Комментарий | 0

Человеческим голосом

Павел Кричевский (28/11/2017)

 

 

 

 

 

кот норкин
 
норкин пять лет жил с нами потом  ушел
за пять лет  на тропинках жизни растаял снег
норкин  вернулся к нам после года скитаний
и жил в тепле дома но был ледяным его взгляд
терзал  собак молчанием
они боялись  этого молчания и отсутствия страха
в блеске его  шерсти и глаз
это молчание звучало для них песней миров им недоступных
тысячи раз они распинали норкина в своих снах
 он находил  лазейку и воскресал 
и наутро резал ледяным  взглядом
наивные собачьи сердца на ровные полоски тоски
потом он снова ушел уже навсегда
я видел как он  возвращался по влажной и теплой тропинке
в утренний тяжелый туман
равнодушный к жизни и смерти
 противоположность жизни не смерть
он растворился в тумане серый в сером
умники умницы говорю я себе и вам
берегите себя  мажьте сладкими рифмами жизнь
не слижите крем дней и ночей  жизни и смерти до самого дна
потому что на самом дне нас всех норкина взгляд растворит
в тот туман где тропинок нет и нет слов: «жизнь – это…»
и нет поэзии недоступных вершин
 
 
 
 
***
 
Когда умирал наш рыжий кот Том,
мы знали – он умирает.
А он не знал, ни что будет потом,
ни как это бывает.
Он просто встречал нас, шёл к нам с трудом,
он жил только нас ради, –
когда приезжали мы вечером в дом,
где он умирал на веранде.
 
Слоился закат на день и на ночь,
коты от боли не плачут.
Зачем нам слова: «Ничем не помочь»?
Слова ничего не значат.
Мы верили в жизнь. Да, верили до –
до самой последней ночи,
мы чёрную тень не пускали в дом
как можно дольше. А, впрочем,
мы знали:  ему – умирать, нам – жить.
Том, помурлыкай хоть малость!
И он мурлыкал: не нужно грустить,
что мне так мало осталось.
 
Ты знаешь (кто ты – не все ли равно?),
жизнь, в общем, проста, как двери:
мурлыкать и ждать и смотреть в окно,
мурлыкать и ждать и верить.
В последнюю ночь он смотрел на нас,
скрывая холод и муку,
ведь жизнь – не про боль, а про искры глаз,
ведь жизнь рукою гладит сейчас,
поэтому – нет разлуки.
 
Потом он умер и был рассвет,
как Том – и рыжий и тёплый.
И окна гладил осени свет,
сушил дождинки на стёклах.
 
 
 
 
Взгляд собачьих глаз
 
собачьи взгляды это песни без слов
когда птицы роняют свои флейты и скрипки в осень
и их мелодии тонут в ней дна касаются и затихают
остаются только песни собачьих взглядов
 
собачьи взгляды это  лучи по которым стекая
в мир возвращаются доброта и доверие
когда испачканные щупальцами слов планов и дел
сочатся в небытие дни
только тонкий свет остается собачьих взглядов
и рассеивается добротой и доверием
 
мы смотрим назад и заглянуть не можем
за  черный горизонт рождения
мы смотрим вперед и заглянуть не можем
за черный горизонт смерти
страх капает тяжелыми каплями
и корчится от боли время
 
собаки смотрят вглубь жизни
и видят как просвечивает через нее вечность
и делятся вечностью с нами
взглядами своих глаз
 
 
 
 
Кларнет поет человеческим голосом
                                        Карл у Клары…
 
Клара шептала себе – пора,
работая смертью у них во взводе,
раненных искала с вечера до утра –
живых еще вроде,
 
обливалась их кровью, несла на себе
под визгом пуль – как строки, рваным 
в свой тайный зал - под перебитый хребет
блиндажа, слезами раны
 
смывала, пела: «Не болит, усни…», и
они улыбались, глаза закрывали,
и каждого ангел был песней храним
в Кларином тайном зале.
 
Человек – тепло, горячей, война,
но не за кровь, не за плоть, (ведь
кровь-плоть умирает, едва слышна),
война - раскалённый противень,
 
на котором память-ярость
сжигает время, любовь, отчаянье. 
Встречала людей песня-Клара,
провожала - Клара-молчание.
 
Песней Карла была она,
и Карл пел ее мною,
песни жили, была весна
той войною.
 
Мелодии, в кораллах-взглядах ее глаз
тонули, всплывали в улыбки, стекали
в слова, Карл пел-ушел в визг пуль, Клара нас
встретила в своем зале.
 
Когда Карл уснул, украл-унес
с собой её взгляды-кораллы,
от его крови алым
Клара несла-украла меня, слепая от слез.
 
Кровь смыла песни, я пою
ту, которой не бывает,
я слова не могу забыть, свою
жизнь-мелодию забывая.
 
Пережевывая огоньки
догорающей осени, сытые реки 
уже впадают в спячку. У каждой реки 
во сне тлеют отражения. Как веки
 
смыкаются века. Мир течет
мутным говорливым потоком, 
вороньем рифмует кар-кар, чет-нечет,
око-за-око,
 
ослепляя, убивая. Нимб
песен тонок, светел, печален.
Им
каждого ангел храним
в тайном Кларином зале.
 
 
 
 
***
Пусто. Солнце выпило все шепоты, звуки. Лето.
Август гремучей змеей уползает на дно лесов.
Строфы рассыпались в серую пыль, и  это
значит одно –  пора себя закрыть на засов
 
и ждать осени. Дождаться, знакомиться с ней,
выйти в тихий свет сумерек, в свой ранний вечер,
обрести мир заново – мир полутонов, теней,
тоже ждавших меня – терпеливо, по-человечьи.
 
Ждать – тихое слово, с надеждой шелестящее в такт,
тени сливающее в новые темные строки.
Вечер все глубже. Ночью уже не коснуться дна. Так
рождается время,  смотрит в глаза,  диктует сроки.
 
Буквы, звуки, слова, не прошу вас быть  мною, -
вы летите в строфы, как птицы -  в курлы и  в день,
чтобы рассыпаться снова неизбежной весною
в лето и в пыль. Чтоб слиться в осень, в чужую тень…
 
 
 
Еще три фрагмента дневников первых колонистов Марса, найденные позже других.
 
 
***
… вслушайся на дне музыки тишина
сквозь льдинки звуков родины миражи
музыка дышит нами я не вижу дна
видишь ли ты его не скажи
 
мир мёртвая мартовская туша льда
и по ней сочится скрипки живая трель
промолчи как нас занесло сюда
и подснежник-слово взойдет в апрель …
 
 
 
***
видимо дело идет к концу я остался один
наши ангелы-хранители нас потеряли
они были рифмами наших жизней причин
и следствий радости и печали
 
из этих прозрачных субстанций сотканы мы земные
вместо мы вокруг тела вжались в пустыню
будто хотят найти в ней свою явь свои сны и
это лишь обратная сторона могилы отныне
 
узнавая о смерти нас здесь в красных скалах
ангелы-хранители нас там в черной земле встречают
копая могилы пробивая дно ибо знать мало
им тоже нужна пустота чтобы вместить отчаянье
 
 
 
***
… один скалы и пропасти плещет ночи река
серебряной тонкой нитью тянется вьется жизнь
только сейчас увидел насколько она тонка
сразу порвется коль скажу собой привяжи
 
к плеску ночи-реки и к выступающей кромке 
я всего лишь остров темный от близких вод
нет не вяжи струись и оставайся тонкой
вдруг соскользнув с я вейся на дне и под…
 

 

Последние публикации: 
Формы любви – (20/03/2020)
Волны Гебра – (21/02/2020)
Измерить вечность – (11/02/2020)
Звук светится изнутри – (02/10/2019)
В недрах – (27/09/2019)
Там, где в пространстве затерялось время (Опыт прочтения стихотворения А. Фета «Никогда») – (02/07/2019)
Видеть всплывать из смотреть – (17/12/2018)
Все стайкой в неведомый край – (26/09/2018)
Чёрные горизонты – (20/07/2018)
Белым по белому – (06/04/2018)
Все публикации автора: Павел Кричевский

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка