Онтологические прогулки
Элевсинские сатиры №13. Базель: роза, василиск и одиннадцать тысяч девственниц
«Вот первая статья про Базель — легкая, вводная. Я думаю еще, по меньшей мере, о трех статьях такого объема. Дальше пойдет о тех, кто жил в Базеле: Эразм, Гольбейн, Ницше, Гессе, антропософия обязательно. Из последних — Ясперс, К. Барт. Отдельно — русская линия: Карамзин (проездом), Достоевский, русские антропософы, противостояние: Штайнер — Вяч. Иванов. Все перемежая собственными мемуарами и описанием базельских нравов. Этот материал важен для меня. Все родные персонажи».
Из письма автора редактору.
Все врачи и аптекари Базеля считают меня шарлатаном.
Х. Л. Борхес, «Роза
Парацельса»
Однажды, солнечным ярким днем, я вышла на обычную базельскую прогулку.
На Rittersgasse, возле чудесного ренессансного
здания, занятого, увы, присутственным местом, меня настигла неожиданная
гроза. С цветущего розового куста, опорой которому служила чугунная
ограда дома, к моим ногам упала пышная роза, сорванная ветром
и дождем. Буря утихла столь же внезапно, сколь началась. Роза
прожила еще несколько дней в блюдце с водой — у нее не было стебля,
а в романе появилась, наконец, первая глава.
Этот роман, который был уже начат ко времени переезда в Базель,
закрыл от меня город, или закрыл меня от города. Значит, города
в текстах могло бы быть больше. Должно бы быть больше, несмотря
на объемность алой благоуханной одобрительной печати. Я попытаюсь
отдать запоздалый долг городу, который — единственный из десятков
— был сознательным выбором. И в котором — единственном из десятков
— удавалось жить почти так, как хочется. Детали
неизбежно будут ускользать, хотя очарование города не способно
померкнуть даже от слабой памяти и хотя вокруг немало вещей, привезенных
оттуда.
В небазельском коридоре висит копия карты Базеля, рисованной в
1642 году Маттеусом Мерианом. Художник этот объездил и изящно
схематизировал всю Европу, но родился в Базеле и, по счастью,
успел отдать ему сыновний долг. Основательная и тяжеленная копия
карты в натуральную величину — редкая, как оказалось, вещь — куплена
мною на базельской толкучке за 15 швейцарских франков.
Здесь, на фрагменте, справа, чуть повыше середины, напротив Martinskirche,
виден фонтанчик. Место это называется Fischmarkt,
рыбный рынок.
![]() |
Если свернуть от Фишмаркта вправо, придется подняться круто вверх,
ибо Базель стоит на холмах. Трех всего, зато высоты преизрядной.
С нумерологией шутить не выпадает, это заметно здесь сразу.
Рассказывают, что 11 тысяч девственниц-христианок отправились
в III веке в паломничество из Англии в Рим. Среди них были три
сестры, которые остались в Базеле и поселились каждая на своем
холме. Маргарета, Оттилия и Кристина (Кришона) звали их. Они живы
до сих пор и просыпаются каждое утро и подают друг дружке знаки,
приветствуя. Это значит, жди чудес ежесекундно.
Еще рассказывают, что св.
Урсула в сопровождении 11 тысяч девственниц совершала паломничество
в Рим. До Базеля — по Рейну, дальше — сухим путем. На обратном
пути остановилась в Базеле, поднялась помолиться к церкви святого
Мартина. Или к Мюнстеру, говорят по-другому. Три паломницы, Маргарета,
Оттилия и Кристина (Кришона), остались жить в Базеле, а остальные
10 997, не исключая Урсулы, отправились по Рейну дальше, к Кельну,
где пали жертвали гуннских жестокостей. Случилось это, что интересно,
неподалеку от кельнской церкви Св. Мартина.
Истории эти печальны и довольно новы, с точки зрения вечности.
Впрочем, расскажем пока что историю еще новее. Каждый год, 21
июня, на рассвете, перед базельским Мюнстером собираются люди.
Портал открыт. Храм стоит на высоком берегу. Внизу величаво и
(преимущественно) спокойно катит воды Рейн. Люди входят внутрь
и наблюдают, как первый же луч солнца пронизывает насквозь весь
храм, не исключая крипты. Так выстроен храм, так сориентирована
его ось. Люди ощущают присутствие. Не только храма, не только
света — еще чего-то, кого-то. Маленький дракон на красной стене
храма, поражаемый огромным Георгием, напоминает: Базель — город
дракона.
Вообще-то звался он базилиском или василиском, был чудовищем с
петушиной головой и змеиным хвостом и бесчинствовал в лесах неподалеку
от скучной деревни Альшвиль, пока не победил его отважный витязь.
![]() |
Ныне василиск размножился, но медно позеленел и стал вполне безобидным
— он на всех питьевых фонтанчиках, а на брюхе у него частенько
красуется Baslerstab — герб города, означающий,
что Базель был епископской резиденцией. Вода крещения, Моисей
с его медными змеями, масть Таро — в этом городе всегда все сразу,
одновременно и в избытке.
Про дракона говорят еще, что он жил в пещере в районе нынешней
Gerbergasse и его пришлось победить, когда строился
город. Что же касается герба, то в 6 вечера в четверг можно отправиться
на экскурсию в ратушу,
поражающую своей восточной роскошью, чтобы увидеть ее не только
снаружи, но и изнутри. Это экскурсии не для туристов, а для «базельского
народа», как объявлено, и ведутся они на местном диалекте, который
вряд ли ближе к классическому немецкому, чем, положим, голландский.
