Онтологические прогулки

Роль государства в жизни Русской цивилизации – Русское мессианство – Невозможность появления в России расистского национализма западного типа как массового явления – Особенности русской национальной политики.

Из книги "Россия и Запад. Русская цивилизация и глобальные политические вызовы"

При том, что Русская цивилизация объединяет в себе огромное количество самых разных народов, она является историческим  произведением одного народа – русского. Это никоим образом не означает, что русский народ в одиночку создавал эту цивилизацию. Подобное утверждение является неверным и омерзительным. История нашей страны – это история о том, как в моменты глобальных исторических угроз все народы России сплачивались воедино и совместными усилиями отражали возникшую опасность. Многочисленные свидетельства этого предоставляет, в частности, самая большая и жестокая война в истории России – Великая Отечественная.

       Но, тем не менее, именно русским на протяжении всей российской истории принадлежала роль создателей российского государства – главной силы, сохраняющей цивилизацию, и они же несли основные тяготы, связанные с сохранением государства и его развитием. Как отметил протоиерей Дмитрий Смирнов, «русский народ является государствообразующим народом. В нашей стране много веков живут разные народы. … все народы служили самозабвенно и героически, но инстинкт создания государства есть только у русских». Именно русские несут в своём самосознании саму идею цивилизации. 

       Помимо государства другим системообразующим элементом России является язык. И, опять-таки, этот язык является русским. Помимо объединяющей функции, русский язык выполняет и развивающую функцию. Большинство народов, живущих в России и в ближнем зарубежье, смогли выйти из первобытного состояния и превратиться в народы в подлинном смысле этого слова благодаря русскому языку, с помощью которого они смогли приобщиться к общекультурному опыту цивилизации и обрести устойчивое развитие. Даже письменность многих народностей была создана русскими. То же самое касается и создания социальной и экономической инфраструктуры в российских регионах, большинство населения которых – не русские. Российская история никак не связана – в отличие от истории западной – с массовым регулярным этническим геноцидом. Если Запад стремится уничтожить всё, что сущностно отличается от него, то русский народ видел и продолжает видеть свою историческую миссию в том, чтобы сохранять многообразие мира и заботиться о нём.

       Эта бессменная роль исторического лидера, которую русский народ несёт на протяжении столетий, так же отличает русскую историю от истории западной.

       На Западе разные народы с течением времени сменяли друг друга в роли цивилизационных лидеров. Безусловно, это привносило в жизнь Запада дополнительную конфликтность, но попутно создавало внутри Западной цивилизации новые региональные центры, позволяло перераспределять бремя лидерства более равномерно, выталкивая на авансцену истории разные страны в качестве ведущих на том или ином историческом этапе. Такая смена лидерства указывает на главную особенность Западной цивилизации, являющуюся «тайной» лишь для отдельных региональных националистов, чьи народы никогда не решали задачи подобного уровня. Цивилизационное лидерство – это, в первую очередь, не комплекс преимуществ и привилегий, а огромные тяготы и ответственность, нагрузка, ложащаяся на плечи того народа, который такое лидерство в данный момент осуществляет. И когда на Западе один народ уступает статус ведущего другому народу, это означает, что прежний лидер надорвался, исчерпал собственные силы и уже не способен выполнять масштабные цивилизационные задачи. Часто яркая и героическая история прошлого отправляет такой народ на периферию внутрицивилизационной истории, откуда он уже не может никуда переместиться. Именно так, в частности, случилось с Испанией, чьими силами Запад проводил колонизацию Центральной и Южной Америки.

       Но русский народ – в отличие от народов Запада – выполнял роль цивилизационного лидера бессменно. История не давала ему каких-либо исторических передышек. И это привнесло в русскую историю глубинную непрерывную трагичность. Та Великая Россия, которая существует сегодня, построена на крови и страданиях сотен поколений русских людей. Но, тем не менее, эту историю нельзя сводить исключительно к жертвенности и всякого рода претерпеваниям. Так понятая русская история неизбежно покажется историей бессмысленной, но именно таковой русская история не была никогда. Подлинная история России – это история великих побед и свершений. Благодаря этим победам русские смогли сохранить себя и сотни других народов. И задача современного поколения русских – сделать так, что бы наше многовековое прошлое в дальнейшем воспринималось лишь как начало мировой истории человечества. Сегодня Россия должна не просто сделать очередной шаг в будущее, а открыть такое будущее всему человечеству.

