Проза

Начало

Продолжение

13. Невероятное

Солнечным днем раннего мая жизнерадостный Колька-Толька на кухню
влетел, упругой задницей ловко на подоконник вспрыгнул.

– Ой, не могу! – заголосил тонким голосом и ладонями себя по животу
захлопал. – Ой, умираю! – Ноги задрал, задрыгал ими, тапки в
воздух полетели, замелькали толстые пятки.

Сашка отчаянный, переворачивая темным источенным ножом ломтики
картошки на маленькой совсем черной сковородке, бросил на него
косой взгляд.

– Ты чего? – спросил подозрительно.

– Галя замуж вышла! – давясь смехом, выпалил Колька. – Ой, не могу!
– заорал еще громче, раскачиваясь на широком подоконнике и
нарочно стукаясь затылком о стекло. – Невеста твоя! – показал
в меня пальцем. – Ваша повариха! – и аж запрыгал от смеха
на собственной заднице, как мячик на подоконнике.

– Болтун! – хмуро сказал Сашка. – Кто её такую возьмет?!

– Что я врать буду?! – обиделся Колька. – Хохол какой-то. Вчера
приехали. И ребенка привезли в бабушкино общежитие. Они даже
расписаны.

– Болтун! – категорично заключил Сашка, забрал сковородку и пошел в
свою комнату.

Я увидел их на солнечной улице. Высокий черноусый парень, хмурый и
настороженный, катил коляску с малышом, а Галя шла рядом.
Время от времени они останавливались, и Галя, наклонившись над
ребенком, поправляла одеяльце или вкладывала соску малышу в
рот.

Вечером, дождавшись звяканья ведра в коридоре, я вышел из комнаты и
задумчиво сказал:

– Галю вчера видели. С коляской. Парень какой-то…. Длинный, незнакомый, вроде….

– С усами? – заулыбалась розовощекая бабка.

Я кивнул.

– Это муж! – она развела руками, пожала плечами, сама не зная,
верить в эту новую действительность или подождать. Но факт есть
факт! – Вышла замуж! Я сама паспорт видела. Шурка её мать
всем показывает и хвалится: «Уж так её любит, так её любит! И
парень хороший, – говорит, – серьезный! Только упрямый
больно». А с ними так и надо! Глядишь, и Галя рядом с ним
человеком станет! А кто знает!

Мы руками развели и головами покачали в недоумении.

А на следующий день жизнерадостный Колька снова углядел её из
кухонного окна. Засмеялся и стал кричать:

– Галя, привет!

Медленным шагом, одна, она катила коляску. Бросила короткий взгляд
на наше окно и, не отвечая, спокойно прошла мимо.

– Она теперь гордая! – со смешком кивнул в её сторону Колька. – А
таким везет. Всегда какой-нибудь дурак найдется! – и помчался
к себе, напевая на свой лад: «Есть одна награда – смех!» – и
смеялся.

Он такой человек. Для него любой час хорош. Там, где он, всегда смех
и песни, веселое топанье, оживленная беготня. Только слуха
у него нет, слова вразноброд из разных песен перемешаны, а
смех вдруг резко обрывается, и сразу видно, как он изо всех
сил спешит сообразить, не обманывает ли его кто, пока он
смеётся, а, если нет, то, может, есть шанс самому кого надуть!
Так и живет. И ничто его не меняет. Настроение всегда хорошее
и деловое. Шофером работает у нас на комбинате.

Но Колька, ладно, выходит, мы все были неправы. Коллективный разум
дал сбой? Она ведь с рождения не знала нормальной жизни –
семья такая! Воровали, пьянствовали, и все это у них было в
порядке вещей. Может, она и хотела бы жить по-другому, но как?
Попробуй, начни новую жизнь, если даже не знаешь, что это
такое! Никаких навыков! Одного желания недостаточно.

Но может, самое главное то, что здесь её никто не принимал всерьёз.
Странно все-таки – всерьез никто не принимает, а разговоров
о ней больше, чем о ком-либо! С рождения стала объектом
опасения и насмешек. А кто воспринимал её иначе, крупно
ошибался. Иной раз доходило до полутора тысяч рублей, а это по тем
временам большие деньги. Такова и была её жизнь, из которой
самой ей нипочем не выбраться. И, может, она тоже ждала
своего часа, искала того, кто захочет сорвать её с той
заколдованной орбиты, и с кем она откроет новую страницу своей жизни.

Как знать, может, она и ко мне приходила вовсе не за деньгами и
вещами. По крайней мере, не только за этим.

Далеко ей пришлось ехать до мест, где её не знают. И там нашелся
такой человек. Бабка сказала, что парень этот белорус. Работает
в Минске на каком-то заводе. Зовут Сергей. Родители там же
недалеко живут, то ли в деревне, то ли в райцентре.

Наверное, он тоже давно ждал и мечтал: вот откроется дверь и она придет….

И она пришла. Что она ему рассказала? Поверил ли он? Трудно сказать.
Но, так или иначе, жизнь как в сказке перевернулась и
началась заново.

Может быть, так и надо – вовремя перечеркнуть прошлое, пока оно ни
перечеркнуло нас!?

