Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Мой Конни-райт

памяти дюшана
я вселился в квартиру – из прежней, в свою – прежде-прежнюю, но
и абсолютно пустую… так муха на унитазе
в амстердаме в аэропорту – никак

не улетает, как ты её супер-квази
ни поливай в этой точке… ибо – именно здесь-то знак
мухи и сунут в струю тебе!.. ну,

голландцы! а ведь – правда! ведь – целим! и – не куда-то, а
зачем-то именно в эту точку, и при этом – даже повторно! – мы
себя никогда не спросим: а на что нам-то сдалась она,

вот – эта-то, а – не вообще всё пространство, созданное – как сëра –
из точек, где – выбирай-то любую! да – нет же! эта вот – муха и
причём ещё где-то сбоку посаженная – только-то и нужна

нам, почему-то!.. и – как кочет – кричит буква моя «к»
всей судорогой исхожденья двух лучей из точки, что – хоть кричи,
вроде браге тихe, но – точку не сбить ни струей мочи,
ни – мочью жизненной, ни – никакою. точка.

aпрель, 11, на пасху, 2004

________________________________________________________________

По легенде, Тихе Брагe (1546—1601), великий астроном-датчанин, а
также дуэлянт и сложная личность, умер от разрыва мочевого
пузыря во время королевского пира – т.к. не смог (из соображений
этикета) вовремя удалиться в приличествующее место, а –
когда смог – было уже поздно.

мой ©-райт
мой собственный копи-райт, полученный без
всякого воле––на––то––изъявления, существует уже так
долго, что и пора

б воспользоваться им, наконец!.. это – ©, т.е. – кругляк
с буквою «с»
в центре… такой вот рефлекс выработался у пера,

видящего на бумаге любой кружок – эту
самую «с» вчерчивать в медальон... 
«с» – оно, как бы сказать, двойное: латино-русское – конни

или с… «мой собственный копи-райт» этот с лета
как-то должен осуществиться… ибо – всё, в общем-то, просто: он
мое право на них – обеих, а без латинского «с» – на кой мне?!





+++
сегодня – последний день… жизнь – ясненькая такая,
прозрачная, что все нет и да – видны, как никогда,
когда – особенно с да – проблем-то и нет… да все

отсутствуют… и это – не чтоб момент, а – вот так
уж случилось иль распорядилось, что в будущем – исходя
из перспектив – ничего, ну, совершенно… без всякого даже

намека на – преувеличить свои несчастья… несчастье, в общем, пустяк –
в сравнении с той пустотой, которая – там. но – когда же
сделать – это? я – с месяц накидывал, ожидая

только её решенья… как пахнет после дождя,
так – вдарило ясностью: мне-то – вовсю беда,
а ей – задумчивость, в лучшем случае… нет, се-

годня!.. а что – сего-дня? – такое же вот болото,
блевота и чистота, что и подыхать неохота…





уик-энд
она была у – и.к. не мучаясь, что «уик» –
свивается в слове «энд»
(для нее, естественно, слове) в следующие вместе с ней

дни, и – вяло, а в нем – гоняющем к ватерло, к врачу –
в шнур бикфордов – чуть тот поднесть: да хоть в русские, хоть в латинские
буквы «д» или «б» от «е», как виньетки

на ножках – что ли – бокальных… пейте! – а я не хочу…
– да пейте вы! – и они на поля выдворялись книг,
уж не говоря о тетрадках. эти его е—диски

шли по-круговой кверху – не кривее выдоха стеклодува… покамест крен
тяжести-нежности не прогнул в клетке
грудной все прутья ему!.. наполеона ней

обещался доставить в париж – тоже в клетке, но –
увидев даже и ненавистного, но обожаемого бонапарте,
перешедшего свой рубикон – клетка осталась от нея

только метафорой… хотя и ставшей эндом – ирландцу этому…
			                   а в лете плывет оно –
от самых разных личностей, даже не каменея,
и – застревает оно на последнем марте

года, баррикадою – а против кого, гм-м?.. рассказать могли бы
только лишь – виньетки о том, как
реставрационные отходы––глыбы

вход––выход заперли – воздуху. и – как не было: ни москвы, ни рима. энд. шмяк. 