       Одна из главных особенностей русской ментальности – в том, что она никогда не стремилась пользоваться обретёнными ею благами и достижениями единолично. Само понятие частной собственности в России всегда было проблематично. И тот идеал жизни, который Россия должна будет осуществить в ближайшем будущем, является не только русским идеалом, но и в значительной степени идеалом мировым – в том смысле, что он может стать мощным стимулом и ориентиром для других народов в их духовных поисках. Для русского самосознания чувство дара всегда было более важным, чем чувство владения.

       Социально-политической основой Русской цивилизации является Российское государство. История этого государства приоткрывает один из важнейших парадоксов русской истории. Это государство создавалось, в первую очередь, силами именно русских, но оно никогда не было – в точном смысле этого слова – только Русским государством. Оно никогда не действовало исключительно в интересах русских. Скорее, наоборот: оно аккумулировало в себе энергию русского народа и направляло её на решение общецивилизационных задач. Это государство эксплуатировало русских, и уровень такой эксплуатации значительно превосходил уровень эксплуатации других народов.

       Важнейшая особенность Русской цивилизации в том, что она не способна к созданию исключительно Русского государства в принципе. Любые политические программы, ставящие перед собой подобные цели, являются следствием непонимания сути Русской цивилизации и выполняют, возможно помимо воли их авторов, исключительно деструктивные цели.

       Российское государство всегда осознавало себя религиозно – как служение высшей идее. И в связи с этим Российское государство было мессианским государством в подлинном, высшем смысле. Оно служило идее, которая превосходила его самого, и которая, в итоге, и создала Русскую цивилизацию как таковую. Это – идея высшей справедливости. И осуществление этой идеи должно иметь подлинно универсальный, вселенский характер. Русское самосознание ищет справедливости-для-всех. И подталкивает к таким поискам государство.

       Безусловно, этот идеал никогда не был в полной мере осуществлён в русской истории. Он является горизонтом, к которому русское общество стремится. Тень этого горизонта и придаёт смысл русской истории так же, как и всякому подлинному русскому индивидуальному существованию. Мы есть движение к горизонту. И этот способ существования указывает на то, что Россия – это не только пространство. Это – процесс, предельно наполненное историческое время, формирующее особую, незападную метафизику бытия. Там, где Запад в качестве основы Бытия мыслит объектность, русское мышление видит Личность, т.к. подлинная процессуальность всегда личностна. Западная история – это история вещей, по отношению к которой человеческое является всего лишь дополнением. Русская история – это история личностей. Всё остальное в рамках такой истории имеет лишь кратковременное, сиюминутное значение.

       Сущностный характер Русской цивилизации делает невозможным существование русского национализма, если понимать под таковым комплекс политических программ, появившихся в XIX веке на Западе. Сам термин «национализм» на русской почве обретает неестественное звучание. И, что показательно, сегодня этот термин внедряется в русский лексикон людьми, подавляющее большинство которых не является русскими.

       Западные националистические программы действовали под лозунгом «одно государство – один народ». Соответственно, все живущие во Франции, превращались во французов, все живущие в Германии – в немцев, и т.д. Сегодня на примере Испании мы видим, что безусловной победы такой национализм достичь не смог, но, тем не менее, он достиг значительных политических успехов, главным из которых стала мобилизация западных обществ для решения задач, поставленных перед ними их собственными государствами. Теневым следствием западной националистической политики стало фактическое исчезновение большого количества малых народов, живших в Европе. Немногие сегодня помнят о существовании фризов в Нидерландах и Германии, и, тем более, знают о том, что этнос до сих пор пытается сохранить собственный язык. К началу ХХ века баварцы перестали быть баварцами, превратившись в немцев, бретонцы превратились во французов, каталонцев и андалузцев постарались сделать испанцами, жителей Пьемонта – итальянцами, и т.д. Когда это было возможно, западный политический национализм действовал мягкими средствами. Когда мягких средств оказывалось недостаточно, он незамедлительно начинал использовать – жёсткие. Именно так, в частности, происходило в немецких Эльзасе и Лотарингии, когда они в очередной раз вошли в состав Франции. По сути, эти территории были зачищены от немецкого языка, а далее началась борьба со всем, что напоминало о самостоятельной истории этих народов.

