Искусство

Книга2

«Рок в Сибири или Повстанческая Армия им. Чака Бери»

Глава 18

Ник Рок-н-ролл и его космический корабль №666 (ч.2)

А при чем тут «Космический корабль № 666», спросите вы? Ну, дорогие
мои, после того что я вам рассказал о его сиятельстве, Нике
Рок-н-ролле, наличие числа «666» применительно к нему, это
уже просто не вопрос. Мне это, тем не менее, самому странно,
но именно так Ник именовал свою полу-уголовную историю о
том, как симферопольские власти пытались пришить ему какую-то
статью. В результате Ник оказался в институте судебной
психиатрии имени Сербского. Его там страшно мучили, нашпиговывая
галоперидолом и сульфазином. Видимо, в память об этом, он и
его команда дружно скандировали свой наркологический
супер-хит:

– «…все в порядке, доктор!

Дайте циклодол!…», – после чего, шло перечисление прочих
замечательных препаратов: бицеллин 2, бицеллин 3…, – и так далее.

Что ж привело Ника Рок-н-ролла в Тюмень, которую он с тех пор так
отчаянно полюбил, что стал даже справлять в этом городе все
свои день рождения, потом вступил несколько раз в брак, и
наконец, едва не осел в этом городе на всю оставшуюся жизнь,
сделавшись директором тюменского рок-клуба «Белый кот»?

Ну, у Ника Рок-н-ролла, как и у его тезки «Старого Ника», всегда был
неплохой нюх на то, где будут развиваться центровые моменты
интересующих его событий. Весной 1988 года все говорило за
то, что эти события будут развиваться в Тюмени. Именно там
усилиями формантов ИПВ был создан энергетический центр,
начавший притягивать, как магнитом всех наиболее ярких
представителей самой «драйвовой», эпатажной и сокрушительной музыки в
стиле рок на русском языке.

Первое ж выступление Ника, в сопровождении группы «Коба»,
происшедшее в Тюмени, в упомянутой выше квартире № 63, дало
представление о том, какие панк-рок-красоты нам предстоит наблюдать.
Выглядело это примерно так.

Тощий, обнаженный по пояс Ник, вдруг начинал метаться по комнате, то
вскакивая на мою кровать, то на подоконник и изрыгал при
этом со слюной ритмические строчки своей песни. Его группа
дружно и во все глотки скандировала рефрен:

Сталин, Берия, Гитлер, Гиммлер!…

Нам приходилось плевать на историю,

Но в мавзолее лежит Ленин…, – завывал Ник.

При этом, он демонически сверкал глазами и какой-то уродливой
металлической «фиксой», заменявшей ему передние зубы. В некий
момент он издавал утробный, пронзительный крик ужаса, засунув в
разинутую пасть собственный кулак. Так продолжалось 2-3
минуты, потом пять, десять… Минут через 15-20 я стал опасаться,
что соседи вызовут в мою квартиру милицию, а заодно и скорую
психиатрическую помощь. Группа сопровождения отчаянно била
по маленьким барабанам, тамбуринам, спинке кровати, черт
знает еще по чему. Часы показывали начало шестого утра и в этой
утренней тишине все происходящее вполне могло бы навести на
мысль, что в квартире № 63, на первом этаже дома № 58
поселилась компания шумных духов. Наконец мои опасения превысили
критическую отметку. Я дипломатично стал намекать Нику, что,
мол, хватит.

-Ну, как?, – сверкал безумными глазами Ник, – нормально?!

Ничем нормальным тут и не пахло. Остро пахло шизофренией и
институтом имени Сербского. И где-то я уже видел этот,
бесовски-озорной, взгляд сумасшедшего. Ах, да! Ну, конечно. У Джонни
Лайдона, в фильме «Great rock– n– roll swingle».

Я решительно дал понять Нику и всей компании, что мое жилище долго
подобного не выдержит. Да и недолго, тоже. Но им этого и не
требовалось. Гостеприимная тюменская тусовка самым теплым
образом приняла подобное вопиющее панк-рок-явление. Оказывается
Ник, вообще был знаменит своим умением «палить флэта». Ну,
еще бы! Если на этих «флэтах» устраивать в полшестого утра
то, что мне пришлось наблюдать, то уж конечно. Но город
Тюмень и его рок-тусовщики были в этом смысле еще девственно
наивны. В этом отношении для Ника и его команды открывалось
широкое поле для деятельности. Квартир, куда опупевшие соседи
могли бы вызвать наряд милиции или неотложку в Тюмени, Ника
ждало множество. Что касается моей квартиры, то уж, дудки.
Хватит с моих соседей музыкальных сессий ИПВ, пьяного Немирова,
агрессивно настроенного, страдающего бодунцом Артурки
Струкова, вальяжного красавца Юрки Шаповалова и прочих наших
персонажей. Но моя квартира, кажется, стала приобретать слишком
уж широкую известность, раз сюда, прямиком с вокзала ползут
симферопольские панки, выбивают мне окна и устраивают ранним
утречком столь роскошные, чреватые последствиями
«сейшена»_ ¹.

Э, нет, подумал я. Хорошего помаленьку. Им-то, что. А мне тут еще,
как говорится, жить да жить. И я попросил Гузель Салаватову,
как председателя тюменского рок-клуба и всеобщего
рок-администратора, определить всю эту шоблу куда-нибудь подальше.

Вихрем прокатившись по квартирам тюменских, близких к ИПВ, любителей
русскоязычной рок-музыки, порастеряв некоторых, хлипких, не
выдерживающих бешенного темпа, членов группы, Ник решил
сделать смелый бросок на Восток, в сторону Новосибирска. Эта
идея пришлась по душе и нам с Артуркой Струковым. Артурычу,
как сравнительно недавно откинувшемуся с армейских «дизелей»_ ², тоже не терпелось своими глазами узреть бурную
рок-н-рольную жизнь, сибирских рок-столиц. Имеется в виду Новосибирск.
Именно там, находился третий, по значимости центр
отечественного рок-н-ролла. Питер, Свердловск, Новосибирск. Москва в
расчет не бралась. Там за весь описываемый период, значилась
единственная, действительно самобытная рок-группа «ДК», да
и та пряталась от репрессий в глубоком подполье, не имея
никаких шансов на публичные выступления. Московская
рок-лаборатория заслужила стойкий статус «рок-блеватории». Там
происходила какая-то мышиная возня, борьба за привилегии. Люди
писали друг на друга какие-то доносы. В общем, имело место все,
что угодно, но не было одного – творчества, драйва,
праздника, прорыва, короче говоря, не было жизни и ее кипения и
пузырения, – именно того, что нужно было во все времена молодежи.
И, ведь, ради этой «искры», ради ощущения этой энергии
молодежь и проявляет интерес к рок-музыке и рок-музыкантам. Люди
инстинктивно тянутся туда, где пульсирует и бьется жилка
живого творчества и неподдельных человеческих чувств.
Окаменевшие формы человеческого искусства вряд ли способны вызвать у
молодежи непосредственную реакцию. Молодежь жаждет
катарсиса! И она идет на рок-концерт, потому что там, в пульсации
бешенного ритма, в кипении настоящих человеческих страстей,
способно возникнуть реальное ощущение жизни, а не ее эрзац.

Это прекрасно понимает Ник Рок-н-ролл! И поэтому он не шуточно и
неутомимо полосует себя бритвой во время выступлений. Нате!
Смотрите! Кровь-то, настоящая!

Но это же уже не искусство. Это попытка прорыва за ту грань где
кончается искусство и начинается ее величество Реальность. А это
очень опасная госпожа! Преодолев 30-летний рубеж своей
жизни, большинство людей понимает ту житейскую истину, что жить
надо осмотрительно и не спеша. И не следует будить спящую
собаку. Но всегда есть те, кому нет еще 25-ти, и кто не боится
жить, на всю «катушку».

Вперед, дорогой читатель! Узнаем, что это означает, и к чему это
приводит на практике.

1. «сейшен» – сленг., означает любой концерт,
квартирник, выступление в кругу друзей и т.п.

2. «дизель» – сленг., штрафной батальон в Советской Армии.