Литературная критика

Тарас Трофимов. Продавец почек: Первая книга стихов. – М.: АРГО-РИСК; Книжное обозрение, 2007.

Что за горячечный слог, с которым автор предлагает нам тюремные кирпичи, выдаваемые за тяжелые золотые слитки, что за бойкую торговлю, что за карточную игру в дурака с самим собою затевает он! Что за желание обманом вызнать правду демонстрирует? Что за детские раскраски раскрашивает, или картинки из военкомата орнаментальные, цветные, яркие рассматривает и кого в них узнаёт? Что за надписи по городу читает, и что за правила диктует: есть, пить, курить спать!

В памяти всплывают образы тех русских денди, о которых говорил в памятной записи Александр Блок, такие фамилии как Петровский, Стенич-Сметанич, и нос сам собой морщится, как будто услышал слово «чайная», а потом морщится и лоб, и задумаешься, и проверишь себя:

Ночью встанут встанут в ряд
Рыскать станут – сущий ад

И повторишь:

Есть! Пить! Курить! Спать!
Полных суток двадцать пять

Тарас Трофимов идет по дороге из желтого кирпича, и каждый кирпич говорит свое слово, слово, которое в механике наших действий прочно забыто, а здесь оно выплывает, кричит в ухо петухом, трубит похоронным пароходным гудком, трубит паровозным гудком, который и мертвого разбудит. И часто такие кирпичики слов – это начало постройки домика Наф-Нафа, если можно такой домик назвать последним оплотом русского футуризма и Лианозова: дредноут, зацелованный чайник-самовар, машина (и Англия), маузер (мавзер), тюремная решка, и слова особого уральского диалекта мышления – такие как, например, «штырка». Из этой желтокирпичной дороги когда-нибудь выстроиться весьма крепкая башня, в которой и укроются reliques Маяковского, Чурилина, Сатуновского, Жаворонкова, жирафов, слонов, мышей и цыган.

А теперь ваше слово, товарищ Маузер:

В Керчи чайник потерялся
Битый медный боевой
С лейтенантской головой 
Он по выслуге равнялся

Или

Получили пасхальные,
Денежка, грязная киноварь
Два рубля в керосиновой.

Говорят по Москве
Агитаторы ходят раздетыми
С А4 буклетами

Меди в легких у нас на пятак
Влез тяжелый, насмешкою
И улёгся там решкою.

Или

С душой я был очень большой
Только больше не при
поминаю

Помянутый уже Дм.Петровский однажды обскакал своими шагами гигантского кузнечика Храм Христа-Спасителя, спасаясь от городового и похищая ценные музейные экспонаты. Небольшая дверца внутри этого помещения ведет в Спасо-Преображенскую церковь. Спуститесь туда, попросите понюшку фимиама у монашенки-продавщицы, и поцелуйте ей мизинец и посмотрите в ее лицо. Тарас Трофимов знает, что такое красный кирпич, горячий кипяток, белый порошок, блуждающая почка. Но, говоря о «надежде русского дурдома» (название одноименного стихотворения), ему, возможно, следует помнить и такие слова как: БУРКЕВИЦ ОТКАЗАЛ.