       Внутри собственного культурно-политического пространства Запад действовал в соответствии с той же логикой, какая присутствовала при освоении им пространств внешних. На собственных территориях Запад стремился к максимально возможной унификации жизни. Уничтожению подлежало всё, что, будучи индивидуальным и особенным, могло быть уничтожено. И если что-то – как в случае с теми же Испанией и Германией – смогло сохраниться, то случилось это не благодаря политическим устремлениям западных государств, а вопреки им. На внутренней и внешней арене действия Запада отличались лишь набором средств, которые он использовал для достижения своих целей. Если в колониях местные администрации открыто прибегали к физическому геноциду, то в Европе применялся геноцид культурный. Малые этносы Европы уничтожались мягкими, «административными» средствами. На первый взгляд, различия между физическим и культурным геноцидом очевидны, но не стоит считать их принципиально разными политическими инструментами. Их разность – не сущностна; она связана лишь с временными политическими обстоятельствами. Культурный геноцид – это начальная фаза геноцида физического. И если появится возможность, то первое легко перейдёт во второе. Данное утверждение можно считать голословным, если не помнить о европейских событиях тридцатых годов прошлого века. Еврейские общины Европы могут много рассказать о том, как культурный геноцид превращается в физический. При определённом стечении обстоятельств, об этом могли бы рассказать и японцы, живущие в США, но им повезло: Япония не начала активных военных действий на территории США, и американскому правительству не нужно было превращать концлагеря для интернированных в лагеря массового уничтожения. В этом смысле евреям повезло меньше.

       Политика тотальной унификации является отражением психологии малых народов. Чтобы не думали о себе те или иные нации Европы, в действительности численность каждой из них оказывается весьма незначительной на фоне больших мировых пространств. Что такое 5,6 миллионов человек, а именно столько сегодня составляет население Дании, по сравнению с той же Сибирью? Наверное, такое количество населения будет достаточно заметным в реалиях Магаданской области, но ведь сама эта область – лишь малая часть Сибири. Большая часть европейских народов способна не только легко найти себе место на сибирских просторах, но и элементарным образом раствориться в них, не оставив после себя значительных воспоминаний. Естественно, малый народ стремится сохранить собственную этническую идентичность всеми возможными средствами. В случае с западной ментальностью такая защита идентичности осуществлялась за счёт ещё более меньших народов.

       История России демонстрирует прямо противоположные примеры. Безусловно, эта история знает примеры конфликтов между русскими, с одной стороны, и местным населением, с другой. Но такие события не формируют доминантный вектор русской истории. Эта история ориентирована на сохранение и развитие всех народов, являющихся частью Русской цивилизации. В данном случае не принимается во внимание численность этого народа и его вклад в развитие России. Для заботливого отношения по отношению к нему оказывается достаточным самого факта существования этого народа. И, опять-таки, усилия, направленные на сохранение и развитие малых российских этносов, и, кстати, не только малых, осуществлялись за счёт всё тех же русских. Порой российское государство в своих действиях открыто прибегало к политике двойных стандартов, когда русские и «инородцы» несли разные налоговые и государственные обязанности, имели разные социальные и политические права, а за одни и те же правонарушения несли разные наказания.

       Весьма показательной в этой связи является политика советского государства. СССР даже в периоды, когда вопрос о «великодержавном шовинизме» де-юре был снят с повестки дня, настойчиво проводил политику развития национальных окраин. На территории союзных республик активно шла индустриализация, формировались научные, образовательные и культурные центры, создавались условия для «титульных наций», обеспечивающие их привилегированное положение на тех территориях, которые исторически им принадлежали. Более того, советская власть формировала основы государственности этих народов, а часто – и основы их национального самосознания. Такая политика осуществлялась, в первую очередь, а часто – и исключительно за счёт русских. Это непосредственно отражалось на экономическом положении русских земель, пришедших в ХХ веке в состояние откровенного упадка. Это проявлялось и в политической сфере, когда к территориям союзных и автономных республик волюнтаристски прирезались русские территории с русским населением, в результате чего на политической карте появлялись республики-фантомы, имевшие собственные флаги и гербы, но неспособные к реальному существованию без поддержки со стороны русских, живущих в этих республиках. И та же советская власть активно формировала местную националистическую бюрократию, подготавливая, тем самым, предпосылки для развала Советского Союза.

       Безусловно, подобная политика являлась пусть и деформированным, но всё же – отражением исконных устремлений Русской цивилизации и русского народа с его стремлением к всемирности. Но, к сожалению, далеко не всегда эти устремления адекватно воспринимались политическими элитами российских национальных окраин. По своей политической наивности, эти элиты полагали и полагают до сих пор, что забота о слабых сама является показателем слабости. И именно поэтому они чувствуют себя вправе предъявлять всё новые и новые требования к российскому государству, забывая о том, благодаря кому они существуют, и что может случиться с ними в ситуации, когда терпение русского народа закончится.

       Судя по тому, что ряд региональных элит Русской цивилизации по-прежнему делает ставку на национализм западного типа, существование ряда государств на периферии Русской цивилизации завершается. История политической раздробленности подходит к концу. Современная Россия не нуждается в тех территориях, население которых не является русским и проявляет антирусские настроения. Но Россия должна и будет защищать интересы русского населения везде, где оно присутствует. Более того, все территории, где живут русские, являются частью Русского мира и имеют полное право на воссоединение со своей Родиной. И рано или поздно, но это право будет осуществлено. Любое присутствие территорий Русского мира в составе других государств является временным, как, впрочем, и существование самих этих государств, т.к. без помощи русских вся их дальнейшая судьба будет связана с феодальной раздробленностью и самоуничтожением местными аборигенами друг друга.

       Реальная политика Русской цивилизации предполагает наличие определённого неравенства между разными регионами, но, тем не менее, в этой политике неизбежно присутствует относительный баланс интересов, сохранение которого – в интересах, прежде всего, малых народов, входящих в состав этой цивилизации. Сегодня этот баланс целенаправленно разрушается и, следовательно, от государства требуются действия, по его восстановлению. Но менее всего эти действия можно интерпретировать как националистические. Сохранение баланса между интересами разных народов внутри Русской цивилизации отвечает интересам самих этих народов, т.к. нарушение его ведёт к хаосу. Любой глобальный хаос внутри Русского пространства в первую очередь ударит по малым народам, населяющим это пространства, т.к. их социальный и демографический потенциал наименее значителен. Многие из этих народов в результате возникновения хаоса просто исчезнут.

       Это обстоятельство неизбежно формирует логику двусторонних отношений внутри Русской цивилизации. Такая логика основана на симметрии. С одной стороны, именно русский народ, в первую очередь, заботится о судьбе России и несёт ответственность за её будущее. Он помогает развитию народов, которые вследствие исторических обстоятельств, нуждается в такой помощи. Но, в свою очередь, и другие народы России должны осознавать, что их существование зависит от существования русских, и, соответственно, они так же должны оказывать помощь русским в деле дальнейшего созидания страны. И в данном случае недопустимо какое-либо национальное чванство, в рамках которого очередной местечковый национализм начинает отрицать общий ход русской истории и искажать её содержание.

       При том, что именно русские неспособны к национализму, такой национализм может получить развитие среди отдельных, нерусских национальных сообществ внутри страны. И подобные настроения являются суицидальными для тех этносов, внутри которых они актуализируются. И главная задача этих этносов – в формировании идеологии, способной противостоять подобным политическим вирусам. Если культурная элита этих народов декларирует идею, что сами народы уже вышли из детского состояния, то подобные декларации должны подтверждаться делами. Когда ребёнок взрослеет, он становится способным чётче предвидеть последствия собственных действий и самостоятельно регулировать такие действия. Если же этого пока не происходит, значит ребёнок по-прежнему остаётся ребёнком, и нуждается в помощи со стороны взрослого. Наличие ряда локальных национализмов на территории России показывает, что далеко не все российские национальные сообщества достигли уровня исторической зрелости. Но это состояние временно и может быть исправлено.