Онтологические прогулки

Развитие западной цивилизации демонстрирует, что религия – это
важнейшая часть человеческой жизни. Попытка отбросить её на
свалку истории привела к деградации и появлению «лишнего
человека» (унтерменша). Ницше прямо связал европейский нигилизм с
измельчанием человека. Для преодоления ситуации начали
появляться идеологии левого и правого народнического толка,
тяготеющие к превращению в псевдорелигии коммунизма или различных
версий классического национал-социализма. Однако поклонение
народу или даже его вождю есть регрессия к язычеству,
закрытие перспективы и почитание имманентного. Язычество
рассматривает человека как сущее среди другого сущего. Оно засасывает
в повседневность. Язычник не умирает, он переходит из одного
состояния в другого: из деревни на кладбище. Ему неведома
тоска по бесконечности и ужас Ада. Все его обряды нацелены на
сохранение и поддержание гигиены мира, а не на борьбу с
ним. Язычник ощущает себя частью экосистемы. Мухаммед считал,
что люди, чей взгляд устремлен к звездам по ту сторону
биосферы, уже перестают быть язычниками.

Однако само слово религия оказалось дискредитированным. Сейчас
средства массовой информации выявляют фундаментальную оппозицию
между «традиционными религиями» и «тоталитарными сектами». Но
эту оппозицию необходимо деконструировать, ибо она
скрывает. В изначальном смысле религия – это вера в Бога, но Бог не
демон. Одним из имен Бога Иисус называл Совершенство:
«будьте совершенны (perfecti) как совершенен Отец Ваш Небесный»
(Матфея 5:48). Мир же, как известно, этого совершенства лишен
и в лучшем случае к нему лишь стремится. Бог неведом,
поэтому странно слышать, как последователи некоторых «религий»
называют себя православными или правоверными. Якобы достаточно
соблюсти обряды и запомнить магико-догматические формулы,
чтобы познать Бога. Все эти «религии» сходятся в своей
традиционности, будто бы это единственный критерий прямого пути.

Немецкий философ Гадамер указывает, что культ традиции появляется в
Европе сравнительно недавно в XIX веке на волне романтизма.
Традиция – это, по сути, реабилитированное суеверие или
«народная мудрость». Вспомним, что именно тогда на Балканах
появляется национальное православие, которое богослов Иоанн
Мейендорф назовет ересью «филетизма». В России цари впервые с
эпохи Петра Первого начинают отпускать бороды. В Европе
изучают фольклор и начинаются первые археологические раскопки.
Архитектура демонстрирует устремленность в прошлое. Однако
против традиций как раз и выступали все пророки. Авраам
отказался от веры отцов, найдя её противоречащей собственному
разуму. Иоанн Креститель призывал к покаянию, суть которого в
перемене веры. Иисус обличал фарисеев тем, что они «устранили
заповедь Божию преданием» (Матфея 15:6 – irritum fecistis
mandatum Dei propter traditionem vestram). Поэтому «традиционная
религия» суть язычество, маскирующееся под религию.

В этой связи становится понятным появление сатанизма, который
представляет собой не столько поклонение сатане, сколько
деконструкцией христианской традиции. Сатане поклоняться
бессмысленно, так как это библейский персонаж, созданный Богом,
взбунтовавшийся против него и ввергнутый на вечные муки в Ад. Если
отнять христианский контекст, магию числа 666, эстетику
католической мессы, фонетику имен библейских демонов, то сатанизм
исчезнет. Его невозможно пересадить на даосскую,
индуистскую или буддийскую почву. Посему теоретический сатанизм сразу
распался на две версии. Левый атеистический сатанизм
представлен «Сатанинской Библией» основателя Церкви Сатаны Антона
Шандора ЛаВея, где сатана – это всего лишь символ
самоутверждения и черного юмора. Правый мистический сатанизм
представлен Алистером Кроули. Он отождествляет сатанизм с путем левой
руки, смысл которого в приближении к трансцендентному
Абсолюту не с помощью запретов и ограничений (как в пути правой
руки), а посредством их преодоления или, проще говоря,
идолоборчества. В этой связи предшественниками мистического
сатанизма являются Иисус, утверждавший «суббота для человека, а не
человек для субботы» (Мк. 2:27 – non homo propter sabbatum);
суфии, пренебрегающие нормами шариата ради искренности
своей веры; а также сжигающие статуи Будды дзэн-буддисты.

Оппозицией традиционных религий часто называют тоталитарные секты,
которые критикуются за тотальную регламентацию жизни и
сознания каждого адепта. Однако при подобном подходе мы не видим
принципиальной разницы между сектой и традиционной религией,
которая также пытается регламентировать жизнь верующих. Сила
и новизна тоталитарных сект в догматике. Они совмещают в
себе различные духовные традиции: германо-кельтское язычество,
христианство, ренессансную науку, индо-буддийские практики,
китайскую философию, духовность нагуа, сибирский шаманизм и
африканскую магию. Сегодня этот синтез называется New Age,
раньше – теософией. Изучение различных духовых практик
высвечивает параллели, которые позволяют преодолеть
конфессиональную ограниченность.

Если мы признаем, что Иисус Сын Божий, которому даровано было
Евангелие, то сказанные им слова мы находим у китайского мудреца
Конфуция, жившего за пол тысячелетия до Рождества:

Иисус Христос: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди,
так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки»
(Матфея 7:12).

Конфуций говорил, что человечность (центральное понятие его этики) –
это когда «не делают другим того, чего не хотят себе» _ ¹.

Если сказанное Иисусом – слова Бога, то сказанное Конфуцием – тоже
слова Бога. Тогда любые заявления о том, что вся полнота
истины содержится какой-либо отдельно взятой религии, звучат, по
меньшей мере, недостоверно. Изучение чуждых традиций не
бесполезно, поскольку помогает понять собственную традицию и
осознать её пределы.

Знакомство индуистской традицией позволяет лучше постичь ипостась
Святого Духа. Напомню, что не только для ортодоксального
христианства, но и для индуизма характерно учение о святой
Троице: Брахма – Бог Творец, Вишну – Господь Вседержитель и Шива –
Господь очистительного разрушения. Если тождество первых
двух лиц христианской и индуистской Троицы практически не
вызывает сомнений, то о третьем необходимо сказать особо.

Из открытых источников известно, что Шива изображается с синей кожей
и третьим глазом мудрости. Двумя его сыновьями
(экспансиями) являются бог мудрости слоноголовый Ганеша и бог войны
Сканда. Посредством своего женского начала он правит последней
эпохой Кали-югой. В этом он практически идентичен Святому
Духу, который ассоциируется с сизым цветом посредством
визуализации в форме голубя. Христианский Символ веры указывает, что
Святой Дух «глаголал в пророках», т.е. открывал им третий
глаз. Ветхозаветная история о Самсоне открывает нам
разрушительную функцию третьего лица Троицы: «И сошел на него Дух
Господень и он (Самсон) растерзал льва как козленка» (Судей
14:6).

Христианские мистики часто говорили о грядущей эре Святого Духа,
которая должна сменить эру Сына Божьего Иисуса. Христианские
ортодоксы же, напротив, считают, что на смену эпохи Христа
придет эпоха Антихриста, а Святой Дух уже сошел на апостолов в
день Пятидесятницы в год распятия Христа. Впрочем, мнение
ортодоксов противоречат словам Христа, изложенным в
Евангелиях, где приход Святого Духа описывается как приход человека:
«Он, придя, обличит мир о грехе и правде и о суде… Когда же
придет он, дух истины, то наставит вас на всякую истину, ибо
не от себя говорить будет, но будет говорить то, что
услышит» (Иоанна 16:7-14). Мусульмане считают, что в этих строках
содержится пророчество о приходе Мухаммеда, которого
тамплиеры почитали за Бафомета. В таком случае эра Святого Духа –
это и есть эра ислама, а Мухаммед является Антихристом по
отношению к Христу как церковный праздник Антипасхи по отношению
к Пасхе – подтверждением сказанного прежде. Эта гипотеза
объясняет «агрессивный» шиваистский характер ислама.