гамлет и офелия
гамлет – утонувший, как офелия,
т.е. – вместо офелии, возможно ли? – только,
если б гамлет любил её, как офелия – гамлета. так как

офелия – утопилась от невозможности жизни дальше: отец
умер, любовь не любит, всё слишком прозрачно на будущее, то есть
его нет… гамлет же дал себе срок

на то, чтоб – поставить точку, но она – по другому поводу: честь,
главным образом… мир, к тому же, широк
настолько, что надобно сузить – до т.е.,

до – лишь двух вариантов. это – долгий процесс… так вот еле-еле я
ещё сопротивляюсь, хотя – всё, в общем, ясно… ибо вовсе не там, где тонко,
там и рвётся, а там – где бессмысленно… когда ни одного нет факта

нет перевесившего бы… и – как ни сражайся, как
ни борись… ибо с кем я, например, борюсь, а? – да опять же с миром: ему
от меня (и от тебя) ничего не надо – окромя покорности или небытия. мир

на то и дан, чтобы с ним иметь – минимум общего… пожарный ли зад макак –
выход, или уход в ту тьму –
тему для психиаторов – выбираешь, но – из по-прежнему тела мы

выбраться телом я – невозможно: когда то тело –
живо, вибрирует, и в котором я подымаю руку,
скажем, а она поднимается – хоть и нехотя – даже на расстоянии

и расжимает––сжимает пальцы – твои, не видные мне… увы, на расстоянье чаша
не с да перевешивает, а – скорее – с нет: случайно
даже, например, сведённый палец и бывает – гирька та самая… хотя ясно, что бред

это… но, скажем, шел разговор вполне расслабленный, как вдруг – пальчик твой гневно сжался,
				                                           и онемело
тут же и всё мое тело… и этому грузу – ранее
не падавшему на чашу, теперь – одному его стуку

об эту чашу довольно, чтоб – хоть та и общая, наша,
так сказать, а в ней – вздернулась лишь моя: качая
ногами, толкнув табурет.





гамлет в сша
как в сша читают гамлета – не зная,
что есть рефлексии? не обязательно да
или нет? – я им преподаю десять лет,

но – не гамлета…  – и это – не только в детях
университетских, а – и во взрослых… шекспир
жил так далеко, что трудно понять, что сам

он-то хотел от нас – чтоб мы поняли… но сквозная
правда гамлета – как занавеска, выда-
ющая присутствие ветра, при полном безвет-

рии тутошнего пейзажа, должна б гамлетовского «терпи»
самому себе – пробрать их мурашками холода… когда разогреть их
он пытается, а они – как шкварки на сковородке!.. драм

ежедневности – столько, что в них атрофировался вот этот
корень боли!.. что – естественно… всё попуталось… ибо драмы
ежедневности – тьфу, казалось бы, но и к ним

ведь относишься – с болью!.. приоритеты – смешались! какая
же драма – воистину драма? – им непонятно… так
только вывод хорошo или плохo – ясен, а иначе – истерика или запор.

метод гамлета – универсальный метод
(кстати, западный): отсеиванья за пределы рамы
пониманья – что есть за, что есть против в нём самом. но – их много! мим

муки и вычитанья – это гамлет! и так вот – всё отсекая
постепенно внутри – мать, влюбленность, друзей и брак,
в котором он сам родился, а т.е. – себя самого – он всего за пол-

пьесы уже успевает выяснить – что из столь
знаменитых быть иль не быть, т.е. да или нет, второе
ему уже ясно… а остальная часть пьесы – процесс

как это нет осуществить над собой и – по отношению к миру. он
очень рационален, гамлет… поскольку знает, что смерть – красна
на миру, в том смысле, что миру нет

дела до – просто гамлета. вот он и играет роль,
чтобы быть – замеченным миром!.. остальное –
про чем убиться и когда, а без

сделать последнее – не на виду он не может, поскольку тогда закон
совпадения этих двух – мира и смерти – не повлияет на
восприятие смерти – вами, для кого он и прожил сюжет.





