Космизм. Андрей Платонов. Леонид Леонов
1
Метод сгущения – предельной концентрации фразы, когда, кажется, и слово само переуплотнено до фантастического предела – ощущается и у А. Платонова и у Л. Леонова…
У них есть нечто общее: несмотря на колоссальную разницу…
В судьбах не стоит искать облачков схожести: сановитый, чуть не барином живущий Леонов, и дворником работающий Андрей Платонов; но в покрое языка, и тяжёлом густом дыхание фразы – прочитываются горизонты некоторого единства.
Сказовость, присущая Леонову, у Платонова в основных произведениях выражалась слабо; а вот тяготение к метафизике, сильно отдающей русским космизмом, и у того, и у другого буквально вшифровано в определённые объёмы текста…
Народный мудрец Пчхов – из «Вора», дающий ответы на многие вопросы; и такой же – из гущь и толст народных – поднявший до писательского ремесла Фирсов, собственно и строящий роман «Вор».
Мастера Платонова часто безглагольно несут в себе отзвуки симфонии русского космизма, и оба писателя пристрастны именно мастеровщине, мастерам, механизмам: тому, что будет вершить грядущий мир – с их точек зрения.
Глубь у каждого своя: Леонов тяготел к большей монументальности; тогда, как «Чевенгур» воспринимается – особенно сейчас – невероятным, огненным месивом сатиры и утопии…
И то, и другое также присущи и Леонову: в «Пирамиде», например, или в «Бегстве мистера Мак-Кинли», но, разумеется, градус каления здесь другой, другие плоскости и геометрические фигуры смысла.
Алогичные корневые решения фраз, предложенные Платоновым, кажутся выросшими ниоткуда: хотя смутно и прочитывается родство с Достоевским, Лесковым, Горьким…
Вероятно, такая же родословная присуща и Леонову, хотя фраза его тяготеет скорее к живописному буйству, или к сухой, будто стрептоцид просыпали, выразительности: как в первой части «Барсуков»…
И в конечном итоге, помимо всех прочих достоинств, и тот, и другой предложили один из интереснейших вариантов русской стилистики.
2
Русский космизм подразумевает смешение двух невероятных плоскостей: механической, позволяющей преодолевать косность бытования на земле, и гуманитарной, раскрывающейся с неожиданной силой: в том числе и словесно-стилистической…
В языке Л. Леонова, в покрое и костяке его фразы уже было нечто невероятное: от взлёта идущее, подразумевающее… парение…
Нет, всё плотно, веско, объёмно: как в первой части «Барсуков», как в «Воре»: можно войти в повествование: двери страниц позволяют; но за этой плотностью: то летучая мудрость Фирсова Фёдора Фёдорыча, и строящего «Вора», то народное, с лукавым прищуром объяснение жизни, даваемое мастером Пчховым…
Чем не формулы космизма?
О, он разнообразен: он горит фантастической правдой старого русского философа Фёдорова, и воплощается в формулах и фантастике Циолковского, он взрывается веерами цвета в ранних мистических поэмах Есенина, и… неожиданно проступает, как водяные разводы, в иных мистериях Л. Леонова.
Едва ли сейчас будет читаться «Дорога на океан»: впрочем, отдельные её главы, например, «Приключение», можно воспринимать, как прекрасно сделанные новеллы; но будущее, детально прописанное объединение планеты – на почве труда и братства (сейчас смешно даже думать о таком), – именно оттуда: из полыхающих световым пламенем недр русского космизма.
И оттуда же невероятные, эллипсоидами и полудугами небесных сфер играющие, фугами, но и сказами тянущиеся вверх колонны «Пирамиды»: переусложнённого, переуплотнённого романа, каким только и может быть комментарий к Откровению Иоанна Богослова.
___________
Ссылки на текст:
https://zen.yandex.ru/media/id/61342688ceb1b5778caef326/aleksandr-baltin--kosmizm-andrei-platonov-leonid-leonov--pomimo-vseh-626c80d83047057777cf0755
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