14. Дом, который построил Лёха

Многое изменилось. Отступило, испарилось сине-зеленое, обнажив
усыпанное обломками предметов и судеб, замусоренное дно хмельного
моря-океана. И страшно стало – как же мы жили?! Но еще
страшней – как нам жить дальше!

Гену Огурца нашли на стройплощадке с проломленной головой. В своем
сером пальто лежал он в скрюченной позе, заваленный
строительным мусором, досками, старыми ящиками. Узнали по одежде и
ботинкам. Сам ли откуда упал, или помогли, разве определишь –
давно это случилось.

А Лёха ничего, очнулся и встал на ноги. Освоился в вертикальном
положении, долго ходил вокруг дома, который построил, и бормотал
удивлённо: «Ишь, чего получилось!» И вообще, ему все
интересно, будто он только что с Луны свалился. Жену свою увидел –
тоже удивлялся и затылок чесал: «Баба-то у меня ничего,
оказывается! А говорили: зверь!»

Тащил я тяжелый шкаф, носом к носу столкнулись.

– Лёха, ты что ли?! – удивился.

– Я всю жизнь Лёха! – сказал он и помог дотащить.

Выяснилось, что фамилия у него не Горизонтов и не Рыбин, как
некоторые раньше думали, а Каллистратов. Мало того, сам Лёха тоже
это помнит. Когда начальник управления вызвал его к себе и
зловеще сказал:

– Ну, Каллистратов….

– Знаю, что Каллистратов! – нахмурился Лёха.

– Начальник даже удивился.

– Зна-ешь?!

– Знаю!

– Ладно, – тот заиграл желваками. – Тогда ответь на другой вопрос.
Что ты построил?!

Лёха опустил голову, шаркнул ботинком, вздохнул.

– Ну!?

– Время такое было, – задумчиво сказал, глядя в окно.

– Где, твою мать, ты видел кухни, совмещенные с туалетом?! – заорал
начальник. – Не бывает так! Ни в какие времена! Нет такого в
природе!

– Это случайно! Всего одна квартира. Экспериментальная.

– Экс…! Экс-чего?! Ну, ты вообще-е!! Ты совсем обнаглел! Это до чего
же надо докатиться, чтобы такие эксперименты устраивать!
Почему в 104-й квартире ванная прямо на балкон выходит?!
Какого хера в 218-й на стенах линолеум! Зачем?! А пол – даже
стяжки нет!

– Там обоев не хватало. Хотели, как лучше, побыстрей, людей порадовать.

– Ты, Алексей Иванович, нас не порадовал. Ты нас всех осчастливил!

– Это все отдельные мелкие недостатки, – насупился Лёха.

– Это понятно. Непонятно только, как все это в целом называется. Ты
можешь ответить на такой вопрос? Что мы с тобой построили?

– Что-что! – раздраженно буркнул Лёха и тяжело вздохнул. – Что
построили, то и построили!

Начальник обеими руками обхватил голову и, раскачивая её в разные
стороны, тоскливо замычал.

– Директора вчера вызвали в главк. Какая-то падла подсуетилась – к
ордену, мол, хотят вас представить, Пал Василич. А он давно
мечтает, и разговор, вроде, уже был. Обрадовался, галстук
модный надел, помчался, а ему там таких пиздюлей навешали!
Сегодня в 9 часов утра на ковер меня вызывает и при всех мордой
в грязь! Орал – на улице слышно: «Я вас, блядей, в порошок
сотру! И тебя первого вместе с твоим Каллистратовым! Все
переделывать! Весь дом! Все 12 этажей!»

– Ни хрена себе! – удивился Лёха. – Бригада премию получила,
грамоты, меня на доску почета повесили. Я думал, что я правый, а
получается, виноватей всех! Кто нам премию платил, кто грамоты
давал, кто дом принимал?!

– Время было такое! – сказал начальник. – А теперь надо все перестраивать!

Лёха сильно расстроился. «Только начнешь новую жизнь – тут же
найдутся мудаки и все испортят! – ругался. – Годами работали, как
умели – никто не придирался. Все довольны, всё нормально.
Только захочешь по-новому, по-хорошему – на тебе! Старое
переделывать! Спохватились!»

Но начальство здесь не при чем.

Раньше, когда в сине-зеленом всё колыхалось и расплывалось, дом
этот, действительно, казался довольно привлекательным. Да,
своеобразный, да, несколько необычный, но сказали, что это
какой-то новый проект улучшенной планировки. Так все и думали. И
вообще, раньше все выглядело не так уж плохо. А сейчас, то ли
оттого, что свет не преломляется, то ли оттого, что глаза
еще не привыкли, то ли оттого, что градусы даже из магазинов
пропали, повсюду обнаружились многочисленные огрехи и
вопиющие несоответствия.

Очередная комиссия приехала. По этажам лазили, вокруг ходили,
головами качали: «Надо переделывать! Надо все переделывать!». За
ними следом руководство комбината, строители. Тоже головами
качали, приговаривали: «А люди ждут! Их уже обнадежили. Ой,
как люди ждут! Скорей бы вселиться, говорят, мы уж сами все
переделаем! Два подъезда заселили – нормально!»

(Продолжение следует)