Кроткие крохи слов о любви
АМГ
Любимче! Дороги – усталость – и снова дороги
Я белое платье одела по грязным проулкам,
Ведь выживут в мире смиренницы и недотроги,
Шагая по этим и пыльным, и душным, и гулким
Годам, хоть истерты и души и ноги.
Любимче! Я только твоя – твоя боль, и, наверно,
Лишь то, что страдает еще хоть немножечко живо.
Но те, кто привыкли скитаться по шумным тавернам,
Духовный свой скит растворив наслаждениям лживым,
Утратили право отдаться порывам
Жизни, полной до боли любовью взаимной,
Радости, искренней, чистой, наивно-смиренной.
Чтоб оставаться по-прежнему нежной, ранимой
Белое платье одену, стану в таверне царевной,
Страсти и шум пролетят, не затронув нас, – мимо!
Ноктюрн
АМГ
Любовь пройдет, как вещий сон,
Безветренное ночи соло
Для всех, кто был в любви крещен –
В купели Солнца с ветром, с солью,
Воскреснуть для одной любви, –
Ей имя грусть и даль рассвета.
Ее бессмертью соловьи
Поют псалмы в начале лета!
Дождями таял май в июне
И тишине сердец известно,
Что тайной стало накануне:
И губы шепчут оправданье
Во сне невысказанной страсти.
Лишь Богу ведомо заране,
Как мы проснемся в Его власти,
Как мы умоемся рассветом
И, радугу вдыхая, смочим
Пески, что выдадут секреты
Сыпучим знойным многоточьем...
Память
АМГ
А я учусь у ветра умирать
И у рассвета – становиться вечной,
И вязь любви, вплетающая ять
В падеж земного воздержания от речи –
Сгущается вином, без воздуха бродившим,
Чтоб бездыханностью почтить почивших
И, славя воскресенье, о нем же умолять,
Безмолвный плач еров слезой мне обжигать.
Любовь беспричинна,
Как грусть соловья,
Дорога к восходу протяжней, звучней –
И счастье невинно,
Благословя
Небесной порфирой смущенных лучей.
А из ада земных забот,
Выйти, выронив быстротечность
Почвы, чтобы взять небосвод
Под ребро, там где вечно рана –
Жизни, смерть ибо – плоть и слизь.
А ранимость так многогранна,
Как любовь, исцелившая жизнь.
Жизнь поет, и цветет и бьется
Садом, ветром и пульсом Солнца.
Лишь невозможностью возможного томят,
А я беру прах сладкий у земли
И в мед тягучий превращаю яд,
Преображаю пустословье снов –
В пророчество о том, что недопето –
Скорей вращайся мир среди миров,
Скорей стань бесконечным наше лето.
Дом обретает статус дома,
И привкус света – тишина,
В луче трепещет стол и сонмы
Небесных ангелов со дна
Печали поднимают душу,
Она в мехах осенних бликов
И кажется – весь мир воздушный
Совечен радости великой.
Полупавшего листа –
Мир и взвешен, и уронен,
И застыл, ведь плоть пуста
От томленья – от страданья –
Робок тишины полет –
И, шурша, втекают дали
В распростертый небосвод!
Внушает мысль о бренном, невесомом.
Янтарь просолен морем, как и росы,
А время рыбкой плещет свое соло
И оживает в горле тихой песней –
Его я полощу тягучим штормом
И мир мне кажется немного тесен –
Трещит по швам задорным громом.
С прокисшего дождями молока,
И нам доносит ветер слов обрывки,
Что растерялись в темноте слегка.
Безмолвное "люблю" пропето и согрето
В моих ладонях, где навек сгустилось лето.
В хламиду дней безвольно завернувшись,
Истает – и на ранах всходит соль
Душистым папоротником минувших
Закатов, эр, безмолвных чаепитий –
И беды будят дар молитвы – дар наитий.
Язык лампады белыми стихами
Взбивает сливки дней в густое масло.
Рвет паутину ветер, чтоб погасла
Моей надежды сладкая печаль.
Мне жизнь не дорога, и умирать не жаль.
Но я люблю тебя – и ночь проходит мимо –
И соль дорог мне слаще того дыма,
Которым рай в отечестве кадят.
Я не одна хочу войти в сей сад,
Чтоб насладиться тишиной цветущей
И ладаном, танцующим над кущей.
Благословляю жизнь и больше не сгораю,
Ведь мне одной нельзя стремиться к раю.
И невесомой благодатью
Листвы, на кронах, как на хорах
Затрепетавшей смертной ратью.
И хроматической печалью
Растают ливни и дороги,
А я согрею тебя чаем,
Мой друг, застывший на пороге.
В твое скитанье золотое.
Пусть ветер тишиной упьется,
А ночь – крещенскою росою!
Лучей влюбленных хор и стаю!
Тобой взойду – тобой истаю.
И ночь светла!
И к небу простирают вайи
Свои крыла.
И путь побит скорбями, градом,
Но скорбь – любовью.
У изголовья.
Усталость высыпала звезды,
Хмелеют соком винограда
Над моей плотью ночь и грозы.
Был голос в темноту: "Любимый,
Зигзаги молний пьяной страстью
Прольются в пепел." Ангел, мимо
Летевший, – призывает властно
Лишь к сослужению в Любви, –
"Услышишь свет мой! – Позови!"
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