+++
ох, нищая же, бедная моя пустота – простиранная сто раз
футболка заношенная, из которой сто раз и худел, и толстел, и вот
достал из картонного ящика для «aрмии cпасения», примерил вдруг, а она –

и в самый-то раз, что – невозможно, казалось бы… но теперь – носи да стирай
опять её и опять, и прислушивайся – чем это живот
там дышит во время сна.





сова
жил в швеции гений нормальный – ханс
викстен, рисовавший всегда одну
и ту же сову: голова чуть поменьше, чем слово «хаос»,
и в оба глаза светящая в глубину

несдвигающегося полёта, а от нее – шли
два, как старый пропеллер, и даже не перья, а – женско––пальчиковые крыла,
причем – прозрачные, как у бабочки… шлиман, тот сколько земли
срыл, чтоб найти гомера?! – а сова гомера нашла

и не трогаясь с места, даже ссаженная с плеча
афины – на воздух, который – эпос
уже сам по себе… ибо эпос и есть бог – безо всех начал
и концов… а, значит, куда-то спешить – нелепо-с.





сова—2
я тебя срисовывал с богоматери в айя-софии. ай,
вместо младенчика, ай, вышел совёныш –
как бы притулившийся к ней!.. подсознание, отвечай,
почему это в ней – и то, и другое? – вон аж

куды меня занесло! – хуже турка!.. хоть – 
не тот пошел бусурманин!.. пока ты меня бросала,
в свою пустую квартиру – малинового как сало,
ну, вылитый чичиков! – пустил я перебороть

три с чем-то месяца – янычара… чары
их, видать, велики: не – он, я – остался должен! я ж – жил
десять дней в подвале у собаки – ведь не въехать! к себе ж! но – чур мы
не будем об этом по-новой… короче, татарин – стал ту, я – ил!

плюс, покупная способность татарина (он же – павел
чичиков) – ну, прям-таки удивительна по части тряпок
для шлифовки квартирки моей… ту он – хоть никто не просил – исправил
только, по мнению душек гоголя, чьи позы – нули у скрепок…

ну да хрен с ними – с чичиковыми! – с большинством
мира, куда тебя окунают – и супротив
всякой интенции, причём еще приговаривая: во тебе! во!
не хрен, мол… – а что, разве будет лучше вам – осиротев

на единицу пространства?! да ведь – не будет! в
чем же смысл – тогда?! а – умываете… окунаете… добиваете… сколько раз
можно, по-вашему, добивать!? – дикобраз,
тот – спрячется в стрелах, но – не себастьян, св.

пред вселеньем – вселенским! – турка, я забрал свою айя-софию из
квартиры пустующей – в (тогда) новую… но (потом) оказавшись сперва
почти что на улице, а затем – в моей, пустующей заново, твой эскиз
карандашный – я сделал с айя-софии, твердя как «о.м.»: мудрость—софия—сова.

___________________________________________________________________________

о.м. – это еще и ом, мантрическое слово, являющее в себе все сущее
(т.е. – все явное и не-явное).

сова—3
у совы есть дядя, а у дяди – китайский комод
с коллекцией (на нем) плюшевых птиц с длинными клювами…
								да нет, не с фламинго,
а – как же их!? – с туканами. и – когда сова себе – тук-тук – идёт
по полу мимо комода, то те сверху – как на бритую макушку  ринга –

смотрят на её походку: китайскую, переборчивую, хотя
сова у нас – птица (здесь) полностью греческая. по гомеру,
делит (вообще) свойства сиянья – с листом оливы: то матовостью светя,
то насовсем выключаясь… но в эту сферу

уходить не будем! не будем забывать про походку
и что сова – идёт, а не летит или сидит, и что туканы
(плюшевые и дядины) смотрят на неё с комода… наводка
их зрения такова – что в голове уже мелькают призы и канны.