Расскажут там, что герб изначально был серебряно-золотым — почти
невозможное сочетание в геральдике, но тем не менее. Итак, был
он серебряно-золотым, и не скупились городские власти ни на золото,
ни на серебро, чтоб рисовать достойно, богато и во всей красе
на каждом артефакте городской бюрократии. Но, с появлением множительной
техники, и золото, и серебро потеряли смысл, потому и стал герб
практичным черно-белым.
Продолжаются споры, где искать «пуп» Базеля. Мюнстер красиво возвышается
над рекой, но центр города, как мне кажется, — рыночная площадь
с ратушей. Языческий город, драконский, а, после принятия христианства
— еще и с чертовщинкой, ибо третьего не дано. Чего стоит, к примеру,
название отеля-театра «Teufelhof»
и шаловливые чертенята, там и здесь выглядывающие из благопристойных
бюргерских окон!
Откуда пошло название города — никто не знает. Созвучие с василиском,
полагают, случайно, а при римлянах была Basilea.
Этот город и сам пуп, центр, ибо он — на пересечении трех границ,
которые сходятся в точку где-то посреди Рейна. Даже если вернуться
в римские времена и не придавать большого значения границам бывших
провинций, трудно не заметить, что город окружен тремя цепями
возвышенностей: Юра, Вогезы и Шварцвальд. В римские время они
звались соответственно Аэрикура, Восегус и Абноба, по местным
именам Великой Богини.
Как ни странно, именно на фоне благопристойного бюргерства лучше
всего сохраняются мистерии и ритуальная память. О смысле странного
и сложного праздника Vogel
Gryff остается размышлять долго и безнадежно. Там
тоже есть чудище с петушиной головой, но сущности, как будто,
не такой драконской, как василиск. Есть еще дикарь — Wilder
Mann, на голове которого — яблоки. Девственницы пытаются
стащить с головы дикаря яблоки, а он обороняется, как может. Хор
детей поет, тем временем: «Наверху сияют звезды, а внизу сияем
мы.» Действо происходит, надо заметить, отчасти на водах Рейна.
По берегам стоят благопристойно празднующие толпы. Все местные.
Никого туристов. Когда моя дочь, в ту пору семи-восьми лет, вежливо
попросила какую-то даму позволить ей пройти поближе, дама грубо
ответила, что это для своих, а чужие пусть проваливают. Ибо дитя
обратилось к даме на классическом немецком — высоком, как его
называют, а не на диалекте. Учительница, узнав о происшествии,
возмутилась и велела дочери написать заметку в газету. Заметка
была написана этим 7–8 летним журналистом и, без малейших поправок,
опубликована в местной газете. «Я убежала в слезах», — заканчивалось
повествование. Спорный материал. Демократия — демократией, но
против эзотерики не попрешь: для своих так для своих.
Так же, для своих, предназначен Fasnacht.
Язык не поворачивается назвать это действо карнавалом. Трое суток
нон-стоп оглушительного, ослепительно яркого ритуала, к которому
готовятся целый год. Не жаль ни денег на костюмы, ни собственных
глоток дудящих, ни барабанящих рук, ни барабанных перепонок зрителей.
При этом, никакого хаоса, никакой импровизации, в сущности — никакого
веселья. Ритуал со строгими законами. Только на третьи сутки начинаются
разброд и шатание, но, кажется, и они часть ритуала. Начинается
же все в 4 утра с шествия огромных фонарей-латерн по совершенно
затемненному городу. Это Morgestraich,
сверху, с крыши, похожий на пестро-светящуюся змею. (Почему с
крыши — позже, позже.) Потом появляются клики — компании дудящих
и барабанящих, все в одинаковых костюмах, в масках особого базельского
стиля — каждый год новых масках и костюмах. Все это стоит огромных
денег — и маски, и барабаны, и весь прочий антураж. Но, кажется,
о деньгах думают только производители, а прочие о том, как не
упасть, не оглохнуть и куда бы удрать из города на 3 дня, если
опротивел праздник.
Что творится в это время в воздухе? Какие силы сталкиваются друг
с другом, что за битвы незримые происходят? Однажды, во время
Fаsnacht'а загорелось полотенце. Оно лежало на
холодной, выключенной, в тот день не включавшейся стекло-керамической
плите. Более того — вообще исключительно редко включавшейся, ибо
в странном жилище имелось две плиты (но об этом — позже, позже).
Мы пробирались сквозь толпу, разглядывали маски. Дети, маленькие,
уставали, мы возвращались домой передохнуть, благо жили в самом
центре. Во время одного из таких возвращений, и было — случайно
— замечено пылающее кухонное полотенце. Казенное, конечно. Все
было закрыто, выключено, плита холодна, искре попасть — неоткуда.
Мы удивились, но не очень. К дому мы шли путем Парацельса, вверх,
по улочке-лестнице. Карамзин, проезжая через Базель спустя больше
двухсот лет после смерти Парацельса, писал: «Я имел любопытство
видеть тот дом, в котором жил Парацельс. Сказывают, что в саду,
принадлежащем к сему дому, и поныне находят еще огарки из химических
или алхимических печей сего чудного человека.» («Письма русского
путешественника») Что же, эти огарки двести с лишком лет валялись
в саду? Сдается мне все-таки, то были свежие огарки. Печи горят.
Золото возникает из пустоты. Парацельс
священнодействует. И роза над его короной.
А ниже, возле моста, Lällenkönig,
домысливаемый солнечный божок, нахально высовывает язык, да еще
и болтает им, да еще и не один язык, ибо и царь тоже не один,
но даже самых почтенных бюргеров мало смущают эти малопонятные
бесчинства.
Продолжение следует.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы