Онтологические прогулки

(Начало)

На одном из экономических форумов, проходивших в Красноярске, мне довелось пообщаться с директором Республиканского НИИ интеллектуальной собственности В.Н. Лопатиным. В разговоре доктор юридических наук отметил, что с оценкой интеллектуальной собственности в России «полный завал», что понимающих суть дела экспертов-оценщиков в стране единицы, а стандарты оценки её еще только разрабатываются. Но так ли все плохо? Если можно свободно запустить процесс капитализации НМА, зачем придумывать искусственные препятствия там, где их нет? Более того, ведь предлагают вырабатывать стандарты для процесса, которого пока нет. Один из крупных специалистов в области интеллектуального капитала А.Н. Козырев из Центрального экономико-математического института АН РФ в своем докладе «Оценка интеллектуальной собственности и нематериальных активов», написанном для Европейской экономической комиссии и координационной группы по оценке и капитализации нематериальных активов, указывает на множество сложнейших проблем. Например, уникальна мультипликативность частей интеллектуального капитала — превращение в нуль одной из них обнуляет и все остальное. (Если лопается деловая репутация фирмы — обрушиваются и все достижения предыдущего этапа ее капитализации.) Или другой пример: лицензионный договор на пользование объектом ИС всегда подразумевает роялти и множество условий, которые оговариваются при заключении соглашения, а вот от оценщика требуется выносить оценку объекта ИС единовременно. Что говорить про субъективность, если будущая ошибка в оценке задана по определению! Так, может быть, нам требуется не устранение субъективности в оценке НМА с помощью выдуманных методик, а простое человеческое доверие к интуитивному пониманию сути дела профессиональными экспертами?

Тем более что истинная стоимость НМА проявляется не оценщиком, а рынком. Используем одну вольную аналогию. В последнее время стало модным поверять экономическую гармонию наукой физикой, а там есть интересный методологический курьез: для того, чтобы определить наличие силового поля, надо внести в эту область пространства пробное тело — заряд (иначе о существовании поля говорить нельзя, поскольку оно не наблюдаемо). Так и в случае НМА: вы априорно можете оценить их, но есть еще и апостериори: только рыночная капитализация позволит уточнить реальную их стоимость. Здесь парадокс: для того, чтобы выпустить акции, предприятие должно оценить свои активы, в том числе и нематериальные — значит, нужна оценка. Но когда эта формальная процедура произведена и акции, наконец, выведены на рынок, мы обнаруживаем теперь вторую — рыночную капитализацию, реально показывающую цену данного бизнеса. (И никто не упрекает рынок в субъективности!)

Раз уж мы позволяем себе рискованные аналогии, обозначим еще одну. На этот раз не из физики, а из области игр, что, пожалуй, к экономической жизни гораздо ближе. Все знают, что такое блеф — ситуация, когда карточный игрок изображает, дескать, у него на руках отличные карты — и он самоуверенно повышает ставки. Если ему все уступят, он выиграет. Но ведь и обычный игрок, у которого карты по правде хорошие, поступает точно также — то есть увеличивает ставки. Ситуация, на наш взгляд, очень точно моделирует поведение экономических субъектов, использующих НМА для капитализации. Все объекты интеллектуальной собственности, все составляющие интеллектуального капитала — это как бы козыри на руках игрока. Если он правильно оценил их силу, он выиграет и получит инвестиционный ресурс. А сила его «козырей» определяется объективным достоинством их (то, что должен выразить в своем отчете оценщик) плюс к тому — дополнительная значимость, определяемая тем, что именно потребно экономике и обществу в данный момент. Последнее обстоятельство и выражается в рыночной оценке. В рамках нашей модели-аналогии становится ясной и роль оценщика, и границы субъективизма. Одновременно выясняется, что на самом деле есть «фиктивный капитал»: ведь блефующий игрок осознает слабость карты, и он лишь делает вид, дескать, у него козыри на руках. Однако суть экономической игры в том и заключается, что так делать можно, но игрок, избравший этот путь, может плохо закончить.

Таким образом, бессмысленны уверения, что капитализация НМА не настоящий капитал, что это обман, ведущий к раздуванию финансового пузыря. Нет, вовсе нет: таков нормальный и единственный путь поступательного экономического развития. На первом этапе эксперт берется оценивать объекты интеллектуальной собственности, он оценивает части интеллектуального капитала на основе своего опыта и информации, ему предоставленной. Далее запускается процесс капитализации НМА — в лоне действующей экономики возникают значимые инвестиционные ресурсы. И все идет как надо. А когда скептики говорят: «Вы начинаете надувать пузырь, который рано или поздно лопнет» — мы отвечаем: «Все дело в чувстве меры. Если закачать в воздушный шар слишком много газа, его разорвет, но если мера соблюдена — вы сможете подняться ввысь и посмотреть сверху на слишком осторожных».

Существует и другое — идейное —возражение, дескать, все эти капиталистические финансовые механизмы просто обман народа и эксплуатация трудящихся. Но, ведь эти механизмы существуют реально и они работают. Если же мы по каким-то идеологическим причинам пренебрегаем изучением этих методов — можем оказаться в аутсайдерах глобальной конкуренции и даже стать жертвами использования против нашей экономики грозного финансового оружия. (Об этом см. статью знатока темы НМА экономиста Анатолия Отырбы «Финансовые пузыри – оружие в межгосударственной конкуренции» в журнале "Научный эксперт", 2009 № 12).

Да, конечно, в экономике трудно определить наверняка все параметры, нужные ради соблюдения меры — нам не известны ни прочность ткани воздухоплавательного прибора, ни его точный объем, ни давление газа при данной температуре, ни, тем более, погодные условия предстоящего полета. Так что, если допущена ошибка, может получиться «большой барабум», как это случилось, скажем, в США при крахе «доткомов» — переоцененных ИТ-компаний. Но и тогда, пострадали не американские опытные игроки рынка, а «новые русские», поверившие в завышенные курсы силиконовых технологий. И этот урок, думается, пошел на пользу — начиная борьбу за ударную капитализацию в России, мы теперь уже знаем, что где-то впереди надо будет найти точку, где придется остановиться. Ясно, что этот момент наступит, когда оценённость российских корпораций примерно сравняется с аналогичными западными. Одновременно придут в соответствие с западными не только уровни доходов высших менеджеров, но и заработные платы простых рабочих. А пока этого нет, мы можем раскручивать процесс капитализации, ничего не опасаясь. (Есть, правда, риск того, что наш старт приходится на точку финиша западного цикла ударной капитализации, что совпадает дополнительные сложности — этим вопросом мы сейчас и займемся.)

Мы констатировали, что капиталообразование с использованием НМА — новое явление, присущее только современной экономике. И хотя внешне оно проявляется как раздувание спекулятивного пузыря, тем не менее, на начальной стадии процесса — это мощный рычаг для раскрутки инвестиционного маховика. Мы привели множество примеров, подтверждающих правильность сделанного утверждения. Надеемся, кого-то убедили. Тем не менее, за кадром остался фундаментальный вопрос: ведь не могут быть тут одни плюсы, а, если так, тогда какими отрицательными последствиями можно поплатиться за весь этот позитив? Попытаемся разобраться и в данной проблематике. Тем более, что она имеет непосредственное отношение к текущим мировым событиям.

После небывалого роста китайского фондового рынка, вдруг осенью 2015 года неожиданно начался обвал. Кризис отразился в целом на глобальном финансовом рынке. Мировые СМИ сразу же зашумели: начало мировому кризису положено в Китае — это он виноват! Однако не будем обманываться: если на наших глазах на мировых финансовых рынках начинается схлопывание раздутых финансовых пузырей, то виноваты в этом те, кто их безогладно раздувал, и делали это не Китай, а американские финансовые воротилы. Эмитированные деньги ими уже потрачены, а нарастающая товарная масса ценных бумаг опасно нависает виртуальными триллионными капиталами над реальной промышленной экономикой, блокируя её развитие. Для того, чтобы опять запустить производственный цикл, избыточный капитал надо ликвидировать. Это делалось ранее в рабочем режиме: именно поэтому курсы акций тех или иных компаний периодически рушатся, банки лопаются, финансовые пузыри сдуваются — ликвидации виртуальных капиталов спорадически возникают то тут, то там, примеров множество. Деньги – это сущность, которую лучше всего выражать комплексным числом, у которого есть действительная и мнимая часть, соответственно, оборот денег всегда сопряжен с таким качанием от реального к мнимому и обратно. Однако сейчас, похоже, скопился такой излишек виртуальных капиталов, что небольшими отщипываниями вредную кучу не уничтожить. Если же инициировать большой крах финансового рынка – будет много претензий, поскольку пострадает множество людей, как частных инвесторов, так и крупных институциональных (таких как пенсионные фонды). Возможен социальный протест и смена элит. Это и есть тот риск, о котором мы говорили. Пора от анализа механизма капитализации нематериальных активов надо перейти к анализу ситуации, когда машина по производству капиталов стала давать сбои — из-за бесконтрольного и чрезмерного использования её правящими кругами США.

Часто появляются утверждения, мол, в США «печатают доллары сколько хотят», да, это так, но важно понимать: для того, чтобы созданные виртуальные капиталы не вызывали инфляцию, их надо уравновешивать – создавать товарную массу в эквивалентном размере. Это и делалось с помощью описанного нами механизма — капитализации нематериальных активов (через функционирование фондового рынка, благодаря росту курса акций, который непрерывно растет). За последние четыре года американский фондовый рынок вырос более чем в полтора раза, а ведь он и до этого успешно раздувался за счет капитализации НМА (и не только интеллектуальной собственности, но и «гудвиллов» — репутаций популярных фирм, среди которых социальные сети и коммуникационные сервисы). Именно в таком объеме и увеличивался в империи США выпуск виртуальных долларов. Легкие доллары шли не только на финансирование научно-технического прогресса и совершенствование социальных инфраструктур, но и на финансирование военных действий, секретных подрывных операций, на подкормку вассалов и вербовку «пятых колонн», а также на поддержку пропагандистских программ, призванных успокоить американское народонаселение.

Фондовый рынок, как мы говорили, раздувался за счет капитализации разных нематериальных активов, а также в ходе создания вторичных ценных бумаг — фьючерсов (все эти механизмы в штатовской экономике активно работают под крылышком федеральной резервной системы — ФРС). И все было бы хорошо, виртуальные капиталы работали на общий прогресс, но вот беда — размеры созданных виртуальных капиталов оказались чрезмерными, что было вызвано непомерными амбициями правящих в США кланов. Из-за этого весь механизм оказался под угрозой – миллионы инвесторов начинают подозревать, что рынок переоценен и может обрушиться. Чтобы пузыри держались их надо все время поддерживать авральным притоком капиталов на финансовый рынок США — это начали делать с помощью создания нестабильности в других странах. А нестабильность провоцировали и политически, и военными, и секретными операциями, и с помощью «экономических убийц» — так замыкалась хитрая цепочка, на которой западные финансовые воротилы держали подконтрольных.

Финансовый кризис явно отличается от стихии землетрясения, которая внезапно приходит из неведомых земных глубин. Скорее, он похож на бурю, о приближении которой обычно свидетельствует множество признаков. В современной экономической науке созданы соответствующие барометры и, как правило, специалисты знают о скорой беде. Помню, на конференции «Рефлексивные процессы и управление» в Институте философии РАН в октябре 2007 года выступал докладчик-экономист, который сообщил присутствующим о скором финансовом кризисе. Через год биржевые курсы обрушились. Умные экономисты даже непосредственную причину кризиса указывали заранее. Известный трейдер Нассим Николас Талеб писал за год до событий: «Субсидируемая государством компания «Фэнни Мэй», по моим скромным прикидкам, сидит на пороховой бочке и может взорваться от малейшего чиха. Но не извольте беспокоиться: многочисленные учёные посчитали, что такое развитие событий маловероятно». (Талеб Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости, М.: Колибри, 2012.).

После известных событий 2008 года прошло семь лет, но экономическая ситуация, как видим, радикально не улучшилась. Наоборот, кризисные явления перекинулись в Европу, где под угрозой дефолта оказались целые страны. Финансовая система Запада демонстрирует неустойчивость, и виной тому триллионы долларов «легкого капитала», который создавался за счет капитализации нематериальных активов на открытых финансовых рынках. Сначала эти капиталы работали на пользу обществу (за счет них субсидировались перспективные проекты и социальные программы), однако жадность правящих клик западного мира и их жажда власти привела к тому, что сейчас рост экономики не может обеспечить функционирование и рост избыточного капитала, соответственно – излишки финансовых активов должны сгореть в пламени кризиса.

Процесс может начаться как стихийное обрушению курсов акций на ведущих биржевых площадках: обесценятся капиталы множества инвесторов (в том числе пенсионных фондов и страховых обществ), дезавуируются активы и бюджеты многих стран. Это неминуемо приведет к глобальному экономическому кризису, к массовым протестам граждан и социальным потрясениям. Описанный круг обстоятельств естественным образом рождает у финансовых центров власти хитрые планы об организации управляемого кризиса. Если здание в аварийном состоянии целесообразно провести его контролируемое обрушение. Иными словами, правящие элиты ведущих государств, сознавая неизбежность краха, могут попробовать инициировать его искусственно и провести в планомерном режиме — для минимизации ущерба. Однако также понятно, что и в этом случае гнев возмущенных граждан обрушится на инициаторов процесса, с них будут требовать компенсации. Деятельность «волков с Уолл-Стрит» подпадет под расследования, начнутся суды, посыплются репутации — всё это нежелательно. Было бы целесообразно организованно контролировать не только обрушение финансовых рынков, но и реакцию людей на этот процесс. И не просто контролировать, но влиять на неё — рефлексивно управлять ею.

Попробуем смоделировать решение данной задачи в общих чертах (разумеется, наши построения будут носить гипотетический характер). Во-первых, кризис должен выглядеть как протекающий стихийно. Это можно обеспечить, поскольку обычно движение финансов всеми воспринимается как естественный процесс, хотя и в таком обычном режиме есть множество отработанных методов, которыми пользуются так называемые маркетмейкеры различного уровня, обеспечивающие волатильность рынка и управляющие важными трендами.

Во-вторых, возмущение инвесторов, которые потеряют капиталы, должно быть канализировано так, чтобы маркетмейкеры остались вне подозрений. Стихийный вид процесса вроде бы защищает их, но у возмущенных инвесторов неизбежно возникнет вопрос «Кто виноват?» И тогда под удар попадут архитекторы рынка — финансовые корпорации, банки, фонды, государственные регуляторы, виновные в том, что не обеспечили стабильность. Единственный выход: подставить под удар какие-либо посторонние силы, которые предстанут в роли экономических диверсантов. (Это старая практика рефлексивного управления: именно так поступали власть имущие, когда на радость толпе обвиняли в социальных бедах колдунов и ведьм.) И, наконец, в-третьих: формирование выгодного контекста. Он должен быть таким, чтобы на его фоне все негативные последствия кризиса выглядели не слишком значительными. Исторический опыт показывает, что здесь лучше всего подходит угроза войны и хаоса. Сразу же замечаем, что в предложенной схеме решения задачи — и второй, и третий аспекты довольно-таки сложно обеспечить. В финансовом мире все трансакции отслеживаются, а, следовательно, экономический диверсант легко вычисляется. Точно так же, всегда очевидны и «поджигатели войны».

В начале 2014 года вышел на экраны американский фильм «Джек Райан: теория хаоса» («Jack Ryan: Shadow Recruit»). Фабула фильма такова: некий русский олигарх по согласованию с российским правительством планирует секретную операцию «Плач Иеремии» — в отместку за то, что Запад заблокировал российское доминирование в нефтегазовой сфере. Тайная диверсия направлена на деструкцию американской экономики: «Погубил Господь все жилища... разрушил в ярости Своей укрепления... отверг царство и князей его...» (Плач Иеремии, 2:2) Для этого злокозненный олигарх скупает казначейские обязательства США, чтобы резко выбросить на рынок — это должно привести к падению их цены и краху бирж. Одновременно он поручает своим агентам совершить в США некий мега-теракт, дабы вызвать панику со всеми негативными последствиями. Разумеется, аналитик Джек Райан вычисляет злодейские затеи и успешно спасает мир. Однако, согласитесь, сюжетный поворот любопытен: Россия мстит за экономический «прижим», провоцируя финансовый кризис на Западе! В названном фильме как раз очевиден прокол злоумышленника: даже его действия по подготовке финансовой диверсии легко отслеживаются. Собственно говоря, по этой же причине — из-за открытости финансовых транзакций, нельзя начинать контролируемое обрушение финансовых рынков — искусственность легко определяется. Но в самом факте демонстрации кинопропагандистской ленты ясен умысел: в крахе финансового рынка запада можно обвинить Россию.

Продолжая нашу тему, выскажем еще более гипотетическое предположение. Существует прием, способный вызвать финансовое обрушение так сказать внебиржевым методом. Дело в том, что современные капиталы — не сокровища в пещере Али-Бабы, а электронные записи в памяти компьютеров. Если эти компьютеры превратятся в гору железа —  финансовым активам придет конец. Разумеется, есть разные дублирующие схемы, но для контролируемого обрушения важна начальная деструктивная инициатива, далее все можно проводить в процессе управляемого хаоса, который легко маскируется под стихийную панику. А вот деструктивная инициатива оказывается наказуема. Самое интересное, что уничтожение электронной начинки компьютеров — вполне решаемая задача. Именно на это нацелено так называемое электромагнитное импульсное оружие, которое давно известно. Мощный электромагнитный импульс возникает при ядерном взрыве и является одним из поражающих факторов. С этим столкнулись американцы в 1962 году при испытаниях атомной бомбы в 1,4 мегатонн над одним из тихоокеанских атоллов: был получен побочный эффект — отключились электрическое освещение и телефонная связь на Гавайских островах.

В 60-х годах академик Андрей Сахаров (он тогда работал на нашу оборонку) предложил способ получения подобных импульсов при взрыве обычного боеприпаса: если внутри взрывающейся массы находится катушка с током, создающая магнитное поле, резкое сдавливание переводит энергию взрыва в энергию электромагнитного импульса. У нас этот боеприпас получил название «взрывомагнитный генератор». С тех пор работы над электромагнитным импульсным оружием активно велись и у нас, и на Западе. Конкретные боеприпасы такого типа демонстрировались на выставках оружия и даже использовались в боевой обстановке (например, во время войны в Ираке). Информацию об этом легко найти в Интернете, но технические детали — для служебного пользования. Интересующимся могу порекомендовать книгу «О сейсмоиндуктивном зондировании с применением взрывомагнитных генераторов» — там есть и схемы и формулы. Книга издана в Красноярске издательством Сибирского федерального университета (Авагимов А.А. О сейсмоиндуктивном зондировании с применением взрывомагнитных генераторов / А.А. Авагимов и др. ;Сиб. федер. ун-т. — Красноярск : ИПК СФУ, 2008. — 83 с.), дело в том, что аналог электромагнитного импульсного оружия у нас применяется для прямой разведки нефтегазовых залежей: одновременное воздействие сейсмических колебаний и электромагнитной волны вызывает реакцию углеводородного флюида, которую можно зафиксировать. Для этого взрывомагнитный генератор опускают в скважину под землю, а вот если бы он срабатывал на поверхности — электронике в радиусе тысячи метров не поздоровилось бы.

Так вот, в январе 2014 года FOX NEWS порадовал американцев сообщением на тему электромагнитного взрыва, способного ввергнуть мир во тьму. Но подчеркнул, что есть специалисты, способные отследить злоумышленников. В июле журнал «Forbs» опубликовал статью со страшным заголовком «Неспособность США защититься от электромагнитного импульсного оружия может привести к тому, что 9/11 покажется тривиальным». В статье дана ссылка на мнение двух комиссий Конгресса и доклад Национальной академии наук об опасности электромагнитной диверсии, которая может вызвать крах банковской системы США, что приведет к негативным последствиям во всем мире.

Наконец, в августе 2014 года газета «Wall Street Journal» в статье «Возрастающая угроза нападения с электромагнитным импульсным оружием» сообщила об особой опасности для клиентов Уолл-Стрит: «В недавнем письме к инвесторам, миллиардер и руководитель хедж-фонда Paul Singer предупредил, что электромагнитный импульс - это "наиболее серьезная угроза" для США и наших союзников в мире». (URL: ) Причем во всех сообщениях об электромагнитном импульснике как-то невзначай делался акцент на российские разработки. Утверждалось даже, что русские ученые зачем-то передали эту технологию северным корейцам.