и она – вся на её пальчиках! т.е. – на том, что – именно – не утаено,
как и в античных ксоанах (ударенье – на «о») – под драпировкой
одежды, под складками, когда скрыто всё, кроме лишь – пальцев ног!
но пальчики ведь – богов! даже при всей неловкой

(или ловкой) повадке складок… а что такое
туканы? – дядя
им (каждому на комоде) изобретал свою мифологию, строя
ту – по своей, так сказать, мерке. но – глядя

сверху на сову – они бы, ей же богу, выросли сами
и мифологически: сосредоточенность на шагах
плюс пальцах самой мифологии – это такое семя,
которое прорастет страшным взлетом. но тукан не летает, ах.





по ходу курса по гоголю
ах, гоголь –

гог—магог—равен—бог?—мог?—все жe—с ль?
спрашивает себя…

бедный моголь—гоголь,

– лестницу! –

воскричавший…

так вот – единственный выход:
вознестись, но – по лестнице, ибо –
одному – не дано!..





дюшановское (отрывок)
[…] есть ли что – после точки? – если что твоё – в выжить, это
уже какое-то будущее… помни: наша
жизнь – продолжаясь от точки – не глянец бумаги, а – унитаз, тоже хоть и белый.
хотя этого кроме цвета –
у метафизики, движущей солнцем и началом всех фраз и фаз,
связей с толчком немало, да и с тем, что зовут парашей.

т.к. после точки (если она в тебе) жизнь таки – унитаз, т.е. – только слив,
скажем так, той грамматики, тех фи – ф.и.тютчев – чуть—слов
или – чуйств, взятых ею в словарь лишь позавчера, в которых
та заумь – не то хлебниковская, не то стенограмм
стонов об стену, аббревиатур зарёванности, уцелевших ли в
канализациях карбюзье, в курятниках, где этот шварц свой порох
потопов вздымал, за-a-aвидуя фонетике на «а» и высоте потолков…

вот – от точки жизнь… линия – от: канализация… ты же, верно,
думаешь, верность моя, или – не думаешь, а
видишь – некий чертёж с уходящей вперед своею
какой-то там стрелкой… что ж до почечки прошлого – т.е. того, что вербно,
что тепло, ибо – теплится, как свечка внутри яйца,
то эта точка – чья-то уже, а я не посмею [...] 





+++
– ты говоришь – это она мне сегодня преподнесла –
что у тебя болит в душе… а что это значит? я не понимаю.
пожалуйста, не мог бы ты – объяснить… – дело было – по телефону,

дело было про – с нею, нас!.. после – аж месяца! – объяснений
моих: этой дрели внутри… да – образами вначале,
но – таковые не действуют… в сша – ни один почти

метафор не понимает, вообще. тогда во главу угла
ставится – цицерон: сортировка мыслей – направо, налево. пробор! к маю,
я думал, что объясню – хоть себя… но боль свою – по цицерону

сортировать – мне запутаться ещё больше и в боли, и в пол-весенней
вполне наглядной картинке: отсортировываются ручьи,
присортировываются грачи, а древо – стоит в печали,

хоть в листьях, хоть без… ибо боль – всегда серединна, даже
и украшенная – звенящей сбруей, и – как ты ни понукай
её стронуться с места – на периферию!.. в общем,

чего толковать – о боли!? если я, ну, скажу слепому,
не видевшему отродясь ни синего, ни красного, что – синий цвет
будет – красный, описав ему все приметы красного по, ну, как-то:

рифме «кровь» и «любовь» – т.к. эйфория (синий) и последствия их в пейзаже
души (т.е. кровь) – соответсвуют, то этот слепой – пускай
и не видел ни красного и ни синего – в отчем

будет своем косяке – что? – да размером с рыбину-простипому
скорее всего! – а почему? – а именно из-за этой вот замороженности примет
в голове, где их – не разрубишь, от – взаимозаменяемости… кокто

жану – это можно, а нам – не нужно!.. нам нужно – чтоб ты
поняла, что и внутри может болеть не лишь какой-то там просто орган,
а – некое живое существительное или понятие, чьё

присутствие – и есть эта самая боль!.. а иначе бы ––восьмёрка
просто выпала б – напоминающая остриё
обычной дрели и проворачивающиеся болты.





