Литературная критика

(На статью "Национал-неудобное)

Вам кажется, что выражение «русская этика» своей несообразностью подобно «итальянской таблице умножения»? Вы трагически заблуждаетесь: этика ‒ не арифметика. Есть, например, «религиозная этика», правда? Иудейская, христианская, мусульманская... Все очень разные. Есть этика профессиональная (у журналистов, юристов и проч.). Есть корпоративная, сословная, кастовая. Есть родовая, семейная – свидетельствую личным опытом, вырос в большой семье. Есть даже индивидуальная. Как же не быть национальной, народной?

Никто ведь не обижается, когда говорят про «английский юмор», ‒ хотя смех тоже принадлежит всему человечеству. Кстати, у англичан очень своеобразные и весьма строгие нормы общественных приличий (не в пример нашим). Так что разговор об английской или любой другой национальной этике также уместен.

Ну это просто ликбез.

Читайте, читайте нашу классику. Она вся на крови. Мы хуже других, а не лучше, мы сильно запоздали с развитием, но именно поэтому у нас есть классика на крови, от которой мир всё ещё сходит с ума. У других народов в разные особо трудные времена такая тоже появлялась: Сервантес, Гофман, там, или Гюго, или вот Кафка, Фолкнер. Кто писал лучше, «мы» или «они»? Я не знаю. И вопросом таким не задаюсь. Вам внушили, что почвенность (ощущение причастности к своему народу) сродни национализму, а то и фашизму? Отнюдь нет (я много писал об этом в романе «Письмо из Солигалича в Оксфорд»). Русские почвенники ‒ они же и западники и «культуроцентристы», причем иногда более страстные, чем жители Западной Европы. Такими уж мы на этой земле уродились. Чем более мы осознаем себя русскими, тем вернее мы в Европе. Почитайте об этом у Достоевского. Русская этика, выработанная крайней безысходностью, веками насилия, ‒ она очень проста. Не смей писать стихи, когда вокруг у людей нет хлеба, ‒ или уж пиши стихотворные воззвания к бунту. (Об этом у Толстого.) Не смей «укреплять суверенитет», если это будет кому-то стоить хоть одной слезинки, не говоря уже о пролитой крови. Как видите, это этика, условно говоря, «антипрохановская», ‒ причем гораздо более анти-, нежели у нынешних «либеральных западников», неслучайно заслуживших прозвище «демофашистов». Условный Проханов легко сольётся с ними в «патриотическом» экстазе, я ‒ никогда. Битов, надеюсь, тоже.

Так что русская этика ‒ очень личностная, бунтарская этика, и противоречия в моем тексте на этот счет никакого не было. Нельзя думать о «тексте», когда вокруг тебя страдают живые люди, ‒ в этом смысле соотносишься с общей жизнью, с народом. Но и нельзя шагать вместе с толпой, ибо она почти всегда идёт по ложному пути. Дели судьбу всех, но думай ‒ отдельно: вот русский императив. Его идеальным выразителем был поздний Пушкин.

Было ли это у «тамошних» художников? Было, конечно. Ван Гог из таких (совпадение неудержимой страсти к искусству с безграничным состраданием дает самоубийственный результат). Да мало ли... Но «там» этот императив не абсолютен, не для всех, а в наше время окончательно возобладала «профессионализация». Условные «башни из слоновой кости», в России немыслимые. Просто они нынче (европейцы) не так скверно живут, как мы.

Думаю, такое сознание (я для себя называю его демократическим почвенничеством), овладей оно умами нынешних образованных людей, в том числе находящихся при власти, избавило бы нас (страну) от многих катаклизмов ‒ как в недавнем прошлом, так, еще более страшных, в будущем. Народом нельзя пренебрегать, каким бы он ни был. И он все-таки свой.

Не поддавайтесь либеральному диктату ‒ он не менее опасен (в смысле выхолащивания сути вещей), чем любой другой, особенно если не очень вежествен.