Знакомство с Кораном позволяет избежать привязки к догмату о Троице.
До распятия Иисус нигде отчетливо не говорит о троичности
Божества. На вопрос, почему он «будучи человеком, делает себя
Богом», Иисус отвечает: «Не написано ли в законе вашем: Я
сказал: вы боги?» (Иоанна 10:34). Здесь он прямо цитирует
Псалтырь Давида, где сказано: «Вы – боги, и сыны Всевышнего –
все вы, но вы умрете как человеки» (81:6). Отсюда любая
противоположность между монотеизмом и политеизмом кажется уделом
кабинетных классификаторов. Применительно к запредельному
единство и множество имеют относительное применение, поскольку
они являются характеристиками нашего мира.

Суть религии не в количестве богов и даже не в самой идее Бога, ибо
буддисты вообще ставят под сомнение правомочность применения
слова «Бог» к запредельному. Бог перегружен антропоморфными
коннотациями. Говоря слово Бог мы сразу представляем себе
некое человекоподобное существо, которое нас слышит,
заботится о нас, требует внимания к своей персоне. Дионисий
Ареопагит, которого весьма почитают ортодоксальные христиане,
считал, что отрицание Бога нисколько не умаляет его достоинства, а
напротив является вполне допустимым в качестве
«апофатического богословия», которое тоньше и адекватнее богословия
катафатического.

Суть религии в идее пути, который византийский теолог Иоанн
Лествичник называл Лестницей Иакова, суфии – тарикатом, буддисты –
колесницей, а китайские мудрецы – дао. Путь – это,
разумеется, метафора внутреннего самосовершенствования, идея upgrade.
Имена Бога могут различаться, равно как и способы поклонения
ему. Но идея сверхчеловека роднит ортодоксальных христиан и
крайних сатанистов.

Все примитивные религии начинают с магии, с попыток формального
усовершенствования человека, сделав его быстрее, неуязвимее,
сильнее, наделить его сверхъестественными способностями. Однако
летучий сверхчеловек беззащитен перед человеческой
хитростью, которая со времен верхнего палеолита одерживала верх над
самыми лютыми хищниками. Узнав о слабостях, всегда можно на
них сыграть, устроив ловушку. Человечество изобрело слишком
мощные средства уничтожения, чтобы оставалась надежда на
неуязвимость. Прямого попадания ядерной авиабомбы не переживет
ни один супермен, а если и переживет, то его существование
на отравленной и безжизненной земле можно сравнить с
пребыванием в аду.

Более развитые религии уже имеют дело с психотехниками. Человек,
обладающий высокой степенью интеллекта и самоконтроля, обойдет
ловушки или даже сможет выбраться из нее, выбрав для
поединка с врагом наиболее удобный для себя момент. Яркой
иллюстрацией этого служит история Гомера об Одиссее, который
хитростью одолел циклопа Полифема – сына бога Посейдона. Напомню,
что Одиссей сначала ослепил спящего великана, а потом
благополучно покинул его пещеру, затерявшись среди овец. Сила ума
способна многократно восполнить физическую силу или обратить
её в свою пользу. Ум традиционно развивается за счет грамоты,
поэтому в исламе религия и книжность практически
тождественна, а представителей иных религий называют «людьми писания».
В самом деле, чтение книг способствует преодолению
субъективизма, поскольку читатель вживается в главного героя и
смотрит на мир его глазами. Это в немалой степени обогащает опыт
и способствует развитию ума. На Русь христианство пришло
рука об руку с письменностью, а сами агитаторы получили высокое
имя просветителей.

Однако масса текстов к настоящему моменту стала критической.
Священные Книги обросли комментариями, которые уже не столько
поясняют, сколько скрывают суть. К Священным Текстам больше
нельзя относиться как к святыням, ибо это провоцирует многобожие.
Необходимо искать инварианты, сравнивать различные
традиции, преодолевать их ограниченность и вскрывать «спящие
смыслы».

––––––––––––––––––

Примечания

1.1 Конфуций. Луньюй. М., ЭКСМО-Пресс, 2000. С.117. Глава 12:2.