+++
помнишь, я писал: всё – мелодрама? да,
действительно, всё – мелодрама!.. но драм, милая, ведь
не отменяли ещё!.. вся, так сказать, проблема, что здесь и ты,

и все вы (включая…) – не принимаете факта драм,
а т.е. – выдираете их из себя!.. зуб дрянной с отелло –
вам одинаковы… я-то – за! в пронципе… но

не – в понимании жизни эдаким образом! ломать комедь –
это одно; театр – другое; трагедия – третье; страда-
ния, приводящие аж к самоубийству – четвертое… так черты

драмы – чуть-чуть меняются, скажем так, к пятому и т.д… когда-то зашел арам
хачатурян (композитор) к дали (после смерти галы – того). голые стены. но –
есть стул. сел на стул. из двери – тут и влетает тело,

тоже голое – и под танец с саблями… и – тотчас же улетает. вот
и весь – визит. что же это – трагедия? эксцентризм дали?
его – бесчувствие? или – комедь (что и есть эксцентризм)? – лишь тот,

кто в тигровой шкуре дали – находился тогда,
скажет нам о трагедии в понимании той вот минуты
у сальвадора… главное же – что

человек переживающий не боится быть ни тигром, ни клоуном в шапито
одновременно!.. а – на все «я» он отвечает: «а-а-а!» –
т.е. с начала, а не с конца алфавита… в бруты

в наши дни метит обычно нетто – некий «товарищ» и «пароход»,
т.е. – ирреал абсолютный… не знаю – ты понимаешь ли,
что после я моего дальше некуда? – от.





эспрессо
точка – опрокинутая двумя
глоточками, ставит мой ум стоймя.
i am sipping –

это ты про свой, тоже эспрессо. мой
же – уже возлежит каймой
сыпи.

эта точка в эспрессо – в самом начале дня,
выраженная за транстрёмера мной, когда-то – постигла теперь меня
в новом свете

или виде… и – что забавно – не цыкнешь ей: вон, микроб!
и – как вшу у рембо – не распакостишь с хрустом, чтоб
хоть на старости – освободиться… ведь и

у точки тоже, наверно, должно быть самосознание!.. а иначе,
чем она – умащалась бы? – двигаясь по мирозданью за
телом все годы – годами, причем из страны – в страну, из, так скажем, дамы –

в дам?! коробка ли передач –
что ли – у неё особая? оксюморон—тормоза
ли – у меня самого?.. – когда мы

с точкой этой впервые? – вот не знаю! – ни где, ни как…
знаю, что – умная… что – прячется (чем не вша?)
во власах, которого лик

вижу порою – чётче, чем все спутники сша
(вместе с российскими) – марс, иран и ирак…
а вот её – никогда, что – в общем, странно… кофе – и к

себе, обратно, а ты – к себе,
тоже обратно… исходные наши точки
ищут общую (как тут принято).

а я – бэ-э, говорю, бэ-э
вратам, раскаленным до слова «если» – во славу принтера,
оттянувшего наше будущее, как серьги – ушные мочки.





