Литературная критика

Владимир Павлович Смирнов

Его ученики – были очарованными странниками литературы: которою, высоко болея, Владимир Павлович заражал их, пришедших постигать мистическое её, метафизическое, образное значение; познавать альтернативную реальность, черпающую из первой, но создающуюся вовсе не для отражения оной…

Вечность!..

Сложное – сколь привлекательное? – понятие...

Владимир Смирнов, соединённый душевными дугами с великолепием русского словесного наследия, думается, чувствовал её – синевато-белую, благородную, знающую цену истинному: в отличие от мира, где высоко оценивается, как правило, сиюминутное, грошовое, суетящееся…

 Литературный институт, где Смирнов преподавал, был родным ему: окончив в своё время истфак Тверского университета, он поступил в аспирантуру Литинститута – по кафедре советской литературы, чьё разнообразное богатство вытекало из классического наследия.

 Он писал – много и ярко, калейдоскопично, пестроцветно предлагая действительности исследования о душистой прозе Бунина, и муарово-таинственной поэзии Анненского, о громокипящем, золото-красном кузнеце стиха Маяковском и изысканно-нежном, но и мастерски-жёстком Адамовиче, о дервише, находившимся в бесконечном поиске словесного философского камня Хлебникове, изысканном мастере литературного орнамента Набокове, феноменально-заоблачном Заболоцком.

Он писал о многих: всегда находя нечто, просмотренное другими, бережно погружаясь в миры, созданные мастерами-виртуозами, и любовно касаясь главного, что сулили они.

 Он читал курс «История русской литературы ХХ века»: завораживая и чаруя студентов, и открывая им варианты словесного, розовато-малинового рая; он читал и другой курс – «Творчество В. Маяковского и русский литературный авангард»: живописуя монументальную, по облакам, поступь главного поэтического новатора века…

 Когда стало возможно, он расширил пространства литературных кладовых: первая публикация в СССР стихотворений Георгия Иванова подготовлена им.

 Многие собрания сочинений выдающихся мастеров составил и откомментировал Смирнов.

Яркость горения – литературный, но не смертельный, а обогащающий огненный вихрь – такова была его жизнь.