Все эти намеки наводят на мысль: западные финансовые воротилы намереваются устроить электромагнитную диверсию, которая спровоцирует обрушение мировых финансовых рынков, но дело будет устроено так, что подозрения падут именно на русских мстителей (или на северо-корейских диверсантов, пользующихся российской технологией). Сфабриковать «бесспорные улики» такого рода труда не составит, а западные средства массовой информации, хорошо натренировавшиеся в русофобской демагогии, довершат дело. Понятно, что уже сформированный контекст антирусской истерии фальсификаторам здесь должен помочь, а экономические санкции против России будут представлены поводом, который, якобы, подвиг неведомых диверсантов «отомстить за матушку Россию». После сжигания электроники каких-либо важных (или неважных) компьютерных серверов, входящих в структуру функционирования западной финансовой системы, начнется контролируемое обрушение Нью-Йоркской, Лондонской и других бирж. Всё будет проходить в плановом режиме, но вину за глобальный финансовый крах возложат на Россию — к ней все претензии и требования о компенсации.

Боюсь, однако, одними претензиями тут не ограничатся. И вот тут обнаруживается решение для третьего аспекта поставленной выше задачи. Установление факта диверсии даст Casus belli — повод к войне. Иными словами, контролируемое обрушение финансовых рынков проще всего проводить в обстановке угрожающей предвоенной истерии. Впрочем, логично предположить, что до обмена ядерными ударами дело не дойдет, но на фоне этого страшного спектакля люди воспримут крах финансовой системы как меньшее зло (что и требовалось по условиям задачи).

Впрочем, напряженность международной ситуации может предоставить нужные поводы для нагнетания военной истерии и без каких-либо научно-фантастических ухищрений. Внешний контур событий сейчас ужасающе сложен: война в Сирии, гражданский конфликт на Украине. Последний принял форму жесткого военного противостояния. Считается, что мир на Юго-Востоке давно мог бы воцариться, если бы киевских вояк не поддерживали со стороны США, а вот если бы Россия начала военные действия — эскалация конфликта неизбежно воспоследовала бы. Возможно, этого как раз и ожидали мастера рефлексивного управления из США, ведь война — самый лучший повод для управляемого обрушения рынков.

Читатель может возразить: если речь идет об управляемом обрушении западного финансового рынка, причем здесь Украина? Ведь из-за кровопролития в центре Европы американский рынок не пострадает. Скорее, наоборот, прирастет капиталами… Да, это так. Однако есть один единственный случай, когда финансовый рынок Америки тоже можно будет обрушить: если локальный конфликт вызовет реальную угрозу большой атомной войны. Причем, нужна не сама война, а только её угроза. То есть налицо двухходовка: сначала американский фондовый рынок прирастает иностранными капиталами (а «свои» в этот момент выводят деньги с рынка в безопасное далёко), затем пузырь финансового газа взрывается, и пришлые мигранты сгорают в его огне.

Думаю, призрак большой войны вызван на мировую арену целенаправленно. Именно поэтому сейчас столь часто говорят о военной опасности со стороны России, именно для этого столь долго и целенаправленно ведется в западных СМИ демонизация Путина. Расчет, судя по всему, прост. Если каким-то образом спровоцировать Президента России на более-менее воинственное высказывание, на резкие и угрожающие слова, то с помощью мировых СМИ можно будет запустить такую оголтелую пропаганду, что в реальность близкой войны поверят многие и многие. Тут же можно угрозу усилить: начать мобилизации, учения гражданской обороны, привести в боеготовность войска НАТО и т. п., и т. д. Где-то может даже что-то и взорвется, кто-то стрельнет, столкнутся самолеты или подводные лодки. Люди реально почувствуют смертельную опасность, замелькают у них перед глазами красные петушки… Ну, и вот тогда «внезапно» обрушится финансовый рынок, обесценятся акции, полопаются фонды, испарятся репутации и виртуальные капиталы, а виноват в этом будет злодей Путин и русская ядерная дубинушка. (Кстати, можно потом даже попробовать сместить Путина с помощью «мирного выступления» под лозунгами «нет войне!», постаравшись убить двух зайцев: произвести управляемое обрушение финансового рынка и организовать благородно мотивированную антипутинскую революцию.)

Похоже, что намеченный нами гипотетический сценарий может оказаться отражением самой настоящей реальности. Так тайна нематериальных активов оказывается черным ящиком Пандоры, откуда — не ровен час — может вырваться наружу смертельный вихрь.