Мы гуляем по краю земли...
Иван Макаров (12/05/2021)
Парк
Время грустно, погода уныла.
Мы страдаем у всех на виду:
Неизвестная темная сила
Фонари зажигает в саду.
Ощущенье кораблекрушенья
Под надзором внимательных глаз...
Электрический свет просвещенья
Освещает гуляющих нас.
Кто таков этот гнусный предатель?
На какой, непонятно, предмет
Он вращает во тьме выключатель,
Зажигает искусственный свет...
Он простой, он из тонкой фанеры,
Он усталый, квадратный, большой,
Одинокий, печальный и серый,
Красный, черный и очень живой.
***
Все здесь спутано – правда и ложь...
Двор, забор... Ничего не понятно.
Эти окна, стеклянные сплошь,
То светлы, то темны, то квадратны.
А под окнами елки торчат.
Среди них, ожидая ответа,
Люди ходят, стоят и кричат
В небо темное, в окна со светом.
Почему-то похожи они,
И как будто бы даже знакомы.
Ветер, снег. Минус двадцать в тени.
Габариты родильного дома.
Зимний путь, неподвижность минут,
Повторяющих раннее детство,
Где кого-то куда-то зовут,
А кого и куда неизвестно.
***
Дни скакали огненными львами,
Жены ждали, дворники следили.
По ночам над всеми головами
Громкие будильники ходили.
Было время странного пространства –
Как живой, таился звон в металле.
И на всех комодах – знак мещанства –
Каменные слоники стояли.
Все клялисъ, казнились, торопились,
Шли в себя из общих коридоров.
Белые слоны не шевелились
И не заводили разговоров.
Было все темно, как все на свете.
Ветер выл, собаки подвывали.
После школы забегали дети
И за все на свете задевали.
Дни – как войско, скомкав строй, с парада...
Детский, то ли пьяный хохот...
Крайний слон порою громко падал,
Отбивая ухо или хобот.
Остальные – разве волновалисъ?
Полагали – так и полагалось –
Колесо истории вращалось,
Уходил, другие оставались.
Тесен мир грамматик-арифметик –
Свет вечерний, темнота ночная.
Обстановка: зеркальце, портретик.
Белый снег – салфетка кружевная...
Строго вертикальная прохлада,
Ты моя высокая свобода.
Я стою, последний слон из ряда,
На краю высокого комода.
Осень
Что тебе скажу? Задыхаюсь сам,
Сдавлен болью и немотой.
По Данае, как по лесам,
Пробегает дождь золотой.
Разве весть о гибели в этом огне?
Просто все сгорающее сгорает в нем.
Ровными рядами, волна к волне,
Время пробегает этим путем.
Мы все выходим из этой беды,
Как трава из земли в начале весны.
Из темной земли, из темной воды,
Оставляя цветные и иные сны.
Не найти и не надо пути назад.
Сам Юпитер прошел, звеня и шурша.
Разве только листья падают в листопад,
Разве только золотом обольщена душа...
***
Знакомства на почве прогулок
Людей, и детей, и собак.
А дальше пустой переулок,
Обещанный холод и мрак.
Лишь окон бледнеющих пятна.
Как школьники через музей,
Идут между ними обратно
Фигуры случайных друзей.
В разлуке обида и жалость.
Какой-то некрикнутый крик.
Все канули. Небо осталось.
Бульвара родной материк.
Смертельная верность до гроба.
И путает странно душа
Окно твоего небоскреба
С окном моего шалаша.
***
Жил да был усталый иероглиф,
Тесен был и мал его объем...
Посели меня в какой-нибудь апокориф,
Посети меня в апокрифе моем.
Бесполезный поиск лучшей доли
Сам себя бессмысленно казня,
Жил да был усталый алкоголик,
Если можешь, пожалей меня.
Пожалей меня, больного психа,
Мы же грустные животные, рабочие....
Дом Культуры. Улица Плющиха.
Дым отечества и все такое прочее.
Путь в Сокольники и ничего такого.
Свет сквозь сон. Мерцание мечты.
Божий храм постройки Казакова.
Клен, рябина, перекресток, ты.
***
Пасмурно. Оттепель. Над головой
Галок разбойные шайки.
Самое главное в этой пивной
Были неснятые шапки.
Все остальное наскучивший бред:
Мутные окна, салачьи скелеты,
Шарканье ног, голоса, сигареты,
К стенке приставленный велосипед.
Мы над квадратами серых столов
Шумные, злые, живые...
Шапки, не снятые с буйных голов,
Что там такое под ними? –
Зимние сны ежедневных забот?
Лица друзей и любимых?
Две половины железных ворот?
Годы, мелькнувшие мимо?
Шапка, как кошка,
И шапка, как мышь,
Равные в самом начале...
Смотрят глаза, как дома из-под крыш
Окнами в синие дали.
Что там? Просторы? Поля и леса?
Мостик заснеженный шаток...
Звонкие кружки, глотки, голоса...
Марш под знаменами шапок.
***
Завтра будет то же, что вчера.
А сегодня – будто все в тумане,
Будто в этом сонном караване
Не хватает одного звена.
День приезда. Город ледяной.
Окна, толпы, милиционеры.
Из-за крыш выглядывает серо
Небо, неразлучное с душой.
Будто в первый и последний раз,
Голову закидывая, вижу,
Как оно все холодней и ближе –
Шире всех других открытый глаз.
Завывал мотор: "Впусти-впусти..."
Кто отстанет – так ему и надо...
Звон трамвая. Лица на пути,
Как сухие листья листопада.
Будто и не слыша бег минут,
С мыслями, как грузчики с мешками,
Все идут. Скажи: Они идут...
Лестницами, тупиками.
День приезда выпит словно яд.
Сразу все запуталось, смешалось.
Что-нибудь от прошлого осталось?
- Хлеб, что был в дорогу взят.
Вновь прибывший в суматохе дня –
Как один неспящий среди спящих.
В дом вхожу, там смотрят на меня,
Как на принесенный с почты ящик.
***
Серп и молот, меч и щит.
Да и нет. Вокруг и около.
Нечто низкое лежит
В основании высокого.
Так построены дома,
Храм, больница и тюрьма.
Жаль, что ты до этой правды
Не додумалась сама.
***
Пейзаж несжатой взлетной полосы.
День похорон, как кораблекрушенье.
Огонь пожара, муть огнетушенья.
Часы идут, заведены часы.
Военно-полевой аэродром
Отставлен на покой, разжалован в погост.
Среди венков, цветов, крестов и звезд
Тарелок звон и барабана гром.
Еще не все, еще не тишина.
Утихнет боль когда-нибудь, когда-то...
На памятниках имена и даты,
Глаза портретов, лица, имена.
Труба зовет. Куда она зовет?
Сужаются широкие просторы.
Неслышные заводятся моторы,
Невидимый взлетает самолет.
***
Явь проста, как топор лесоруба,
Просто так, без литавров и труб
Сто солдат маршируют у клуба
Над цветами и зеленью клумб.
Сон насущен: короткое лето,
Там цветы не на клумбах цветут,
Снятся женщины, солнцем согреты,
Вспоминают, и любят, и ждут.
Все прощают и все обещают,
Всех дождаться, понять и простить...
Это их сто солдат защищают
И не могут никак защитить.
***
Мчится тройка полями-лугами
С колокольчиком из-под дуги.
Письма ходят большими кругами,
Почтальоны гоняют круги.
Этих писем не ждут, не читают,
Все они никому не нужны.
Их пускают, и письма летают,
Легковесны, прозрачны, нежны.
Стайки слов наливаются светом,
Строки писем летят и горят...
Ничего почтальонам об этом,
Разумеется, не говорят.
***
Хлеб едва добываешь...
Осень. Дни убывают.
Ты меня убиваешь,
Я себя убиваю.
Все уже забываешь...
Кое-как вспоминаю...
Ты себя убиваешь.
Я тебя убиваю.
***
Заслон унынью и убытку!
Еще мы жизнью не убиты!
Деревья, улица, калитка,
Окольный путь самозащиты.
Не время лгать, не надо плакать,
Весенний сад уймет отчаянье,
Он лепесками будет плавать
В твоем окне, в моем стакане.
Все будет честно, по порядку.
Наш долг преодолеть упадок.
Ты приведи себя в порядок,
И мы с тобой пойдем вприсядку.
***
У ворон вся земля под крылом:
Сосчитают нас и перепишут,
Но звучит покаянный псалом,
Даже если никто и не слышит.
...Не спеши за углом на троих,
Не гони от привала к привалу,
Труден путь узнаванья своих:
Нас осталось мучительно мало.
Не беги со двора своего
В зелень маленьких утренних кленов.
Нас осталось всего ничего:
Может несколько сот миллионов.
Милый друг! Друг от друга вдали
Мы гуляем по краю земли...
***
По углам расползается плесень,
По лугам растекается осень...
Будь, пожалуйста, кроток и честен,
Но, пожалуйста, все же не очень.
Поздно. Улей уже растревожен,
Дальний лес по-другому раскрашен,
Уж пожалуйста, будь осторожен,
Если сможешь, то даже бесстрашен.
Дик и мрачен инстинкт разрушенья,
Неоглядны родные просторы...
Это только слова утешенья,
Неуверенный поиск опоры.
Последние публикации:
Двустишья –
(16/01/2024)
2 х 2 ≠ 4 –
(15/11/2023)
После бури –
(17/07/2023)
Царская ноша –
(11/07/2023)
Царевна-Лягушка –
(11/05/2023)
Игра в паровоз –
(23/03/2023)
Васино колесо (Окончание) –
(07/12/2022)
Васино колесо –
(05/12/2022)
Капли и камни (8) –
(31/05/2022)
Капли и камни (7) –
(30/05/2022)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
