приводило к обрусению некоторой части нерусского населения.

 

По данным 1886 года количество нерусских княжеских родов (татарских, мордовских, грузинских) в десять раз превышало но своей численности княжеские роды русского происхождения. Как замечает в своей книге «Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими» Е. П. Карнович (1886), «князей из татар вообще у нас было и есть такое множество, что и ныне в простом русском народе каждого татарина называют князем, да и он считает себя таковым, хотя и торгует вразнос старым платьем или халатами, а то я казанским мылом». Некоторые татарско-княжеские роды достигли богатства и знатности. К числу таких родов принадлежали князья Урусовы, князья Черкасские и князья Юсуповы. Род Тенишевых в этой княжеской иерархии богатства и знатности занимал, по-видимому, скромное положение. Известен по архивным материалам князь Дмитрий Васильевич Тенишев, бывший в начале XIX века, во время царствования Александра Павловича, Астраханским генерал-губернатором. По воспоминаниям современников (В. И. Панаев) ², он отличался мудростью, богатством, широтой кругозора.

В войну 1812 года прославился Иван Григорьевич Тенишев, организовавший в Смоленской губернии защиту мирного населения. О нем в 1815 году вышла небольшая книжка «Патриотические и героические подвиги князя И. Г. Тенишева». В ней повествовалось о том, как князь «явил себя в самое смутное время с непоколебимой ревностью истинным сыном Отечества». В то время как многие жители бежали от французских войск, И. Г. Тенишев «удалился» в леса, организовал оборону от неприятеля всеми доступными средствами. В свой лагерь он принимал всех, спасая от голода, холода и болезней. «Таким образом, — замечает автор, — истинно великие души познаются в великом бедствии, тем величественнее является душа добродетельного и мужественного героя». Будучи кордонным начальником, он соорудил заставы на всех близлежащих дорогах и не допустил обходных маневров французов, оберегая тылы и провиант русского войска. В числе заслуг князя поимка 400 мародеров, грабивших поместья и окрестных жителей. Сам Тенишев участвовал в стычках с французами, был несколько раз в окружении, но в плен не попал благодаря отваге и смекалке.

В заключение автор выражал герою 1812 года искренние чувства уважения и надежду на то, что эти героические дела «сопутствуемы будут наградою. Сего самого прилично желать всякому его согражданину для прославления и незабвенной памяти каждого добродетельного и героического подвига».

Сохранились исторические документы и о других деяниях князей Тенишевых. Среди многочисленного и разветвленного рода обнаружился отставной подпоручик Евграф Тенишев, на которого была наложена епитимья за богохульство. Оказывается, сей подпоручик ходил в церковь в селе Шестаково в Смоленской губернии в шапке и, указывая на икону, говорил, что Бог тоже в шапке. Церковь сурово отнеслась к подобному кощунству и сослала «богоборствующего» Евграфа Тенишева в Валаамский монастырь замаливать грехи.

Полвека спустя другой представитель князей Тенишевых — Валериан Николаевич — удостоился внимания Московского генерал-губернатора Долгорукова. Этот высокий чин обращался к министру внутренних дел с просьбой выселить Валериана Николаевича Тенишева из Москвы как «личность неблагонадежную и несоответствующую столичной жизни». В. Н. Тенишев проживал в Москве без всяких занятий и проводил время в постоянных кутежах в трактирах, харчевнях, домах терпимости, будучи в пьяном виде «буйным и придирчивым». Кроме того, он обвинялся в двоеженстве и вымогательстве денег у своей законной жены.

За подобное поведение, не соответствующее ни титулу, ни обязанностям гражданина, князь Валериан должен был быть выселен под надзор полиции в Вологодскую губернию. Но так случилось, что князь-гулена исчез из поля зрения всеведущих органов. Был объявлен розыск строптивого князя по всем Губерниям империи согласно приказу от 2 декабря 1878 года. Во все концы страны сообщались приметы беглеца: «50 лет, роста среднего, худощавый, лицо продолговатое, имел густые усы, которые красил, лысый и носил парик». Обнаружили князя В. Н. Тенишева в Московской городской больнице, где он скончался 5 декабря 1878 года. Но еще долго после его смерти работал хорошо отлаженный механизм сыска. Его дело все пополнялось ответами по розыску, в которых сообщалось, что в такой-то губернии такого-то человека с такими-то приметами не обнаружено ³.

Разумеется, среди Тенишевых было много добропорядочных граждан, которые, однако, не остались в памяти потомков: архивы охотно фиксировали лишь факты «отклонения от нормы». Очевидно, что представителям этой фамилии было присуще активное, действенное начало, стремящееся к реализации в самых разнообразных и подчас крайних и резких формах. Этот вывод подтверждает наблюдение княгини Марии Клавдиевны о религиозных настроениях родственников ее мужа: «Муж был в полном смысле слова атеист, но атеист мирный. Он никому не мешал верить или принадлежать к тому или другому культу, он очень широко смотрел па вещи и отличался в этом отношении большой терпимостью к чужим убеждениям и верованиям. В его собственной семье неверие и повышенная религиозность переплелись в самых странных сочетаниях. Одни были совершенно неверующими, другие — сектантами до фанатизма, как его сестры, ярые пашковки, третьи — православными и настолько глубоко верующими, что целыми семьями уходили в монастырь, так, мать и отец Ладыженские — двоюродные мужа умерли в великом постриге. Сам муж никогда не судил и не смеялся над верующими людьми, в противоположность своим сестрам, которые, как, впрочем, и все сектанты, отличались страстной нетерпимостью, он никому не навязывал своих взглядов» ⁴.

Это странное сочетание в одной семье атеизма, канонического православия и сектантства свидетельствует о широкой амплитуде колебаний психологических и мировоззренческих установок. Неверие одних как бы уравновешивалось и искуплялось повышенной религиозностью, вплоть до отречения от мирской жизни, других.

Между этими крайними полюсами находились сестры князя — Александра Николаевна Зыбина и Екатерина Николаевна Остафьева, княгиня Вера Николаевна — «ярые», по выражению княгини Марии Клавдиевны, пашковки. Пашковцами называли в России последователей лорда Редстока, который прибыл в 1874 году в Петербург и с большим успехом проповедовал в великосветском обществе. К числу его приверженцев принадлежал крупный землевладелец, отставной гвардии полковник Василий Алексеевич Пашков. Он в 1876 году испросил разрешения на организацию «Общества поощрения духовно-нравственного чтения», задачей которого было распространение среди населения книги Св. Писания и сочинений духовно-нравственного содержания с проповедью идей лорда Редстока. Пашковцы исходили из того, что вследствие грехопадения человек бессилен заслужить прощение перед Богом. Спасение совершилось на кресте, и всякий, уверовавший во Христа, тотчас получает отпущение грехов и избавляется от вечной погибели. Пашковцы отвергали почитание икон и церковное богослужение. Их деятельность сводилась к молитве, проповеди, пению духовных стихов.

Любопытно, что лорд Редсток не оставлял вниманием и чету Тенишевых. Через княжну Веру Николаевну он вес время пытался обратить их в свою веру, страстно проповедовал свои идеалы, но Мария Клавдиевна строго придерживалась православия, а Вячеслав Николаевич лишь иронизировал по поводу религиозных откровений лорда. Даже будучи смертельно больным и ощущая приближение смерти, Тенишев на все просьбы лорда Редстока принять его и выслушать отвечал очень кратко: «Гоните в шею!».

Являясь наследником полярных семейных традиций и психологических особенностей, Вячеслав Николаевич обладал сильным характером, умением сохранить свой особенный, трезвый и уравновешенный взгляд на вещи.

Дед князя — Иван Иванович — и отец — Николай Иванович — были военными. Именно военная «косточка» в характере мужской линии Тенишевых обусловила организованность, четкую линию поведения, целеустремленность и волевой напор.

Николай Иванович дослужился до чина генерал-майора. Как записано в исторических документах ⁵, был в походах на неприятеля, имел ордена Св. Станислава 1 и 2 степени, Св. Владимира 3 и 4 степени с бантом. Св. Георгия 4 класса, Св. Анны 2 степени с императорскою короною, золотую саблю с надписью «За храбрость» и знак отличия беспорочной службы за XX лет. Долгое время он служил управляющим путей сообщения в Царстве Польском. Николай Иванович был женат на Юлии Васильевне Ладыженской. У них было девять детей: два сына — Владимир (1837 г. р.) и Вячеслав (1844 г. р.) — и семь дочерей — Ольга (1828 г. р.), Юлия (1831 г. р.), Софья (1835 г. р.), Екатерина (1837 г. р.), Александра (1841 г. р.), Вера (1842 г. р.), Людмила (1845 г. р.). Вячеслав Николаевич родился 2 февраля 1844 года, после смерти матери жил у своего дяди в Тверской губернии. Имеются сведения А. Я. Острогорского (директора Тенишевского училища) о том, что Вячеслав Николаевич в 1858 году поступил в одну из частных гимназий в Москве, через два года он перешел в Санкт-Петербургский университет, откуда в связи со студенческими волнениями был отозван отцом в Варшаву. С 1861 по 1864 год князь учился в Политехникуме в Германии (Карлсруэ). Потом вернулся в Россию.

А. Я. Острогорский, исследуя жизненный путь князя, делает акцент на его научной деятельности, отмечая лишь самые главные вехи его деловой жизни. Он пишет: «Возвратившись в Россию, князь В. Н. еще совсем молодым человеком вступает на поприще практической деятельности, на котором он затем приобрел большую известность. Около двадцати лет длился первый период этой деятельности, посвященной постройкам железных дорог, заводов и т.н. Но, несмотря на благоприятные условия, в которых находилась в то время промышленная деятельность, невзирая на удачу и успех, сопровождавшие В. Н. на этом пути, он не мог удовлетвориться одною ролью дельца-предпринимателя: в его душе были высшие интересы и запросы, питавшие его пытливый и оригинальный ум в совершенно ином направлении» ⁶.

Начальный период самостоятельной деятельности В. Н. Тенишева почти неизвестен. Некоторое время Вячеслав Николаевич, по-видимому, состоял в военной службе. Имеется недатированная запись, приблизительно 1873 года, в альбоме М. И. Семевского «Знакомые», где рукою князя выведено: «Флигель-адъютант Ею Императорскою Величества, Кавалергардского полка полковник — один из Ваших первых учеников. Вячеслав Тенишев» ⁷. Нигде в литературе о жизни князя Тенишева факт военной службы даже не упоминается.

Расшифровка этой альбомной записи позволяет многое прояснить в биографии Вячеслава Николаевича. Имел ли он военное образование? Был ли в прямом смысле «учеником» Михаила Ивановича Семевского в то время, когда тот был репетитором в Первом кадетском корпусе? Или князь называет себя учеником в более широком смысле, имея в виду наставничество Семевского в области истории, этнографии, архивоведения? По-видимому, именно Семевский пробудил у Вячеслава Николаевича интерес к семейной истории, воспоминаниям частного характера. Вячеслав Николаевич подавал прошение императору о выдаче копии с определения Правительствующей Сената по делу о княжеском достоинстве рода Тенишевых, утвержденном 2 октября 1851 года. Эта копия понадобилась князю в 1874 году, чтобы передать ее в Департамент Герольдии для утверждения герба князей Тенишевых. Герб Тенишевых был утвержден 13 октября 1875 года и внесен в гербовник (т. XIII, №20). Как отмечается в книге А. Бобринского «Дворянские роды, внесенные в общий гербовник всероссийской империи», «копия с высочайше утвержденного герба 13 октября 1875 года выдана инженер коллежскому советнику князю Владимиру Николаеву Тенишеву», старшему брату Вячеслава Николаевича.

Забота Вячеслава Николаевича Тенишева о княжеском титуле и гербе ни в коей мере не носила характер сословной фанаберии: она диктовалась в первую очередь стремлением сохранить достоинство и честь фамилии, утвердить и закрепить в истории благородные деяния ее представителей. Это было своего рода приобщение к традициям предков, многоликому движению истории, обеспечивающее свой собственный, нестираемый, неуничтожаемый путь в жизни. Это была надежда на бессмертие. Титул и фамилия как бы укореняли личность в традиции, возвышали в ее благородных стремлениях, прославляли деяниями «отцов», задавая определенные (всегда очень высокие) ценностные ориентиры на будущее, в то время как меткая характеристика, граничащая с прозвищем («русский американец»), принадлежала лишь современности, фиксируя не традицию, а элемент смены, обновления, переплава постоянных свойств в иное качество. Прозвище как бы снижало личность, переводя разговор о ней из официально-высокого уровня в фамильярно-низовой. Между этими разнозаряженными полюсами — высоким и низким, пафосным и критическим, официальным и фамильярным — происходило утверждение личности Вячеслава Николаевича Тенишева.

Можно предположить, что после отставки из военной службы князь связал свою судьбу с железной дорогой. По-видимому, именно в этот период, на рубеже 60–70-х годов, князь начинал работать на железной дороге «техником с окладом 50 рублей». Современному человеку подобное течение событий представляется странным и удивительным. Как мог князь, будучи блестящим светским офицером, полковником, начинать с нуля службу на железной дороге? Однако в то время, когда железнодорожное дело только начинало развиваться в России, служить в сфере деятельности Департамента путей сообщения было престижно и почетно. Кстати сказать, граф С. Ю. Витте, будущий министр путей сообщения и министр финансов в русском правительстве, после окончания Петербургского университета также пошел служить на железную дорогу, где учился сложному искусству управления, начиная с самых азов — школы техников.

А у Вячеслава Николаевича интерес к железнодорожному транспорту носил, к тому же, фамильный оттенок. Как уже говорилось, его отец долгое время управлял дорогами в Царстве Польском, а брат Владимир в 1857 году окончил Корпус инженеров путей сообщения в чине поручика. Видимо, поддержка (или нажим?) родственников в какой-то мере обусловила выбор князя.

Изучив досконально нужды, перспективы и особенности этого дела. Вячеслав Николаевич осознает важность, глобальные возможности избранного направления.

Продолжение следует.

¹ ЦГИА, ф. 1343, он. 46, ед. хр. 776.

² Панаев В. Воспоминания// Вестник Европы. 1867. Т. 4. С. 114–115. ч ЦГИА, ф. 797, оп. 2, ед. хр. 9068.

³ ЦГИА, ф. 1268, оп. 39, ед. хр. 361.

⁴ Тенишева М. Указ. соч. С. 183

⁵ ЦГИА, ф. 1343, оп. 46, ед. хр. 776.

⁶ Острогорский А. Памяти кн. В. Н. Тенишева// Памятная книжка Тенишевского училища в С.-Петербурге за 1901/2 — 1902/3 уч. год. С.-Петербург. 1905. С. 11

⁷ ИРЛИ, ф. 274, оп. 1, №395. С. 250. Витте С. Указ. соч. Т. 1. С. 121.