Онтологические прогулки

Из  книги "На пороге инобытия"

Наступают времена в жизни человечества, когда оно должно помочь само себе, сознав, что отсутствие трансцендентной помощи не есть беспомощность, ибо бесконечную имманентную помощь найдет человек в себе самом, если дерзнет раскрыть в себе творческим актом все силы Бога и мира, мира подлинного в свободе от «мира» призрачного.

                                                                                                                                                                  Н.А. Бердяев

          Бог мертв не потому, что некогда он был как сущее, но потому, что он предается забвению как Бытие. Там, где умирает Бог, неизбежно умирает человек: раз нельзя сводить Бога к обоснованию того, почему человек существует, то из этого проистекает фундаментальный опыт безопорности, упирающийся в Бездну Небытия. Обращение человека к своему умопостигаемому истоку, который не совпадает ни с чем из сущего, означает также обращение к Ничто, поскольку Бытие не может быть сведено ни к чему из того, что существует. Таким образом, если и уместна постановка вопроса о Бытии, то отнюдь не в том значении, что оно определяет собою некое существование, а потому, что именно Бытие как Ничто содержит в себе оправдание человека, а также его идеальный горизонт, постоянно ускользающий от потока феноменального мира как недолжного, которому противолежит захваченность Иным как Отсутствующим.

          В связи с этим отменяется сама постановка вопроса о теодицее: если Бытие не может быть опознано в качестве причины сущего, поскольку, в противном случае, это означает забвение Бытия, то человеку не остаётся ничего, помимо обуздания Бездны в себе самом, которая знаменует собою безосновательность сущего как негативное указание на должное. Невозможно оправдать то, что само по себе и так есть оправдание: Бог, понимаемый не как сущее, а как Бытие, предстает в такой перспективе уже не определением существования, а самоочевидностью вот-Бытия, как не совпадающего ни с чем из того, что одной уже только своей безосновательностью свидетельствует о необходимости своей замены всецело Иным. Тотальное Это, как негативное указание на Иное, предстает здесь антифоном вот-Бытия, оказывающегося Другим по отношению к нему.  

       Из уникальной позиции несовпадения с Этим как раз и проистекает захваченность Иным, опирающаяся на «учёное неведение»: здесь уместно сказать об Искре Божьей, как напоминании о Чуждом Боге, недосягаемость которого создаёт несравненно большую притягательность в сравнении с умозрительным идолом первопричины. Таким образом, на смену теодицее, беспочвенность которой уготовлена «смертью Бога» или, выражаясь языком Мартина Хайдеггера, забвением Бытия, приходит куда более насущная проблема антроподицеи, невозможной без рассмотрения человека как вещи самой по себе.