+++
мой ангел-хранитель – завшивел… и – точка хлопнулась об
едва початую белизну… надо ж –
чтоб так вот упорно преследовать жизнь мою! это – что? – рок,

а как – иначе назвать?! иначе – не назовёшь!
может – урок? – да какие уроки, когда ни один пример
с другими – не сходится? – если бы я, так сказать, не смыкал их

собой и – причем! – ведущий (себя) ну совершенно по-разному! это – гроб
какой-то прижизненный… ада ж
мне потом – нет, не положено! там он – для недотрог,

тоже прижизненных… а здесь меня истязает – вошь,
точка, в которой меня опять – обривают наголо! т.о. – хер
и соваться мне, и высовываться, что-то делать… об идеалах

уж не говоря… толка – не будет, а точка – будет… и – о-па! –
так и хлопнется прямо в ножки, средь бега, и – бац! –
а потом – оклёмывайся ещё с год,

если – повезёт ещё!.. ах, как она плоска,
белизна эта… вот лежу я – растянувшись в белой
поволоке своей, никто не подаст и костыль

в подмышку. и буква моя, «к»,
двум линиям смотрит вслед – как харибда могла б за сциллой,
т.е. – себе в пупок, иль

в ту точку, откуда две линии – как две ноги в матрац
уходящие основанием – бьют! или – как на некий код
латинского «V», т.е. – победы, поставленной боком ли, на попа…

она, так и кажется, вот-вот повернется лицом – ко мне! ну – поскорей!..
давай, шевелись – победа!.. где там ангел-хранитель? – храни!..
да, разбился я сильно! сильно наголо

обрили меня!.. лишь трёхразовым созерцаньем
(если уж не деятельностью), ибо – как повлиять!
а значит – только теликинезом и стронешь ты

эту точку––жизнь свою, точку––жизнь, точку––жизнь (повторяю!) с её штырей,
с этих винтов с резьбою – бородатой, как хоммейни.
эй, что там такое зреет? абрикос иль заговор?

нет, это фауст говорит мефистофилю: «всё – утопить!» (в циане);
а я бы продолжил – от пушкина, если бы – не винты
эти, которые – держат… непонятно, правда, «ещё» – иль «опять».





по ходу курса по гоголю—2
гоголь на рисунке поэтессы каролины
павловой – белее листа бумаги!
могла бы и подштриховать!.. хотя чересчур

штрихованный рисуночек – выглядит как паралиновый
торт… н.в. – далеко не св., затем
и не может быть бледен их святостью… хотя суть

гоголя 40-ых поэтессой ухвачена: жажда смотреть в камины,
откуда – и приклеенность взгляда, уменье не смарги-
вая глядеть – в одну точку, когда и не нужен прищур.

говорят, что этою же особенностью и ф.м.
отличался: задумывался глубоко так – что на весу
оставалась дымить папироска, отпущенной… тут вспомнил я про тандем

битова и астролога левина – на предмет, кто чаще
из писателей рождался – под каким зодиаком… тут
я и вспомнил: гоголь плюс достоевский – оба пана, панове,

под одним – и ровнехонько! – через 12 лет родились… не странно,
и их поведение – с точкой! и что гипнотизирование ея –
одинаковы! плюс – со змеями у меня лучше некуда… так

что ли и мне – погипнотизировать свою точку?! м.б., и напряг
мой и преувеличен – несколько? может, оком своим сверля
метафизику эту – я и горбиться перестану,

а – посторонив облака, как кусочки от белой чашки
в детстве ногой под стул – не допущу, чтоб у
меня на глазах, они составились бы по-новой!..





+++
чехов, чахотка, зонтик – понятно… а я с зонтиком – почему? 
выстукиваю по ночной уже мостовой один
и тот же стук… назло уму
говоря: была таки та самая одна лампа, и алладин

потёр ей бочок однажды – пальчиками, и – что? –
а вот именно! – потёр некую точечку незаметнейшую, ну и –
куда дул там его ветер, вектор его – всё в том самом лото
вдруг да сменил: облачные бочоночки, где фиги сплошь да нули,

вдруг да перевернулись все – везучестью, и какой!
да и не нужно уж столького! алладининого добра
тем более! нужно лишь – что? – вернуть в точку «а»
мне из точки уж совершенно немыслимой тебя и какой-никакой покой.

потому-то я и выстукиваю мостовую – авось,
вдруг, между прочим, задену эту самую точечку – как раз
как тот алладин в лампе, и вздрогнет моя теперь уже ось:
и – перевернётся на ней всё, что там – наоборот, чем сейчас.