Чистые пруды
Юрий Китаев (03/07/2020)
***
Светает. Серого огня
Холодный блик к щеке прилепится.
Зови меня, ищи меня,
Быть может, кто-нибудь откликнется.
Живем, увенчаны венцом
Всеобщей смертности и дикости...
Но ищет выхода лицо
Из маски собственной безликости.
Лицо рисуется гвоздем
На пьедестале победителя,
Идет неведомым путем,
Отстав от своего носителя.
Другая сторона часов,
Ночные голоса за чащею...
Нам чаша круглая часов
Казалась самой полной чашею.
... Был круг прекрасен, я не лгу.
Торжественный и дремотные
На том кругу, как на лугу,
Паслись домашние животные.
Был круг подобен всем кругам,
Я шел по кругу, как за призраком,
Молился соснам и стогам,
И аэропортам и пристаням.
И верил, и не верил я.
Не знал ни верности, ни жалости...
Ищи меня, зови меня,
Я обернусь, вернусь, пожалуйста...
Пока вращается, пока
Красивые, но не веселые,
Над нами ходят облака,
Бесплотные, но не бесполые...
Разлука. Поиск лучших мест.
Бежим, забыв хвосты, как ящерки,
На слабый свет, где красный или синий крест
На ледяном аптечном ящике.
Теплый стан
1
Заскрипят невидимые оси,
Всхлипнет дверь, толкнутая плечом.
До чего ж мы неумело просим,
И не знаем, собственно, о чем.
Бедная, нечаянная осень.
Легкий шум, отчаянность в очах...
До чего ж мы неумело носим
Черный ящик на белых плечах!
2
Стылость дней, сомнений пакость.
Спать: не верить и судить.
Просыпаться: в снег и слякоть
Приходить и уходить.
Только это. Только эхо.
Страшно скор по снегу бег...
… Там не будет больше снега.
Или будет только снег.
***
У могильщика штык и совок,
И песок, и тяжелая глина.
У охранника дверь и замок,
В сердце ночь и в мозгах паутина.
У садовника штык и совок,
Чудо-розы, компостные глыбы.
У удильщика тесный садок,
В нем большие веселые рыбы…
… Нам никак без веселых нельзя,
Без веселых мы жить не готовы…
И такая смешная стезя,
Что ни жизнь, повторяется снова.
У разбойника верный топор,
Острый нож или что-нибудь вроде…
И, не пойман, а значит не вор,
Он кругами по улицам ходит.
У священника ряса и крест...
И амвон, и словесное стадо…
Приискание выгод и мест
Или чаянье Чуда и Сада…
У меня ни того, ни сего
И совсем ничего своего…
… Привязали два легких крыла,
Обещали полет в неизвестность…
День как день. Ни кола, ни двора
И вокруг незнакомая местность.
… Неужели уже не успеть…
Не проверить, блаженны ли нищие…
Над чужими дворами взлететь,
Задевая шершавые крыши…
***
... И в серые квадраты строятся,
Не оживут, не отогреются
Как неживые, прочь расходятся,
Которым не на что надеяться.
А мы? Глаза большие, влажные.
Отважно смотрят в глубь отвесную:
Там вертятся машины страшные:
И каменные, и железные.
Что это? - Сердце разрывается,
Сжимается и сокращается,
все это снова повторяется,
Как белый голубь возвращается.
Дождем летит, снежинкой кружится,
Не спрашивайте, как нам дышится....
Дурная кошка с крыши спустится,
И в сердце уголок отыщется.
Еще не холода, ни голода,
Ни ужаса, ни ожидания....
Мы все - огни большого города,
Размеченные расстояния.
Мечты тревожны, как последние,
Не пламенные, не бесплотные...
Пустые комнаты осенние,
Счастливые глаза животные.
***
Все проходит, все забывается,
Как стекло в окне разбивается.
Все меняется, все теряется
И, как соль в воде, растворяется.
Утро. Облачность. Посмотри:
Все же свет у нее внутри.
Непонятный, туманный март –
Бог его назывался Марс.
Год к войне еще не готов:
Это месяц чистки щитов.
Все меняется, все теряется.
И поэтому повторяется.
Санки детские. Лай собак.
Извини, если что не так.
***
Или идут, как бесплотные тени,
Или, как эхо, звенят черепами...
Дни мои, птицы, часы, черепахи,
Гонят меня, как собаки оленя.
Бедные дети железного века,
Немы, как рыбы, как голуби, сизы...
То ли они опускаются сверху,
То ли они начинаются снизу...
Дни мои, пирровы ваши победы,
Встречи, разлуки, разряды, разрывы.
Дни мои, молнии, бомбы, торпеды,
Глушат холодную белую рыбу.
Дикое рабство борьбы за свободу...
Дни золотые, цветные, иные...
Ночью они погружаются в воду,
Там отражаются звезды ночные.
Ночью над нами тарелки летают.
Просто, как птицы, над городом вьются.
Не насовсем ли они улетают,
Не навсегда ли они остаются...
***
Ждал, молчал, грустил, внутри горел,
Из последних держался сил...
Целый день с доски осыпался мел.
Как же я страдал и любил!..
Пишем письма вилами на воде.
День и ночь советуется педсовет.
Это школа средняя, и нигде
Школы более средней нет.
То ли шум дождя, то ли ход кита....
Кое-как оживающие тела.
Антарктическая кругом пустота
Человеческого тепла.
Одиночество общее. Свет во мгле.
Общий страх сумы и тюрьмы.
Патефон вращается на игле
Под пластинкой, на которой мы.
Каждый здесь один из толпы зевак,
Каждый сам себе полынь и ковыль.
На ошейниках и мордах собак
Дальних улиц легкая пыль.
... Между нами пропасть или стена
Взрослый ужас и детский смех...
Некрасивая, бледная была она,
Но казалась прекрасней всех.
Дом забыт, и номер его забыт,
И куда мне теперь с моим ключом?
Не убит, не ранен, не облучен.
Даже, может быть, не всеми еще забыт.
Я – не я, и душа моя, как я,
Отзывается на всякое сердечное "ты"...
Сосновые, бронзовые плывут плоты.
Да минует нас вода сия.
***
Организм, хранящий влагу,
Если что, готовый к бою...
Тихо-тихо низко лягу,
Задремлю. Глаза закрою.
Предрассудки мимикрии -
Не для нас они с тобою.
Верный пес периферии:
Тихо лаю, громко вою.
Ощущение распада.
Все напрасно, все как будто...
Равнодушный шелест сада.
Сети веток, рыбы фруктов.
Повторенье пройденного
Девки нашего класса
Добродушны хотя бы…
Только Tabula Rasa
Непонятная баба…
Метель
Идут часы, скрипят ворота,
Спешат старухи на поминки.
Летят века и самолеты,
Решительные, как снежинки.
Летят вороны и коровы,
Аэростаты и гранаты.
С больных голов летят короны.
Летят матросы и солдаты...
Как замороженная влага,
Полупродукт свободной воли…
Снега неровным слоем лягут,
И все растает в чистом поле.
***
Не в Европе и не в Азии течет Нева.
Там страна отдельная:
Не вам, не нам.
Там страна особенная: Вода мутна.
Вода мутна, но судьба видна.
А судьба одна:
До самого дна:
Дунай, Волга и снова Нева.
Там жизнь насмехается:
Не прекращается.
Там над Петропавловкой ангел вращается.
***
Многолюдны каменные чащи:
Как ни прячься, всюду на виду.
Всюду ходят всякие ненаши,
Спрашивают: Хау ду ю ду?
И по-русски спрашивают: Как вы?..
Для пожатья руки подают…
До сих пор не собранные камни –
Ничего: пока не вопиют…
… Голова сама собой кивает.
Иногда, здороваясь, встаем:
«Здесь никто никак не поживает! –
Мы не поживаем, мы живем!»
… На границе каменного века,
Там, где завтра лучше, чем вчера,
Что это за северные ветры
Покачнули наши вечера?
Заболело сборище людское.
Грех смеяться, поздно сострадать…
Что случилось? Что еще такое?..
И чего от будущего ждать?..
Что-то будет?.. Ничего не будет!
Или то же будет, что теперь…
Ходят, люди и уходят люди,
За собой не закрывая дверь…
Мы встаем, за ними закрываем
Сердце на тяжелые замки.
От тоски и грусти забываем,
Что не надо грусти и тоски…
… Всех смешав, хохла, жида, кацапа,
Ветры многолетие поют
Людям, убывающим на Запад,
Птицам, улетающим на Юг…
Остальным– прохладная погода.
Не смущайтесь: темнота и вьюга.
Не смущайтесь: древние народы,
Не смущаясь, кушали друг друга.
…Ну, а нам? Микробам и слонам?
Кактусам, жирафам, кенгуру?...
… Что и прежде – горькие сто грамм
И похмелье во чужом пиру.
***
Северная трудная природа
Оскорбляет жителей опять…
Презирая ужасы погоды,
Странники выходят погулять…
Птицы улетают на охоту…
Ну, а нам опять не до чудес:
Правим муравьиную работу:
Строим башню, строим до небес…
Предрассудки каменного века
Что ни сутки горше и больней…
Трудно нам от северного ветра,
Будет от восточного трудней…
Тошно нам от слов высокопарных.
Псы-прорабы алчны и черны…
Мы астрономически бездарны,
Но – по-муравьиному верны.
В головах холодные пустыни,
Жар сердец остужен на ветру…
Женщины, большие и простые,
Спрашивают: Как там наверху?..
… Это проза или даже проще.
Ненасытен каменный наш век…
Мы и ночью движемся наощупь,
Как попало, главное, наверх…
Грех труда, припадки фанатизьма…
Что ни день: то стройка, то парад…
Нам бы вниз, в покинутые избы… -
Не пускает общий Зиккурат.
Нам бы что?.. Любви обыкновенность.
Сладкий звон роняемых оков,
Вечностью заснеженная бренность,
Божий дар: смешенье языков…
… Белый снег померкнет и растает,
И не будет более его,
И увидим, как произрастает
То, что будет брошено в огонь.
Языческие мотивы. Дети Нана-Булуку
Раньше было лучше, ближе, проще.
Не было ни бурь, ни ураганов.
Звезды вырастали, как бананы,
В пальмовых прозрачных рощах.
И всего на свете была много…
Что осталось? – Только общий танец:
Маленький, печальный африканец
Кушал небо и прогневал бога.
Помолившись в самодельном храме,
Добрых предков вызвав отовсюду,
Резал небо тонкими слоями,
Свертывал и складывал в посуду.
Небо лучше манго и банана
В этой пище вечность и прохлада…
Чавкали сородичи, и жадно
Свой кусок ловила обезьяна…
Вот и все. Окончен пир беспечный.
Африканец страшно удивился:
Космос черный стал, чужой и бесконечный…
Это бог с обидой удалился.
Разве можно было кушать небо!
Сердце
*
Сердце суетно:
все сокращается.
**
Сердце слепо:
работает в темноте…
Или у нас внутри
Тоже есть какой-нибудь свет?-
***
Сердце.
Что это? -
Ветра шум
В красных соснах над головой? -
****
Сердце
бьется, как птица,
испуганная
опасным теплом
поймавших рук.
***
Все проходит, пролетает,
Все и вся теряют всех.
На кустах и куртках тает
Мимолетный первый снег.
Не забыть пойти проститься.
День теряет цвет лица.
Жизнь страница за страницей
Перевертывается.
Все проходит. Даже сажа
Побелеет – и капут,
И следов, малейших даже
В целом свете не найдут.
Не найдут, да и не надо.
Хорошо, что не найдут.
Мимо брошенного сада
Строем ангелы пройдут.
***
В ласковой дымке слабоосенней,
Как остывающий кипяток,
Марьина Роща смотрит на Север
(Хоть иногда и она – на Восток).
Слишком уж проще от жизни тощей
Кажется жизнь... И беда бедней…
Майская роза – Марьина Роща
К осени стала чуть-чуть грустней.
Север для избранных, Юг для многих.
Наши забавы не для детей:
Сладкие слезы большой дороги
И остальных окольных путей.
Нам, непрощающим, нет прощенья…
Так неужели и никому?..
Марьина Роща в красном смещенье,
Красная площадь в сером дыму.
Марьина Роща – некуда проще.
Крутится-вертится общий сон:
Ходит по кругу слепая лошадь,
Вертит гранитное колесо.
Огни
Поля. Поселок Карла Маркса.
Чужих грехов легко нам бремя.
То дождь, то снег. Начало марта.
Пироманическое время.
… Поля. Колхозности сплошные…
А нам легко под сенью фабрик…
И скоро ласточки смешные
К нам прилетят из дальних Африк.
Гори-гори, костер несытый…
Как у Мамаев на привале,
Как у разбитого корыта
В недоуменье и печали.
Сырая ночь. Страстей пучина
Однообразна, как в романе.
Гори-гори, моя лучина.
Остатки снега. Жизнь в тумане.
Чистые пруды 30-40 годы
Последние публикации:
La poste restante[1] –
(24/04/2023)
Записки сумасшедшего (Главы 11 и 12) –
(10/03/2023)
Записки сумасшедшего (Главы 9 и 10) –
(09/03/2023)
Записки сумасшедшего (Глава 8) –
(07/03/2023)
Записки сумасшедшего (Главы 5, 6 и 7) –
(06/03/2023)
Записки сумасшедшего (Главы 3 и 4) –
(03/03/2023)
Записки сумасшедшего (Глава 2) –
(01/03/2023)
Записки сумасшедшего (Глава 1) –
(28/02/2023)
Сюда еще бы Фудзи-Яму... –
(25/01/2023)
Дошкольники века сего –
(09/12/2022)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
